Я раздавил окурок в пепельнице и позвонил по внутренней линии в бухгалтерию.

– Валюша, зайди ко мне! – распорядился я. И спросил, едва она вошла, явно намереваясь начать с соболезнований: - Сколько денег в кассе?

Она ответила на вопрос, и я с облегчением перевел дух. Этого с лихвой хватало, чтобы внести в общак нужную сумму прямо сейчас. На обналичивание крупной суммы через банк надо сутки, а то и двое...

– У меня чрезвычайная ситуация, - сказал я.
– Приготовь бабки к трем часам.

Валя пристально поглядела на меня.

– Это связано с вчерашними событиями?
– спросил она. Я кивнул. – Что произошло – Муха не успел отдать деньги или Брюнет делает вид, будто их не получил?

Прав был покойный Генка – умна…

– Точной информации нет.

– Стасик, я не хочу вмешиваться в твои дела... – сказала она и замялась.

– Говори, говори, - сказал я.

– Лучшее, что ты можешь сделать после того, как заплатишь, - продать фирму и уехать куда подальше. А не найдешь покупателя, просто брось. Начни новую жизнь где-нибудь во Владивостоке, в Прибалтике или в Польше. К языкам у тебя способности есть…

– Ну-ну, выше нос, - сказал я.
– Все еще не так плохо.

– Ты думаешь?
– сказала она.

Посмотрела на меня с укором и вышла.

***

Я склонился над селектором и гаркнул:

– Оксана, где кофе?

Учитывая мой образ жизни, стресс и предрасположенность к гипертонии, мне кофе пить, вообще-то, не следовало. От одной чашечки вдруг заныла голова. Где-то в области затылка. И какие-то неприятные ощущения появились в левой половине груди.

Морщась, я достал из бара коньяк, плеснул в стакан на два пальца и выпил залпом, как пьют водку или неприятное лекарство. Отсутствие машины имеет свои преимущества…

Теперь неплохо бы прилечь на диван. Десять минут - и я буду, как огурчик...

Но едва я расположился на диване, как противно запищал селектор и Оксана доложила:

– Станислав Алексеевич, к вам Башкатов.

– Пусть зайдет через десять минут, - сказал я.

– Это срочно!
– донесся из селектора голос Вадима.

– Заходи!
– сказал я, принимая вертикальное положение.

– Посмотрите, пожалуйста, вот это...
– сказал Вадим через десять секунд, протягивая мне лист бумаги.

Я посмотрел. Это был перечень клиентов, являющихся гордостью нашего агентства: банки, торговые дома, фирмы, крупнейшие на Юге России...

– Они известили нас об одностороннем разрыве договоров, - горячась, сказал Вадим.
– Якобы в связи с недостаточной эффективностью нашего сотрудничества.

– Очень мило!
– сказал я.

– Я пытался вызвонить отделы рекламы и маркетинга, чтобы узнать, в чем дело. Выяснилось, что руководства нет на месте, а шестерки, как попугаи, твердят "Не знаю!.." или ссылаются на распоряжение руководства: "Пользы от сотрудничества нет, хватит выбрасывать деньги на ветер..." Вы можете сказать, что происходит?

– Да, - сказал я и замолчал.

– Ну и?..
– спросил Вадим, когда у него лопнуло терпение.

– Завтра скажу. Утром. Тебе - первому.

– Ладно, - сказал Вадим.
– А я тем временем попытаюсь напрямую переговорить с директорами предприятий и узнать о характере претензий к нашей работе.

– Верно, - сказал я. Чтобы хоть что-то сказать. – Давай.

Башкатову палец в рот не клади. Он тоже не дурак и все сечет с полуслова. Не сомневаюсь, он лучше меня понимает, что происходит. Прецеденты были.

Другое дело, он хотел, чтобы я лично ответил на вопрос, следующий в контексте этого диалога: "Мне искать другую работу или еще есть хоть малейший шанс, что всё утрясется?".

– А как быть с "Факелом"?
– спросил Вадим.
– Все отменяется?

Я на секунду задумался.

– Не вижу причин, - наконец сказал я.
– Действуй.

Глава пятьдесят шестая

Дорожная сумка, набитая деньгами, напоминала удава, проглотившего выводок кроликов. Или, если хотите, журналиста после фуршета. Я застегнул сумку, подхватил за ручки и вышел из здания.

Служебный БМВ стоял у фасада. Кроме водителя, в салоне были два охранника. Молодец, Валюша. Я об этом как-то не подумал. Хотя, если меня захотят грохнуть, они не успеют вскинуть свои помповики, заряженные волчьей картечью...