– Восемьсот.

– Как раз на сдачу, а то папе что-то мало досталось, – подумал он. – Я возьму.

Кассирша машинально провела бутылкой над сканером и вдруг отдернула руку.

– А тебе лет-то сколько? Есть восемнадцать?

Димон опешил. Ему в голову не пришло, что коньяк ему покупать не положено.

– Вы извините меня, но я не себе, я в подарок.

– Не положено.

У Димона похолодело внутри. Он знал этот холодок. Это означало намерение идти до конца. Это была не злость, не вспышка ярости, а именно упертость: будь что будет, но я не отступлю.

– Прошу вас, вы же видите, что это я не себе. Я отцу в подарок, – отчетливо и тихо произнося слова, сказал он.

Кассирша несколько секунд колебалась. Таких покупателей у нее еще не было. Кто его разберет? От этого мальчика, запросто выложившего 20 000, неизвестно чего можно было ожидать, и она решила не связываться.

– Мне уже один раз попало вот из-за такого мальца. Только давай быстрее, проходи.

Димон вернул ей 800 рублей сдачи, засунул бутылку в пакет и, весь пылая, отошел от кассы. Холодок сменился жаром, кровь ударила в голову, руки тряслись. Он начал искать машину, не сразу, но вспомнил про J 14, сориентировался и пошел в нужном направлении.

В машине он задумался.

Вот он разбогател. Еще утром в кармане было всего триста рублей, а сейчас просто какая-то немереная куча бабла! Надо, правда, расплатиться с долгами, но все равно, денег много, даже непонятно, куда их девать, такую кучу.

В следующем месяце Кудрявцев начислит еще, потом еще. До лета не выгонят, не должны. Или надо будет что-то такое отчебучить, чтобы выгнали с треском! Но он себе такого позволить не может. Надо быть очень осторожным, обдумывать каждый шаг, каждое слово. И ни в коем случае не просчитаться с бизнес планом, выверить каждую цифру.

То ли от разговора с кассиршей, то ли от впечатлений целого дня у него внутри что-то дрожало. Это не было радостью, ликованием, просто нервная дрожь. А где счастье?

Ведь деньги это счастье, так ему всегда казалось. Не просто казалось, он был уверен, что все проблемы – ничто, если есть деньги. Вот они теперь есть, а где счастье? Почему не радостно? Где ликование?

С другой стороны, почему не радостно? Радостно, конечно. Точнее, приятно. Приятно ощущать в кармане хрустящие, только что из банкомата новенькие купюры.

Но такого счастья, как тогда, когда он вылетал как на крыльях по лестнице к бабулькам, гревшимся на солнышке, почему-то не было. Такого счастья как было, когда он целовался с Женькой в прихожей, даже близко не чувствовалось. Не хотелось ни прыгать, ни орать что-то безумное, ни драться с целым светом из-за Женьки, ничего такого в помине не было.

– Это я устал просто, – подумал Димон, – или мне все просто снится, и я сейчас проснусь.

Он решил позвонить домой, сказать, что едет, и вспомнил: сегодня ни разу никому не звонил. Да он же выключил его! На совещании, в самом начале. Значит, никто ему целый день не мог дозвониться. Вот это да! Сколько же ему было входящих?

Мама – 6 раз, Миха – 2 раза, отец – 2 раза, Женька – 1 раз. Антоха – 2 раза. Гудвин – 3 раза.

– А почему это Женька один раз? – ревниво подумал он.

– Мам, привет. Я уже еду, скоро буду – тихо проговорил он в трубку, когда мама ответила.

– Ты сошел с ума! Где ты есть? Ты знаешь, сколько времени сейчас? Мы в милицию уже хотели звонить.

– Мама, я был на работе, все хорошо. Все очень хорошо, мам. Накрывай на стол, будем праздновать.

Он нажал на «отбой» и подумал:

– Вот сейчас. Сейчас приеду домой, и тогда будет счастье.

Дома как раз и будет счастье.

Антоха сойдет с ума от радости. Он тут же сделает попытку прокатиться на роликах по паркету, за что немедленно получит от отца по шее.

Мама не поверит сначала, а потом все вынет, все перемоет, вытрет и спрячет все в шкаф подальше.

Отец одобрит, что не Китай. Откроет, все проверит, потом все аккуратно соберет опять в коробку и тоже спрячет на антресоли, где инструменты.

И они сядут за стол ужинать, мама достанет запрятанную бутылку какого-нибудь вина, и тут он вспомнит, что у него есть коньяк и поставит его на стол. Все удивятся, и опять будет счастье. Отец нальет и ему рюмку коньяку, и они выпьют вдвоем как равные. А, может, и не нальет, да дело-то и не в этом.

Дело в том, что у него самый лучшие в мире родители и самый лучший в мире брат. И еще у него есть Женя. И все они ужасно его любят. И он их ужасно всех любит. Вот в чем дело.

Димон вышел из машины, попрощался с водителем и зашел в подъезд. Кажется, он не был в своем подъезде целую вечность. Как будто надолго уезжал и вот вернулся после долгих скитаний по всяким заморским странам. Подъездные запахи вернули его с небес на землю.

– Интересно, сколько будет стоить сделать здесь ремонт? – подумал он. – Тысяч в пятьдесят уложусь?