— Нет, не угадала, Варь. А этот тиран уже всем растрезвонил, да? — ну надо же, вот это Николай Васильевич. Прямо сорока, которая сплетенки на хвосте приносит, — Он у себя?

— У себя, у себя, — из-за спины послышалось покашливание. Вот любит этот деспот заставать людей врасплох.

— Мне с вами очень срочно нужно поговорить, Николай Васильевич. В вашем кабинете, желательно, если вас не затруднит эта просьба.

— И что же? Вы оставите актера прямо здесь? А как же ваши обязанности, Кристина? Который раз я убеждаюсь в вашем непрофессионализме, — вот умеет же человек задеть за живое.

Я обратилась к Тому со словами:

— Ты не мог бы подождать нас в удобном тебе месте? Может быть, Холланд, ты желаешь куда-то поехать?

— Единственное, чего я сейчас хочу, так это, чтобы ты решила скорее свои проблемы. А потом мы бы поехали домой. Думаю, что я подожду тебя здесь. Ты быстро?

— Надеюсь, что да, — шеф уже направился к лифту, а я побежала вслед за ним.

Тут все было точно так, как и до отъезда в Петербург. Шеф не очень любил перемен, будь то перемены в офисе, личной жизни или в других аспектах его существования. Он устало потёр глаза и пригласил сесть в кресло.

— Гагарина, как вам работа? Мистер Холланд достаточно доволен? — выражение его лица было холодным, как будто он пытался заморозить меня одним лишь взглядом.

— Я не знаю, доволен ли он, но надеюсь, что бед я ему не причиняю. В целом, все проходит неплохо. Даже очень хорошо, — я говорила твёрдо, но безэмоционально. Все, что могло остаться от моих эмоций — это печаль и здоровый пофигизм.

— О чем вы хотели поговорить? Случилось что-то серьезное? — стоя ко мне спиной, он смотрел куда-то вдаль и, похоже, занимался важной умственной деятельностью.

— Да, случилось кое-что серьезное. Мне необходим отгул, — он вдруг внезапно оглянулся и весьма презрительно на меня посмотрел.

— Отгул? Вы в своём уме? Вы находитесь на высокой должности с достаточной заработной платой такой короткий срок и ещё смеете просить меня об отгуле? Вам не стыдно, Гагарина? — его голос был громким и пронзительным.

— Очень стыдно, Николай Васильевич. Я осознаю всю ответственность, возлагаемую на меня. Но… семейные обстоятельства…

— Какие такие семейные обстоятельства? — он кричал на весь кабинет, — Это отмазка для школьников, Кристина.

— Пару часов. Всего лишь пару часов сегодняшнего дня, — он шумно выдохнул.

— Сегодня у вас выходной. Но, если вы не справляетесь со своими обязанностями, то мы можем…

— Нет. Ничего не нужно. Я все поняла. Я справляюсь со всеми обязанностями, возложенными на мои плечи, — я поспешила покинуть кабинет директора.

Внизу, мило болтая с Варей, ждал Том. Понимая, что не могу оставить его одного, я решила, что надо бы взять его с собой. Для начала стоит забрать мой автомобиль у мамы, а позже… позже надо будет проведать отца.

— Лизавета, посмею забрать у вас моего подопечного, — я обняла Холланда и слегка улыбнулась.

— Ой, ну и ладно.

В очередной раз вызвав такси, мы отправились к маме.

Комментарий к

Прошу простить за долгое отсутствие.

Надеюсь, вы были рады прочитать новую главу. Со временем в сюжете все прояснится, да и части тоже будут больше.

Спасибо за ваши прекрасные отзывы, оставляйте их чаще.

Хотелось бы узнать, как вы? Что с вами произошло в первые осенние деньки? Автор, например, совершенно замёрз, а сейчас лежит под одеялом, которое абсолютно его не греет. Хочется поговорить с вами о теплоте. Как вы считаете, возможна ли физическая теплота без душевного спокойствия и умиротворения, или все же негативное воздействие мыслей мешает нам согреваться? Проще говоря, поговорим о душевной терморегуляции.

Люблю вас, мои землянички.

========== Часть 18 ==========

Её, а точнее когда-то наша, двухкомнатная квартира находилась на третьем этаже одной из московских высоток. Папа очень сильно любил это место, поэтому всячески пытался сделать нашу квартиру маленьким раем на Земле, украшая её прекрасными орхидеями, картинками, которые я рисовала в раннем детстве, массой фоторамок, в которых и были заключены воспоминания.

Я стояла перед высокой железной дверью, боясь нажать на кнопку звонка. Холланд говорил, что не стоит медлить и сам решился на отважный поступок. Замки начали шумно открываться, и за дверью показалась моя мать. Высокая статная женщина, волосы всегда элегантно забраны в пучок, на ногах туфли на шпильке, которые великолепно гармонируют с маленьким чёрным платьем. Она всегда ходит именно так даже дома, потому что в любой момент её могут вызвать по делам огромной империи, что они выстроили с отцом.

Она любила рассказывать о своей прекрасной молодости. Она была красива, нежна и ветрена, что свойственно молодым. Не всем, конечно, но основной массе. Счастливый брак и рождение дочери сделали её только моложе и свежее, чем прежде. Но сейчас, после потери мужа — опоры и надежды — на лице матери выступили глубокие морщины, а сияющая улыбка вдруг поникла. Конечно, нехорошо так говорить, но факт остается фактом: она вмиг превратилась из хохотушки в серую мышку. С каждым годом она все больше и больше пытается поддерживать себя и свою внешность на достойном уровне.