Его скудный кулинарный арсенал заключался в двух блюдах -- гороховом супе и бигосе. Первое я не любила и поглощала, вяло болтая ложкой в тарелке, а вот второе мне очень нравилось, и я до сих пор с удовольствием ино­гда его готовлю. Это старинное польское охотничье блю­до. Основу его составляет капуста -- наполовину свежая, наполовину квашеная. Причем капусты должно быть меньше, чем мяса. Сперва варится бульон, и чем разноо­бразнее будут мясные ингредиенты, тем вкуснее бигос! В идеале это должны быть копченая свиная шейка, колбаса, говядина. Нынче я обхожусь только говядиной и теляти­ной, потом расскажу, почему. Вкус блюда, несомненно, страдает, но идея бигоса остается прежней -- не капуста с мясом, а мясо с капустой. Еще в бигос добавляется су­хое белое вино и чеснок. И обязательно тмин. Он облаго­раживает простецкий запах капусты. И есть бигос лучше не свежеприготовленным, а на вторые сутки. Этому блю­ду необходимо настояться. И если добавить в него яго­ды можжевельника, то бигос приобретет по-настоящему охотничий аромат!

Кулинарные экзерсисы чередовались с насыщенной культурной программой. В польское консульство, где Анджей работал, постоянно приносили дефицитные би­леты на концерты и в театры. Муж был также заядлым

путешественником и не хотел сидеть дома в выходные. Мы объездили Псков, Новгород, побывали на Валааме, ходили в театр и на концерты, много времени проводили на теннисном корте. В бизнес-школе меня прозвали "Аля, девочка с ракеткой".

Семейное счастье оборвалось внезапно. Анджей уе­хал в Польшу решить какие-то неотложные дела и боль­ше никогда не вернулся, остался лежать в польской зем­ле. Сердечный приступ и скоропостижная смерть. Мы не успели оформить наши отношения официально, и я стала вдовой, так и не успев сталь женой.

Закончив универ, из трех возможных вариантов я вы­брала самый худший -- пойти на работу к дальним род­ственникам. Работала больше всех, получала меньше всех и терпела пинки и подзатыльники. Зато на работе я познакомилась с бойким парнем и вскоре вышла за него замуж. Меня покорило, что фамилия его происходила от имени Филипп, что в переводе с греческого означает "лю­битель лошадей".

Ухаживал Филиппенко очень романтично. Коммер­ческий директор птицефабрики, он к нам приехал поку­пать рацию для служебного пользования. А у этой самой птицефабрики была своя конюшня. И Филиппенко лю­безно пригласил меня покататься верхом. Упустить воз­можность сесть в седло я не могла. Тем более, что мне была обещана персональная лошадь!

Все оказалось правдой. Конюшня на самом деле су­ществовала. Мне дали огромного вороного мерина лат­вийской породы по кличке Ла-Манш, настолько флег­матичного, что мы с ним даже рысью не смогли пое­хать. Сколько я ни старалась его послать, то есть тол­кнуть прижатыми к бокам ногами, ничего не получа­лось. Ленивый Ла-Манш, или, по-простому, Мальчик, явно не хотел напрягаться! Всю дорогу мы ходили ша­гом. Конюшенные девочки презрительно оглядывали

девку, которую привезло начальство, и не сочли нуж­ным помочь ей справиться с лошадью. И все равно это было счастье. Я -- всадник!

С Филиппенко мы поженились, несмотря на то, что с птицефабрики его попросили. Мне не казалось важным, что будущий муж стал безработным и не имел питерской прописки. Я любила его. Но он оказался именно тем сол­датом, которые обязательно становятся генералами. Вско­ре нашел новую хорошо оплачиваемую работу. Его ки­пучая энергия сочеталась с умением моментально уста­навливать контакты с людьми и заводить нужные знаком­ства. У меня была подруга, американка Лея Галперин, из Нью Йорка.

Лею прислали в Питер с миссией на целых два года, и ей жилось в России несладко. Фирма снимала служебную квартиру, которую ей приходилось делить с начальником-антисемитом. Маленькая хрупкая девочка оказалась вда­ли от дома, от заботливых еврейских папы и мамы. Один на один со взрослым миром, враждебным и жестоким. От одиночества Лея завела себе таксу. Моя боксерша Цеза­рия и ее Маца познакомились на собачьей площадке. Нас просто свела судьба в непростой период жизни. Лея боро­лась с начальством, я мучительно притиралась к мужу.

Мы по-женски делились проблемами и поддержива­ли друг друга морально.

Лея представляла в Петербурге Американский Инсти­тут Мировой торговли, и у нее имелась потенциальная возможность устроить мне грант на обучение с пятидеся­типроцентной скидкой.

– - Аля! Чем ты в данный момент собираешься зани­маться?
– спросила меня она.

– - Я хочу беби, - ответила я.

– - О Кей! Тогда мы займемся карьерой твоего мужа.

И грант на обучение достался Филиппенко. Потом Лея помогла ему грамотно составить резюме, и мой муж устроился маркетологом в иностранной компании.

В период беременности я писала за него бизнес-планы, придумывала слоганы для рекламной кампании фирмы, благо, моя голова не была забита рабочими проблема­ми. Я уволилась с ненавистной работы и готовилась к зачатию ребенка...

Это был мой заслуженный отпуск. Можно было зани­маться творчеством и наслаждаться прогулками в осен­нем парке, расцвеченном золотыми липовыми и красны­ми кленовыми листьями.

Я очень хотела стать мамой.У нас вскоре появилась дочка Лиля. Почти Лея. В честь подруги.

Лея вышла замуж за врача-педиатра, в Америке. Пер­венцем стал мальчик, зато второй ребенок, девочка, был назван еврейским именем, которое отдаленно напомина­ло звучание моего имени. Дочь евреев-ортодоксов не мог­ла носить имени "Алевтина".

Милый, веселый и доброжелательный, мой муж по­сле рождения ребенка резко переменился. Он решил, что я теперь у него, и перестал идти на компромиссы, кото­рые в браке -- вещь необходимая. После тирана-отца мне нежданно-негаданно достался тиран-муж.