Миллс тут же приняла сидячее положение и вопросительно посмотрела на визтёра.

— Частота твоих посещений заставляет думать, что ты совсем не обременён государственными делами,– скептически резюмировала Королева.

Царь никак не отреагировал на её слова, но вид у него был очень престранный, будто в этот момент он решал судьбы мира. А может судьбу Регины? Миллс с трудом подавила в себе нервную дрожь.

И вдруг Королева услышала медленные шаркающие шаги по коридору, а спустя некоторое время в камеру вошёл седовласый старик.

— Надеюсь, это не диетолог?– попыталась пошутить Редж, но внутренний голос подсказывал, что сейчас будет что-то нехорошее.

Старик приблизился к Королеве, внимательно вглядываясь в её лицо. Регина замерла, догадавшись, что происходит. А ведь именно этого она и боялась. И откуда только взялось это ископаемое во дворце Солнцеяра? Его ведь не было на вчерашнем приёме.

Наконец, старик отвернулся, молча кивнул царю и прошаркал к выходу из камеры.

— Закройте дверь!– жёстко приказал Солнцеяр, ожидающим снаружи тюремщикам.

Миллс почувствовала, как холодеют её конечности. Надо было что-то сказать, солгать, придумать, но язык просто онемел.

— Значит, братья Джеф и Кор?– сурово спросил царь, хотя в ответе вовсе не нуждался.– Из южных земель…

Редж замотала головой, вжимаясь в стену и со страхом наблюдая, как Солнцеяр медленно приближается к ней.

— Что же ты не сказала, что мы знакомы?– оскалился в недоброй улыбке мужчина.

— П-подожди… я… могу объяснить,– выдавила Королева, совладав, наконец, с голосовыми связками.

— Очень хочу послушать.

Царь склонился над женщиной, оперевшись одной ладонью на стену справа от головы Редж. Миллс с трудом представляла себе с чего начинать разговор и подозревала, что стоящий перед ней человек, не поверит ни единому её слову. Но какой был выбор? Умереть молча?

— Во-первых, твой старикашка ничего не знает, да и никто в Солнцедалье не знает,– угрюмо начала Регина.– Большую часть времени мы провели в других мирах. И то, что тебе рассказал старик, давно забыто. Ты простил нас с Джефом за тот случай…

Слова Миллс были прерваны резкой пощёчиной.

— Как ты смеешь врать мне, женщина?!– разгневался царь.– Чтобы я простил того, кто едва не убил меня?! Или ту, которая меня обманывала и притворялась мальчишкой?! Ложь!

— Но это действительно так!– вскричала Регина и заработала ещё одну пощёчину.

— Я сказал: не смей врать!!!

— А ты не смей меня бить!– зашипела Миллс на Солнцеяра, отталкивая его что было сил.– Невежественный варвар! Дикарь!

Не ожидая такого отпора, мужчина отступил на пару шагов, что позволило Королеве подняться с топчана.

— Как я устала от твоих бесконечных перепадов настроения!– продолжала распаляться Регина, а заодно и толкать Солнцеяра в грудь.– Траекторию шаровой молнии легче предсказать! То «прости», то «убью»! То «солнце моей жизни», то «в темницу её»! Если ты ничего не помнишь, это ещё не значит, что я вру!

С каждым толчком царь отступал на шаг назад, а с каждым шагом приходил во всё большее бешенство. Никто и никогда не смел, ни то, что руку поднимать, даже голос на него повышать! Тем более женщина! Существо в высшей степени изворотливое, лживое и порочное! Недаром он убил всех своих жён! Даже Шахерезаду! Нет, её он тоже не помнил, но помнил фрагмент с Идолищем (видимо, из-за инородной магии - у лукоморцев всё не как у людей), помнил, что забрал ребёнка, а жену оставил умирать. Значит, было за что! Потому что он - царь - всегда прав!

Терпенью Солнцеяра пришёл конец. Нет, эта иноземка не отделается просто казнью, сначала она должна понять, что она - никто! Пленница! Вещь! Рабыня! Ничтожество! Одним словом - женщина!

В следующее мгновение царь перехватил руки Королевы, грубо заламывая их за спину. Регина вскрикнула от боли, приподнимаясь на носочки, и тут лишилась равновесия. А ещё через пару секунд она лежала на топчане, а мужчина разрывал на ней платье. Отбиваться от Солнцеяра было всё равно, что от свирепого медведя. Любое противление он беспощадно давил и в наказание причинял ещё больше боли.

В последней, отчаянной надежде Королева перевела взгляд на окно, но… погода плакала проливным дождём. Душа Регины плакала так же.

Миллс не представляла, сколько прошло времени. Несколько раз она теряла сознание, и несколько раз Солнцеяр приводил её в чувства, чтобы продолжить своё безумное буйство. Наконец, он остановился, в очередной раз хлопнул женщину по щекам, чтобы та очнулась, и безжалостно произнёс:

— На рассвете ты умрёшь.

Регина чуть качнула головой, обессиленно прикрывая глаза: