– Не хочу жить с классическим неудачником, - сказала она и подала заявление на развод.

Вообще-то, она много чего сказала...

"Нет, и вспоминать не буду...
– подумал Стасик.
– И без того на душе хреново..."

***

Это был тот самый вечер, о котором некогда прекрасно написал Аверченко:

"Опасно, если в такой вечер поблизости бритва лежит. Зарезаться можно...".

В принципе, упадок сил для людей творческих профессий закономерен. Мозг и нервы издерганы чаем, табаком, постоянным стрессом и хроническим переутомлением. Но что-то слишком часто стала накатывать хандра и ощущение полной безнадёги... А ведь он профессионально занимается журналистикой лишь восьмой год. До пенсии далеко... Может, действительно следовало податься в банк?

"Ничего, - подумал Стасик.
– Это пройдет. Если пораньше спать лягу - завтра буду как огурчик..."

Он встал, бросил блокнот и авторучку в сумку и направился к выходу. Когда запирал дверь отдела, услышал за спиной:

– Ну и где ты был целый день?

Стасик оглянулся. Это была замредактора, Алла Чкалова, пухлая невысокая блондинка. Её глаза гневно глядели сквозь очки в золоченой оправе.

– В облсуде я был, - буркнул Полонский.
– Дело волгодонской группировки Юдика.

– Тебя сегодня весь день искали.

Стасик положил ключ в карман, поправил на плече сумку и осведомился:

– А на фига?

– Во-первых, выбирай выражения. Ты все-таки работник средства массовой информации, а не грузчик в порту.

("Как стоишь перед офицером?" - вспомнил он вдруг сцену из старого фильма).

– А во-вторых?
– спросил он.

– Почему ты не был в Законодательном собрании на пресс-конференции в два часа?

– Потому, что меня туда никто не посылал.

– Разве тебе факс не передали?

– Какой факс?
– удивился Полонский. Совершенно искренне.
– В первый раз слышу!

– Ладно, - сказала Чкалова с угрозой в голосе.
– Завтра разберемся!

И она понеслась по коридору в сторону приемной.

"Какого черта ей надо?
– подумал Стасик.
– Что она ко мне цепляется? У нее что, шило в заднице?".

Кроме шила в замредакторской заднице, больше ничего в голову не приходило. Хмыкнув, Полонский вышел на улицу и закурил сигарету.

***

Несколько дней назад Полонский озадачил одного старого знакомого просьбой найти телефончик «смотрящего». От такой просьбы Коля, разумеется, офонарел.

– Какого именно? – уточнил он после паузы секунд на двадцать и уставился на Стасика своими грустными, как у старого пса, глазами.

– А что, у нас два смотрящих?
– поинтересовался Стасик.

– Смотрящий, разумеется, один. Это Михеев, кличка - Михей. Но у нас есть еще второй вор в законе, претендующий на то, чтобы считаться смотрящим. Правда, живет он в Новошахтинске. Кликуха - Вася Брюнет. Оба - воры очень авторитетные.

– И как они до сих пор друг дружку не загрызли?
– подумал Полонский вслух.

– Стычки время от времени случаются, отношения напряженные, но до смертоубийства дело пока не дошло...

Заглянув сегодня по дороге домой в комок, где работал знакомый, Стасик узнал, что, оказывается, напрасно он сделал крюк.

– Коляна нет, - сказал сменщик, небритый и такой худой, словно его только вчера освободили из Бухенвальда. – Он завтра работает.

Ну что за день сегодня?!

– Черт!
– буркнул журналист.
– Передайте, что Стасик заходил. Он в курсе, зачем...
– И сунул в окошко деньги.
– Пачку "Мальборо", пожалуйста.

С новой сигареткой в зубах он зашагал по проспекту Буденновскому в сторону Главного рынка, где, кроме старого и самого именитого базара в Ростове, находился самый крупный транспортный узел. Отсюда можно было уехать буквально в любой конец города.

В квартале от рынка Полонский вдруг увидел милицейский газик, машину "Скорой помощи", толпу и двух милиционера - последние, матерясь, рылись в мусорном жбане. Журналист не смог пройти мимо. Он протолкался в первые ряды.

– Голову еще не нашли...
– донеслось до него.

– Расходитесь, граждане!
– убеждал зевак милиционер в чине старшего лейтенанта, оттесняя от мусорного жбана.
– Вы мешаете работе следственных органов!

Никто, разумеется, расходиться не собирался. Сделав несколько шагов назад, тут же возвращались обратно.

– Я - Станислав Полонский из областной газеты, - сказал журналист.
– Что здесь происходит?

– Не ваше дело, - был ответ.

– Простите, с кем я разговариваю?
– спросил Полонский.

– А что такое?