— Мопед.

— Вы поехали с дочкой на мопеде?

— Для нее там сзади установлено маленькое седло. Вполне надежное. К тому же дочь всегда в шлеме.

— Кто-нибудь видел, как вы возвращаетесь домой из овощного магазина?

— Кто-нибудь, наверное, должен был. Я ведь не окольным путем ехала, а по Главной улице.

— И все-таки, может быть, вы кого-то вспомните? Может, кому-нибудь помахали, задержались поговорить?

— Я очень спешила.

Хэлфорд подался вперед. Говорил он тихо, но не в громкости было дело. За пределами полицейского управления таким тоном он говорил очень редко, и обычно с преступниками, когда изобличение было неизбежным. Мауре стало жалко миссис Грейсон: шансов у нее практически не было.

— Вы говорите, что спешили? — начал Хэлфорд. — Зачем же? Приехать домой и начать убирать то, что вполне могла убрать Лиза? Или для спешки у вас были какие-то другие основания?

Она начала заикаться.

— Вы неправильно поняли. Я имела в виду, что не знаю, видела кого-нибудь или нет, потому что не взяла с собой очки.

— Очки?

— Свои очки.

— Я не знал, что вы носите очки.

— Нечасто. Так, иногда.

— Но вы надели их в субботу утром?

— Нет, я их забыла. Такое со мной иногда случается.

— Что именно?

— То, что я забываю очки…

— Намеренно?

— Да.

— Почему?

— Если мне не хочется останавливаться и разговаривать с кем-нибудь… если мне не хочется никого видеть.

Хэлфорд встал наконец со своей низкой скамеечки, подошел к большой прялке и начал водить пальцем по спицам огромного деревянного колеса.

— А в каких отношениях вы были с Лизой, миссис Грейсон?

— Не понимаю. — Она смотрела на него вопросительно.

— Вы были друзьями?

— Полагаю. Хотя, конечно…

— Или это были чисто деловые отношения?

— Пожалуй, нет.

— А вы куда-нибудь вместе ходили? Ну, например, попить кофе, поиграть в дротики? Короче, миссис Грейсон: насколько интимными были ваши отношения с Лизой? Вы можете мне ответить, или для этого вам тоже нужны ваши чертовы очки?

У Мауры перехватило дыхание. Она не верила своим ушам. С Хэлфордом она работала уже три года, и это была не просто работа, а удовольствие. Они стали друзьями. Маура считала его по природе добрым и умеющим довести до конца любое начатое дело. Это был настоящий профессионал, способный заставить говорить даже почтовый ящик. И вот этот специалист высочайшего класса, Даниел Хэлфорд, завалил сейчас допрос, потерял над собой контроль, переоценив силы свидетельницы. Маура уткнулась в свои записи и ждала.

И только когда стало очевидным, что миссис Грейсон не собирается отвечать, Хэлфорд наконец повернулся к ней лицом. Гейл была бледна, злость ее прошла, она как-то внезапно сникла, стала старше и тоньше. Сгорбившись в кресле, она подтянула к груди колени.

Маура вскочила, не решаясь, кому из этих двоих первому оказать помощь, и тут сверху вначале раздался громкий стук открываемой двери, а потом дробные тук-тук-тук — шажки ребенка по деревянной лестнице. Шаги эти сопровождало громкое, чуть хрипловатое пение. Исполнялась песенка, где единственным различимым словом было «арбуз». Перед самой последней ступенькой возникла пауза, а затем дитя спрыгнуло на пол.

Крепкие ножки в модельных лаковых дамских туфельках затопали по полу. Остальную часть тела покрывало оливково-зеленое одеяние. Остановившись, существо в последний раз вызывающе протрубило: «Арбуз!» — и, продолжая издавать невнятные звуки, встало у двери. Маура с Хэлфордом с удивлением ее разглядывали. На месте головы красовался пакет из «Макдоналдса», на нем цветным фломастером была изображена пара глаз и широкий голубой рот.

Маура вдруг упала на колени и запричитала. Краешком глаза она видела, что миссис Грейсон с удивлением наблюдает за ней.

— О грозное чудовище Биг Мак, съедающее все на своем пути! — Маура прижала кулаки к вискам и закачалась назад и вперед. — О нет, только не это! Что же нам теперь делать?!

Чудовище взвизгнуло и двинулось на Мауру.

— Я не буду тебя сейчас есть, — прорычало оно. — А донесу до раковины и смою в трубу, чтобы тебя унесло в море.

Маура засмеялась, чудовище тоже. Затем пакет «Макдоналдса» слетел, и показалась головка. Головка была уменьшенной, пухленькой копией головы Гейл. Те же темные волосы, те же глаза, но в отличие от оригинала они искрились весельем. Маура протянула руки и обняла девочку.

— Меня зовут Маура, а ты, должно быть, Кэти Пру?

Дитя кивнуло и поудобнее устроилось на коленях Мауры. Затем Кэти Пру показала на фигуру у колеса прялки.

— А это кто?

Маура внимательно всмотрелась в ошеломленное лицо Хэлфорда и выбрала более спокойный вариант.

— Это мистер Хэлфорд. Он полицейский.

Кэти Пру посмотрела на него в нерешительности.

— Насчет полиции я все знаю. Это, когда ты в беде, надо только крикнуть: «Мистер полицейский, на помощь… на помощь!»