Был этот паренек одет, хоть и не как последний бродяга, но до того небрежно, что складывалось впечатление, будто бы он провел ночь весьма и весьма бурно и одевался мало того, что в спешке, так еще и впотьмах. Половина пуговиц не застегнута вовсе, остальные застегнуты, как Бог на душу положит. Конь его был под стать хозяину – не оседлан, да и взнуздан кое-как.

– Ну и куда ты собрался? – тоном строгой нянюшки, заставшей чадо за уворовыванием конфет из буфета, поинтересовался брюнет.

 Паренек аж подпрыгнул от неожиданности. Он-то думал, что в такую рань провернуть это дельце будет проще простого. Подумаешь, велика сложность. Вывел хорошо обученного жеребца из незапертых конюшен с мирно спящим в них помощником конюха, а потом только тебя и видели в славном княжестве Черногорье. Оказалось, все не так просто.

– Аниш! – заорал он. – Разве можно так подкрадываться? Изверг! А если бы я с перепугу фаером промеж глаз тебе засветил?

– Кто еще изверг? Ты что не мог из дома сбежать, ну, хотя бы в шесть?

– Чтобы отец меня аккурат к восьми догнал, объяснил, насколько я неправ, и отконвоировали домой? Ну, уж нет! Я может последний год нормальной жизнью живу. Ты же моего предка знаешь. Он дождаться не может когда мне двадцать два исполнится. И тогда вообще от дел отстраниться. Так что для поисков невесты у меня время ограничено. Ближайшей парой месяцев. А мне жениться нужно, причем в срочном порядке. А то эта ненормальная с ее матримониальными намерениями… Нет, лучше перестраховаться. Я жить хочу! Причем в любви и согласии с супругой.

– Зар, а почему бы тебе не присмотреться к черногорским девушкам? И ехать, никуда не придется. И свадьбу сыграем быстрее. Хоть завтра.

– Друг, у тебя совесть есть? Хотя, о чем это я? Какая у тебя может быть совесть? Ты посватался к единственной нормальной девушке из всех, кого я знаю.

– Ты ее не любишь.

– А вот и люблю! – обиженно насупился Зар.

– Как сестру, – невозмутимо парировал Аниш. – Мы же выросли вместе. Так что не рассказывай мне сказки про твою внезапно вспыхнувшую страсть к Инессе. Все равно не поверю.

– Ладно. Но ты, же не станешь отрицать, что больше таких девушек больше нет.

 Брюнет тяжело вздохнул, признавая правоту друга, а потом с некоторым беспокойством посмотрел на него.

– Светозар, куда ты поедешь?

– Куда глаза глядят. Шутка. Аниш, да не пропаду я. Не маленький. Но тебе не скажу, извини, но твои верноподданнические чувства проигрывают дружеским. Так что не спрашивай.

 Аниш пристыжено опустил глаза в землю и поджал губы, чтобы обидные слова, готовые уже сорваться с языка, так и не были озвучены. Вот кому будет лучше, если он поругается со своим лучшим другом накануне его отъезда?

– Как прикажете, Ваша светлость.

– Аниш, не надо. Но мы оба знаем, что, если мой отец прикажет тебе сказать, где я, ты соврать старшему князю не сможешь. И не отпирайся. Не стоит. Не волнуйся за меня. Справлюсь.

– И даже не возьмешь с собой никого? А как же твой верный Рихард?

– А зачем? Я же ненадолго. Надеюсь. И ты же знаешь, что от меня оруженосцы сбегают на вторую неделю службы. Ри и так уже продержался три месяца. Останься я дома, вполне возможно выдержал бы и год, и два, а может и больше. Толковый мальчишка. Но заставлять его бродить со мной по союзным государствам я не намерен.

– Боишься, что сбежит и он?

– Нет, просто потому, что сбегать ему будет некуда. У него в отличии от мальчишек из знатных семей, нет у Ри никого к кому он мог бы вернуться. Боюсь не уберечь этого ребенка. Я же инкогнито еду. И ночевать придется далеко не всегда в мягкой теплой постели. Был бы он постарше, можно было бы подумать над этим. Но Рихарду еще и двенадцати нет. Так что вручаю его тебе. Приглядишь за малышом, ладно? Главное, что б в погоню не рванул, решив, что я его бросил потому что счел неспособным преодолеть все тяготы пути. Нагнать – не нагонит, да и потеряться может.

– Прослежу.

– Ваша светлость, прошу вас, – послышался тихий детский всхлип.

 Светозар обернулся и с досадой поглядел на мальчика.

– Ри, я не могу взять тебя с собой.

– Я справлюсь! Я не маленький! Я все-все-все буду делать. И не пожалуюсь ни на что. Клянусь!

 Ребенок стоял, широко расставив ноги и сжав кулаки. На его лице застыло жалобно-упрямое выражение.

– Ри, ответь: ты мой оруженосец?

– Да, Ваша светлость.

– Хочешь им и дальше оставаться?