О двух трупах он не знал. Да, собственно, и знать не хотел, откуда эта железяка взялась в его гараже.

Сейф поставили у стены. Немного поколдовав у баллонов с кислородом и карбидом, автомеханик зажег горелку и приступил к работе. Капли расплавленного металла падали на бетонный пол, в стену летела окалина, выбитая из металла кислородно-ацетиленовым пламенем…

Потом запахло горелой бумагой.

– Блин!
– заорал Дынников.
– Ты что творишь, гад?! Бабки горят!

– Я не взломщик!
– буркнул автомеханик.
– Как умею, так и делаю!..

Наконец, замок был вырезан. Дверцу распахнули, и из сейфа повалил дым. Пачки выгребли прямо на пол и накрыли куском брезента. Топча брезент, Лютиков орал, как резанный:

– Убить тебя мало, мудак!

Еле его успокоили.

Деньги положили на брезент и отнесли в мансарду, построенную на гараже. Пачки посчитали. Оказалось, что всего в сейфе находился один миллион восемьсот тысяч. Минус тридцать тысяч, которые сильно пострадали от огня.

– Как будем делить?
– спросил Рябой.

– Как договорились - по количеству участников, - сказал Дынников.
– На четверых.
– Он отделил от кучи одну пачку сторублевок и сунул автомеханику.
– Это тебе.

– Не надо, - сказал автомеханик.

– Бери, козёл!
– гаркнул Лютиков.
– Бери, пока я не передумал!.. Мне тебя замочить легче, чем уговорить!

Автомеханик взял пачку и, не зная, куда её деть, крутил в руках.

Лютиков разбросал деньги на четыре кучи. На каждого вышло почти по четыреста пятьдесят тысяч. Кучки выглядели не так солидно, как содержимое сейфа.

– Это если на четверых, - подумал Лютиков вслух.
– А если на двоих - то по девятьсот тысяч.

– Ты это к чему?
– спросил Дынников.

– А зачем нам с этими делиться?
– сказал Лютиков со смешком и неторопливо извлек из кармана пистолет.
– Брат, а давай их грохнем. Всех. А бабки поделим на двоих.

Рябой побледнел. К такому повороту он был не готов. Дымок, потянувшись было к карману, где лежал пистолет Марголина, застыл, как статуя, и сказал:

– Какой был договор? На четверых, - значит, на четверых. Убери пушку!

– Ну, ну, ты это брось, - сказал Дынников рассудительно.
– Ссориться из-за бабок - это не по-мужски.

– Делиться с лохами - вот что не по-мужски!

– Ну, как знаешь, - сказал Дынников с покорностью в голосе.

И вдруг в руке у него появился "макар", направленный Лютикову в грудь. То же самое сделал Дымок.

Лютиков глянул на одного, потом - на другого - и захохотал, как-то нервно, визгливо…

– Да вы че, ребята? Шуток не понимаете?

– Положи шпалер на стол!
– приказал Дынников. Лютиков подчинился. Дынников, продолжая держать его на мушке, взял пистолет, сунул себе в карман и сказал: - Забирайте свои доли.

Дымок и Рябой сгребли деньги в полиэтиленовые пакеты, торопливо попрощались и направились к лестнице.

– Не будь дураком, - не сказал, а прошипел Лютиков.
– Отдай пистолет!

– Сразу не тратьте!
– крикнул Дынников вслед уходящим.
– Подождите хоть пару месяцев!

Они кивнули и ушли.

– Сейф завтра ночью отвези на Портовую и выбрось с набережной в Дон, - сказал Дынников автомеханику.
– И гляди - без фокусов. На нас два трупа висят. Если что не так, париться будешь лет девять.

– Я не дурак, - сказал автомеханик.
– Мне дважды повторять не надо...

Напарники молча вышли на улицу. Уже светало. На улице было безлюдно.

– Баран ты, - сказал Лютиков негромко.
– Надо было их грохнуть. Всех.

– От барана слышу!
– отгрызнулся Дынников.

– Они нас под цугундер подведут, - сказал Лютиков.
– Это же конченые лохи!

Автомеханик выполнил приказ. Ближайшей ночью он утопил сейф в Дону. А деньги тратить не стал. Когда через два дня к нему приехали сотрудники милиции, он молча открыл шкафчик, где хранил слесарные инструменты, и вручил зацапанную пачку.

А вот Дымок и Рябой, отоспавшись после напряженной ночи, сразу после обеда отправились искать неприятности. Дымок оформил в агентстве недвижимости сделку-покупку трехкомнатной квартиры, а Рябой приобрел в автосалоне "Волгу". Новенькую, черную, со всеми наворотами. Это была его давнишняя мечта.

Связывайся после этого с лохами!..

Глава тринадцатая

В восемь часов утра Чернощеков, небритый, с зеленым после бессонной ночи лицом, какой-то взъерошенный, был в офисе. Он приехал сюда прямо из ОВД. Даже домой не заглянул – переодеться.