Война

Аннотация

Война... Раса, которую Лидер назвал "Звездные кочевники" нападает на Миры Звездной Лиги. Лига начинает ответные боевые действия. Призракам даётся задание - найти базу Кочевников, чтобы поставить точку в войне...

Я медленно приходил в себя. Когда открылись глаза, я увидел что-то белое, пересечённое чёрными линиями. Постепенно мне удалось навести фокус, и я понял, что это потолок, точнее, плиты потолка. Он приходит в себя, — раздалось откуда-то справа. Я повернул голову. Это вызвало у меня приступ головокружения, и я услышал знакомый голос: Командир, не двигайся, тебе покой нужен… Карен, это ты? — какой же у меня слабый голос… Я, я… Ты молчи пока, нельзя тебе много разговаривать… Значит… Да, ты жив, тебя подобрали… Но… Ты сам обучал нас такому манёвру — подойти к повреждённой машине, зацепить её «когтями» и притащить в док. Мы это сделали… А… Да, ты был сильно ранен, твой скафандр пробит, и ты истекал кровью. Я перебралась в кокпит твоей машины, заклеила костюм и сделала тебе инъекцию нанопрепарата. Мы вовремя тебя доставили… Ко… Корабль противника был уничтожен. Вы с Сапаром очень хорошо коцанули его вашими ракетами. Мы потом просто добили. А… Через два дня тебе разрешат вставать, а через неделю выпишут. С тобой всё будет хорошо. Отдыхай пока. Я отдыхал не так уж и долго. Через два дня на связь со мной вышел наш адмирал и рассказал последние новости. В результате этого я выскочил из госпиталя, что называется, в чём был, и сразу же созвал экстренное собрание группы в конференц-зале авианосца. - Итак, леди и джентльмены. Имею сообщить вам всем пренеприятное известие: началась война. Нас отзывают на базу. Будем воевать. - С кем война? — спросила Карен. - С нашими друзьями «Кочевниками», — ответил я. — Они обстреляли наши корабли в нескольких секторах. Попытались обстрелять некоторые наши планеты астероидами. В двух случаях были жертвы. Словом, введено военное положение, и нам придётся участвовать в этой войне. Вопросы? Вопросов не было. Все сидели и переваривали то, что я сказал. - И когда отправляемся? — спросила Карен. - Авианосец отбывает на базу в течение трёх дней. За это время надо решить и закончить все незаконченные дела на Земле, уладить все вопросы и помочь космической пехоте в эвакуации дипломатической миссии. - А для чего их эвакуируют? — удивилась Карен. - Дело в том, что сейчас просто не до дипломатии. Земля — это планета, которая, хоть и является членом Лиги, но всё же её промышленный и военный потенциал пока что настолько мал, что Земля с трудом себя защитить может, а про серьёзную помощь от неё нам я вообще молчу. «Кочевники» сюда, думаю, больше не сунутся, так что приказано все наши силы из Солнечной перебросить на базу, откуда их потом отправят туда, где они будут нужны. - Ну, в принципе, решение справедливое, — сказала девушка. — Но, думаю, кое-что из боевой автоматики тут оставить надо… - Согласен, — поддержал её Сапар. — Может, это всё землянам и не понадобится, но тут уж лучше перестараться, чем недостараться. - Хорошо, я переговорю с капитаном в плане оставить землянам «гуманитарную помощь»… На следующий день АУГ во главе с «Адмиралом Экслером» снималась с орбиты Земли. Предстоял короткий перелёт до нашей основной базы, переформирование, и отправка моей группы в действующую часть. Ну, как говорится — ничего такого, что могло бы вызвать удивление или досаду. Работа есть работа. Может, она и вызывает иногда приступы гнева или неудовольствия от того, как именно тебя использует начальство, но именно это мы умеем делать лучше всего — работать. Корабли разогнались до гиперскорости, и, совершив длинный прыжок, вышли на торможение уже в нашей базовой системе. Планета, на которой располагалась база, к которой мы были приписаны, была ранее необитаемой, и собственной разумной жизни появиться там просто не могло. Именно поэтому наше родное Разведуправление и решило устроить там базу. Позднее, база разрослась в своих размерах, появились орбитальные верфи, на которых строили и ремонтировали экспериментальные корабли, принадлежащие управлению. Сейчас на планете находилось несколько городов, в которых жили сотрудники нашей конторы, а инфраструктура в космосе занимала практически всё пространство системы. И теперь, пока «Экслер» стоял в своём сухом доке и получал своё законное и честно заслуженное техническое обслуживание, мы прибыли на планету, на приём к нашему командующему, пожилому, но очень даже боевому человеку в звании адмирала. - Мой адмирал, группа «Призрак» прибыла по Вашему приказу. - Молодцы, — сказал адмирал. — Новое задание у вас, парни, будет такое. Так как вы у меня всё же элита разведки, кстати, из всех разведгрупп ваша лучшая, работёнка вам предстоит соответствующая. По профилю. Надо будет отслеживать разного рода конвои противника, базы снабжения и всё такое. Проводить рейды по тылам, организовывать диверсии, в общем, вредить врагу всеми доступными способами. Также вы получите новое оборудование. Наши юмористы назвали его «авианосец бизнес-класса». Это малый корабль класса «авианосец», оборудованный самой современной защитой. Засечь его практически нереально. Корабль стоит в доке номер три. Как только «Экслер» выйдет из дока — отвезёт вас поближе к месту действий. И пусть хоть кто-то попробует погибнуть! Поняли? Чтоб больше никаких потерь в группе! Погибших — лично расстреляю! Вот такой у нас был адмирал. Человек он был хороший, о своих всегда заботился, и никогда бы не подставил человека. Просто он сам начинал когда-то рядовым бойцом разведки, и прекрасно понимал, насколько тяжела и опасна наша работа… Мы покинули кабинет начальника. - Ну что — пошли корабль смотреть? — предложил Сапар. И мы отправились на космодром. Собственно, как я понял, новый кораблик был полностью аэродинамичен, и вполне мог бы сам сесть на космодром. Тем не менее, его держали в орбитальном доке. Видимо, он был настолько секретным, что даже своим его не показывали. Ну что ж, начальству завсегда виднее. Мы погрузились в орбитальный лифт, и через несколько минут подъёма оказались на орбитальном кольце, которое полностью опоясывало планету. Эта огромная станция использовалась, как причальный док, как грузопассажирский терминал, а также, с неё можно было попасть в доки. При этом не надо было даже выходить в открытый космос, что, разумеется, было очень удобно. Мы отправились сразу в доки. Во втором на плановом осмотре и регламентных работах стоял «Экслер», и туда нас не пустили. Собственно, там у нас никаких дел не было, но просто увидеть в доке огромную махину авианосца — это такое зрелище, которое запоминается на всю оставшуюся жизнь. В этот раз увидеть это нам не удалось. Ну и ладно… Третий док был небольшим — в него даже крейсер не вошёл бы. Десантный бот, или прогулочная яхта — не больше. На ботах мне ходить приходилось, на яхтах я тоже бывал. И неизвестно, ещё мне понравилось больше — яхта с её интерьерами и удобствами там, где надо и не надо, и которая от пары попаданий рассыпается на части, или строгая функциональность десантного бота, где есть всё, что нужно группе, и нет ничего лишнего… На яхте душевая для одного человека(!) в которой места хватит на всю группу, на боте помещение для того же дела раза в два меньше, общее, и при этом все мы там прекрасно помещаемся. И никакой брезгливости, ибо это армия. Или собственно, санузел. Яхта — огромное помещение для одного человека, выложенное кафелем, унитаз чуть ли не из золота… На боте — небольшая комнатка, отделка из белого синтетического антибактериального пластика, простой унитаз… А такие мелочи тоже влияют на живучесть и прочие характеристики судна. Дверь в док ушла в стену, как только я прикоснулся к считывателю отпечатков пальцев. Мы прошли внутрь. Там и в самом деле стоял один небольшой кораблик. Размером немного больше бота. Он опирался сейчас на выдвинутые опоры самого дока, свои шасси у него были убраны. Форма — угловатая, ясно видны ниши для истребителей. Несколько орудийных портов. Ниш для истребителей — шесть, и их расположение полностью повторяет портрет кораблика анфас — шестигранник. Также, присутствует небольшой ангар, в котором стоял небольшой, буквально двухместный, катер. На катер не поленились поставить пару пушек, мощь у которых была, конечно же, не запредельная, но вполне достаточная для того, чтобы отбиться от пары истребителей. Мы решили продолжить осмотр изнутри. Дверь шлюзовой камеры пропустила нас в внутрь, и закрылась за моей спиной. Внутренняя дверь открываться не спешила. Сначала нас облучили ультрафиолетом, потом я подвергся сканированию сетчатки глаза, и только после этого дверь шлюзовой камеры ушла в переборку, открывая нам путь на борт. Ну что же, то, что эта штука должна быть очень миниатюрной, было понятно ещё по её внешнему виду. Интерьер полностью оправдал все мои ожидания, и развеял кое-какие страхи. В частности, я опасался того, что мне, с моим высоким ростом придётся перемещаться по этой посудине исключительно ползком. А ведь я был ещё не самым высоким в группе. Сапар, например, был даже выше меня, а Демон с Экстремалом были одного роста со мной. Высота коридоров была вполне приемлемой. Жилая зона состояла из трёх кубриков, на два человека каждый, одного камбуза с миниатюрной кают-компанией, в которой можно было не только перекусить, но и просто собраться и посидеть, разделённого санузла (общая душевая и отдельный туалет) и рубки управления. Рубка, разумеется, была такая же крошечная, как и сам корабль. Места там было ровно на троих — пилот, стрелок-оператор и штурман-навигатор. По идее, конечно же, у каждого пилота есть диплом навигатора, и каждый навигатор умеет водить корабль. Просто иногда в бою удобнее, когда работает так называемая «пара спецов». Иногда, когда по тебе стреляют, ты просто не можешь одновременно считать курс на выход из системы и уклоняться от огня противника. А так — получается разделение труда — пилот ведёт корабль, штурман считает курс. Вооружение у данного образчика кораблестроения было чисто оборонительное, хотя, при нужде, можно было ударить по врагам торпедами… Начальство расщедрилось и выделило нам аж две недели на отдых — просто доставить нас в район действий должен был «Экслер», а он должен был пройти осмотр и регламентные работы. Да и экипажу отдохнуть надо. За это время мы успели дать имя нашему кораблику (со всеми положенными ритуалами — вроде разбивания бутылки шампанского о лобовую броню). Назвали мы его «Невидимка», как и следовало из его возможностей. Потом перегнали на борт наши машины. Собственно, машин осталось только пять — от моей ничего толкового не осталось, пришлось списать и утилизировать. Так что — я получил новый истребитель, и теперь с радостным выражением лица летал по всей системе, привыкая к новой машине, и настраивая её под себя. Загрузили, сверяясь со списком, полный комплект запчастей и принадлежностей для обслуживания и ремонта шести истребителей. Проверили наличие припасов для шести человек на два месяца. Погрузили топливо для реактора самого носителя и истребителей. В общем, если за эти две недели у нас и оставалось свободное время, то его хватало только на сон. Выматывались мы дальше некуда. Но, вот наступил день «Д», пробил час «Ч», и я, заняв место в ложементе первого пилота, медленно повёл «Невидимку» на стыковку с «Адмиралом Экслером». Для нас было подготовлено место в одном из доков авианосца. Приняв нас на борт, корабль должен был отправиться в один из секторов космоса, известный нам, как граница между территорией Лиги и Кочевников. Да, хоть мы и прозвали их Кочевниками, они имели свою базовую систему, и свои территории в космосе. И нам предстояло там немного порейдерствовать… …Мощные двигатели «Экслера» толкали корабль вперёд, разгоняя его для прыжка через гиперпространство. Мы практически всё наше время проводили на борту «Невидимки», изучая все его системы. Работы было много, но мы к такой работе были привычны. Шла напряжённая подготовка к автономной работе. Проверялось всё — от наличия запасных носков на складе «Невидимки», и заканчивая наличия на том же складе запасных аккумуляторов для бластеров и орудий истребителей. Ракеты, торпеды, плазменные аккумуляторы и гранаты — всё это было в наличии и в исправном состоянии. Мы были готовы вырваться в пространство, чтобы нести «мир и порядок». Иногда даже против желания оппонентов. И вот, через два прыжка, «Адмирал Экслер» прибыл в точку, где он должен был отпустить нас на «произвол судьбы». Работа началась. «Невидимка» выскользнул из трюма авианосца и отошёл от него на небольшое расстояние. «Экслер» отправился дальше, а мы остались предоставлены сами себе. И началась серьёзная работа. Мы проводили настоящую глубокую разведку в тылу противника. Мы отслеживали конвои противника, и наводили на обнаруженные базы бомберы и штурмовики. Демон взламывал компьютерные сети врага, и изучал их языки и методы работы. Мы с Карен вели разведку на наших истребителях, и получалось это у нас на высшем уровне. Иногда мы спускались на планеты и вели подрывную деятельность. Причём, «подрывную», в самом прямом смысле этого слова. Нет, я не хочу сказать, что на базах противника защиты не было совсем, или что мы — такие крутые профи. Нет, мы самые обыкновенные. Просто стараемся взять противника не грубой силой, а хитростью или ещё чем-нибудь. И временами нам это удаётся. Наземные операции нужны нам для того, чтобы Демон смог подключиться к какой-нибудь сети противника и опробовать новые способы, как вломиться в эту самую сеть. Разумеется, и у Кочевников, и у нас были широко развиты технологии беспроводного доступа. Разумеется, защищены они были — мама, не горюй. И протоколы связи, в целях обеспечения безопасности, каждый раз изменялись. Конечно, менялись они не просто так, а по определённому алгоритму, который Демону был неизвестен. Он хотел проанализировать протоколы связи противника таким образом, чтобы вычислить этот протокол. В таком случае, он смог бы входить во вражескую компьютерную сеть, как к себе домой, не делая попыток взлома каждый раз. Мы опускались на планету на защищённом катере-невидимке, делали своё дело — и так же незаметно для противника уходили оттуда. Кочевникам незачем было знать, что у них в тылу работает особо наглая группа военной разведки Лиги. Конечно, по тому, что на их базы частенько совершают налёты бомбардировщики, они могли догадаться, что не всё так уж хорошо у них обстоит, они могли догадываться о нашем существовании, но бороться с нами — это было уже проблематично. Несколько раз вражеские конвои резко начинали торможение, чтобы нам сложнее было рассчитать их вектор, или начинали палить во все стороны — заниматься стрельбой ради самой стрельбы, но особо нам это не вредило. Несмотря на то, что алгоритма смены протоколов Демон пока что не нашёл, он достаточно быстро научился взламывать корабельные сети на предмет координат места назначения того или иного конвоя. Часто, получив координаты очередной базы, мы «сливали» местоположение очередного конвоя на «Экслер», который, благодаря своей скорости, запросто мог этот конвой перехватить ещё до перехода в гиперпространство. А мы в это время отправлялись по найденным Демоном координатам и смотрели, что там есть интересного для наших ударных групп. Так прошло два года… Один раз мы решили взять вражеский транспорт на абордаж. Вот тогда-то мы и столкнулись с разновидностью Кочевника, которую впоследствии назвали «морпех». Дело в том, что Кочевники активно занимались изменением собственного фенотипа и генотипа, в зависимости от ситуации. Например, такие типы, как «пилот», были известны ещё на предыдущем задании, а также мной был пойман экземпляр, который управлял машинкой для глушения разных боевых систем. На Земле работали резиденты Кочевников, которых было просто нельзя отличить от людей. Итак, мы с Карен и Демоном преследовали на истребителях вражеский транспорт. Он готовился уже к разгону до гиперскорости. Связи у него ни с кем не было, так как всю энергию он просто тратил на поддержание максимальной мощности двигателей. Было такое ощущение, что, если он продолжит разгон в таком режиме и дальше, то, вместо гиперпространственного прыжка он совершит прыжок последний — реакторы этой посудины явно работали в закритическом режиме. Так что моя торпеда, попавшая аккуратно в реакторный отсек, которая вызвала отстрел последнего, на самом деле оказалась не проклятьем для этой несчастной посудины, а, скорее, наоборот, милостью — судно перешло на питание с накопителей и сбросило ход. Далее — относительно стандартная тактика, которая мне, честно говоря, никогда особенно не нравилась — надо было ювелирно точно и аккуратно посадить истребитель на броню этой посуды, потом выбраться из него, дойти по внешнему корпусу до ближайшего шлюза, и потом уже геройски ворваться внутрь. Правда, врываться таким макаром было не особенно удобно, да и риск потерять кого-то был слишком велик — я бы на месте тех, кого мы так хотим захватить, обязательно устроил бы засаду в шлюзовой камере. Именно для этой цели мы и взяли с собой АСШ — аварийно-спасательный шлюз. Это такая относительно небольшая вещь, которая вырезает во внешнем корпусе корабля отверстие, формирует над ним собственную шлюзовую камеру, удерживает давление и помогает группе проникнуть на борт вражеского корабля. И мы использовали АСШ… Демон посадил свой истребитель рядом с моим. Карен я приказал барражировать вокруг транспорта, и, при малейшей попытке неадекватного поведения его экипажа — стрелять на поражение. Девушка, как мне показалось, немного обиделась, но всё же, подчинилась приказу. Мы с Демоном установили шлюз, и я запустил его. Дальше всё было просто. При помощи специальных молекулярных захватов шлюз намертво «присосался» к обшивке корабля. После этого молекулярные резаки вскрыли эту самую обшивку. Тотчас же надулся «пузырь» — внешний корпус шлюза. «Пузырь» — это только название — на самом деле эта оболочка при всей своей кажущейся хрупкости достаточно прочна. Дальше — дело техники. Мы с Демоном вошли в «пузырь», и потом, когда давление между ним и кораблём уравнялось, через отверстие спустились на палубу транспорта. До этого мне бывать на кораблях Кочевников не приходилось. От «пола» до «потолка» было примерно два с половиной метра. Ширина коридора тоже не вызывала приступов клаустрофобии. Думаю, можно было встать нам всем (включая отсутствующих) в шеренгу, и тесно бы нам не стало. Мы с Демоном достали бластеры. Эти модели поступили на вооружение группы относительно недавно, и отличались, помимо высокой мощности, ещё и возможностью стрелять в разных режимах — от полного автомата, когда бластер просто выдаёт непрерывный луч, и до моего любимого импульсного режима, в котором он стреляет импульсами с хорошей энергетической накачкой. При попадании такого импульса в цель вся его энергия немедленно передаётся цели. Происходит небольшой взрыв. При непрерывной стрельбе такой накачки не было, но луч сам по себе способен был резать металл и броню. Мы пошли вперёд. Собственно, никаких идей, где у такого корабля может находиться рубка, у нас не было. Но, по идее, если у него реакторный и двигательный отсек находились в корме, значит, рубка может быть или в носу, или в миделе. - Ну что — разделимся? — спросил я Демона. — Ты на нос, я в мидель? - Давай… Бластер зажат в двух руках, направлен строго по оси вперёд, переведён на стрельбу импульсами — любого врага просто смету шквалом огня. Коридор плавно поворачивал влево, я немного сбавил скорость и осторожно подошёл поближе. Тут-то это и произошло… Из-за поворота появилась какая-то тварь. Или машина. Судя по тому, как ЭТО двигалось, оно вполне могло быть и машиной и живым существом. По высоте ЭТО было ниже меня, по ширине, кажется, больше раза в два. Очертаниями оно напоминало большого жука, или, скорее, помесь жука со скорпионом. От скорпиона был хвост, украшенный не жалом, а чем-то, отдалённо напоминающим лазер. В передних лапах «существо» тоже держало какое-то оружие. Всё тело, именно, как у жука, было защищено бронёй, которая по своему виду напоминала что-то среднее, между хитином, произведённым промышленным путём, и композитной бронёй органического происхождения. Глаз, как таковых я не заметил, так что, или они находились под защитой брони, или их заменяли какие-то более совершенные и защищённые приспособления. Что-то подсказывало мне, что моего бластера эта тварь не особенно боится. Но, так как большого выбора на данный момент я не имел, я выстрелил несколько раз. Защитный панцирь этой штуки легко поглотил импульсы моего пистолета, даже не покраснев в месте попадания. Либо, броня твари была такой толстой, либо, что казалось более вероятным, коэффициент поглощения тепла у неё был такой, что стрелять надо было, как минимум, из пушки моего истребителя. К сожалению, такой огневой мощи у меня при себе не было. Зато… было кое-что другое. Боевое лезвие. То самое, которым я распорол Артёма, то самое, которое с лёгкостью режет всё, что надо (и не надо тоже). Отличное оружие последнего шанса. Прекрасное оружие для ближнего боя. Такого ближнего, что ближе уже просто некуда. Именно поэтому я извлёк его из ножен и стоял, обалдело переводя взгляд с клинка на тварь и обратно. Тварь, кажется, поняла, что я не располагаю ничем более серьёзным, чем пистолет, и спокойно пёрла прямо на меня. Я поудобнее перехватил рукоять двумя руками, встав в соответствующую позу и спокойно ждал, пока противник подойдёт поближе. Одновременно я рассчитывал удар. Он должен быть точным, и, как можно более результативным. Не факт, что эта штука даст мне шанс ударить ещё раз, так что — один точный удар. Кажется, лучше всего бить сверху вниз в панцирь в районе головы. До противника осталось три метра… я активировал силовое поле своего клинка. Два метра — я приготовился. Метр. Пора. Реактивные прыжковые ускорители скафандра швырнули меня вверх и вперёд. По низкой траектории я пролетел над тварью и плюхнулся на её тело в районе хвоста. Немного дальше, чем я планировал, зато полностью в мёртвой зоне оружия. Тварь поняла, что добыча оказалась намного хитрее, чем казалась вначале. Теперь что-то надо было с этой наглой добычей делать. Тварь, как оказалось, умела справляться с подобными «неприятностями». Причём, делала это намного лучше, чем незабвенный монстр на Демонике, которого мы валили с Экстремалом. Как оказалось, шесть несущих ног твари имеют очень хорошие приспособления для карабканья по стенам и потолку. И, как оказалось, тварь выполняет данную операцию очень проворно и хорошо. Мне повезло — на ботинках моего скафандра были специальные выдвижные «когти», при помощи которых мы двигались по скользким и неустойчивым поверхностям. И теперь эти «когти», зацепившись за броню твари, не давали мне упасть с её спины. Тварь же, тем временем, поняв, что таким образом меня ей не стряхнуть, начала дёргаться и вообще, вести себя непристойным образом. Она начала быстро перемещаться с потолка на пол и обратно, бегать по стенам, пытаясь избавиться от своего «седока». «Когти» ботинок держали на совесть, и падать я пока что не собирался. Но трястись, как на тренажёре, изображавшем аварию в космосе, мне тоже было неинтересно. Надо было менять ситуацию в корне. Причём, менять единственным доступным мне способом. Убивать я очень сильно не любил. Просто страсть, как не любил. Я всегда считал, что жизнь — это немногое, что даётся человеку (или любому другому разумному существу) всего один раз, кто я, собственно, такой, чтобы это немногое у кого-то отнимать? Верно — никто, и права такого у меня нет. Вот только, за почти 300 лет жизни очень и очень многие хотели отобрать это «немногое» у меня и моих друзей и близких. Некоторым это даже удавалось — и тогда я терял друзей, товарищей, близких. И тогда мне приходилось объяснять «отбиральщикам» их ошибку. Причём зачастую — с оружием в руках. И, как только дело доходило до стрельбы — мне приходилось убивать. Против желания, против воли, против самой моей натуры. Но я делал это. И не моя вина, что я делал это слишком хорошо. И вообще — не моя вина в том, что я служил в разведке. Мне нравилась моя работа. И, если эта тварь хотела убить меня — тем хуже для неё… Я ударил клинком боевого лезвия по броне твари. Как я и рассчитывал — клинок, окутанный сиянием энергетических полей, погрузился внутрь. Как оказалось, твари этот удар не понравился — иначе с чего она догадалась сделать то, до чего раньше не додумывалась — кувыркнуться на месте? Я вовремя отцепился от твари, и вовремя же снова активировал свои ускорители. Я плохо рассчитал этот прыжок, и, хотя меня не раздавила тварь, но об потолок коридора я приложился неслабо. Погасив вспышку боли, я мягко приземлился на расстоянии в пару метров от твари. Она начала поднимать свои штурмовые орудия, зажатые в передних лапах. Я убрал клинок и снова вытащил пистолет. Прицелился. И показал один трюк, за который меня очень любили члены моей команды на всех стрелковых соревнованиях — выдал десять импульсов из бластера за три десятых секунды. И все — со снайперской точностью. Прямо в то место, где мой клинок пробил защиту твари. Не знаю, насколько жизненно важные органы там у неё были, но тварь поднялась на дыбы, бросаясь на меня. И тут я понял, что спасён — брюхо у твари было не таким грубым и бронированным. Оно было, скорее, наоборот — мягким и нежным. Конечно, тварь же была предусмотрена для абордажного боя на космических кораблях, а там на тебя обычно снизу не нападают. А, что в разведке Лиги служат такие отмороженные на всю голову пилоты, как в группе «Призрак», Кочевники явно не знали. И поэтому, как только тварь продемонстрировала мне своё брюхо, я в ответ продемонстрировал ей, как быстро и точно я умею стрелять импульсами. Я положил в цель с минимальным разбросом полный аккумулятор своего бластера. Тварь была ещё жива, когда я проходил мимо, но было видно, что это ненадолго — я видел, как огонь от моей стрельбы буквально выжег скорлупу её брони изнутри. Чтобы закрепить эффект — мало ли, я бросил плазменную гранату, проходя мимо. Она взорвалась через три секунды. По пути на нос мне уже ничего больше не помешало. То ли больше таких тварей на борту не было, то ли что-то ещё, но вскоре я добрался до того, что на кораблях такого типа считалось носовым отсеком. Ничего, даже отдалённо напоминающего мостик, там не было. Зато там было что-то, отдалённо напоминающее склад. Много ящиков, некоторые из них вполне обычного, «человеческого» дизайна. Собственно, и надписи на ящиках вполне себе были на интере — языке, на котором принято было общаться на всей территории Лиги. Я прочитал: «Штурмовые винтовки ШГ-56», «Гранаты плазменные ГП-35», «Бластеры ЛП-48». Мамма миа! Или эти ребята перехватили наш транспорт с оружием, или они устроили налёт на одну из баз Лиги. В любом случае, скорее всего, эта посудина шла на свою базу с грузом образцов нашего оружия, чтобы учёные могли разработать эффективные средства противодействия. Собственно, один образчик такого противодействия я только что уничтожил, и мне очень сильно не хотелось, чтобы, например, на Здравицу, где сейчас спешно разворачивался полевой госпиталь, высадился десант таких же штук, только без уязвимых мест в виде брюха. Или этот же десант, но на Рай? Если на орбите Здравицы было, в принципе, много наших кораблей, и они могли дать отпор вражескому десанту, то на орбите Рая я никаких орбитальных укреплений особо не помнил. Так что моим долгом было не допустить эту посудину до её места назначения. Я отобрал для себя винтовку с боезапасом, взял такую же винтовку для Демона, добавил себе пару гранат, а из остальных сделал примитивную мину. Никакого таймера у меня, конечно же, не было, но я прекрасно обошёлся без него. Разложив несколько гранат по ящикам с винтовками, я так настроил взрыватели гранат, чтобы они сработали от малейшей вибрации. После этого я аккуратно подцепил чеку одной из гранат оторванной доской от ящика, положив её в такое положение, что она надёжно фиксировала чеку на её месте. А потом просто взял и поджёг доску импульсом своего бластера. Теперь, как только доска сгорит полностью, чека вылетит из гранаты, та взорвётся, и начнётся мини-«цепная реакция». Гранаты взорвутся все. От них взорвутся энергетические картриджи для лазерных винтовок. Так что — бабахнет так, что от носового отсека мало что останется. А если повезёт очень сильно, то разнесёт и весь корабль. Я быстро прикинул размеры груза — да, скорее всего, после того бабаха, который случится примерно через пять минут мало что уцелеет. Теперь я отправился на соединение с Демоном, предварительно выйдя с ним на связь. - Предлагаю сматываться с этой посуды, и, как можно быстрее, — сказал я. - А что так? — спросил мой друг. - Просто я набрёл на грузовой трюм, и нашёл там груз нашего оружия. Я из него небольшую мину замедленного действия соорудил. Рванёт примерно через пять минут. - Мать Безумия! Хорошо, командир, встречаемся около шлюза. Просто я тут оч-чень интересные данные обнаружил. Как раз переливаю их в свой ПАД. - Что за данные? Очень важные? - Да. Это координаты их базовой системы. - Вот те раз! Ладно, сбрасывай иж быстрее и встречаемся около аварийного шлюза. - Принято, командир. К шлюзу мы с Демоном прибыли одновременно. Мне, правда, на пути попалась ещё одна такая тварь с оружием, но я снова показал класс стрельбы, правда, уже не из бластера, а из штурмовой винтовки, а это уже совсем другая песня. В двух местах твари порвало панцирь, а потом я исхитрился просунуть ствол винтовки под брюхо твари и отстрелял туда полаккумулятора. Тварь сдохла в мучениях. Мы забрались в кабину шлюза, стравили из него воздух, и вышли на поверхность корабля. Звёзды были вокруг нас, и это придавало спокойствия и уверенности в том, что Лига победит в этой войне, первой за несколько тысяч лет. Мы забрались в кокпиты своих истребителей и стартовали в направлении машины Карен. - Парни, вы в порядке? — спросила девушка. - В порядке, — ответил я. — Тут ничего интересного не наблюдалось, пока мы там… ходили? - Нет, всё чисто. А что быстро-то так? - Сейчас увидишь, — сказал я. — Через три-две-одну… Собственно, смотреть было на что. Сначала нос корабля деформировался, поддаваясь сильному давлению изнутри. Он изменялся и изменялся, у меня даже возникла мысль, что броня транспорта выдержит такое издевательство над собой, и ничего плохого не произойдёт. Оказалось, что мысль была ошибочной — броня транспорта всё же не выдержала — нос раскрылся, как цветок, и оттуда ударил настоящий огненный фонтан. Так как весь кислород из корабля вытянуло считанные секунды спустя, огонь сразу же погас, но было видно, как транспорт начинает разваливаться. Для него и его экипажа эта война завершилась досрочно. Наши три истребителя аккуратно и изящно проникли в свои ангары на борту «Невидимки», и через три минуты, освободившись от скафандров, мы стояли под прохладными струями воды в общей душевой. Состояние после боя не способствовало интиму, да и общий настрой тоже был более серьёзным. - Ты не встречался с такой жуко-скорпионоподобной тварью? — спросил я Демона. - Нет. А что это такое? - Не знаю. Наверное, такая версия Кочевника, которую они вывели специально для абордажного боя на кораблях, как мне показалось, во всяком случае. Так как к такому бою она была достаточно хорошо приспособлена. У меня есть записи с камер моего скафандра. - А я скачал все данные с бортового компьютера корабля. Может, даже смогу сам их расшифровать. - Если сделаешь — с меня что-нибудь хорошее. Но, на всякий пожарный отошли копию на «Экслер» и аналитикам Генштаба. - Принято, командир. Что дальше по плану? - Пока что полностью замаскируемся и немного отдохнём. Заодно посмотрим, не явится ли в систему кто-нибудь, посмотреть, что с транспортом. Мы провели в системе три дня. Появилась пара истребителей, покрутилась вокруг того, что осталось от транспорта. Кажется даже, их пилоты проникали на его борт, но всё, что нам удалось узнать из их визита — это примерный вектор их прыжка в гиперпространство. Соваться за ними туда было по меньшей мере, безрассудством. Хотя… Имея эти данные, и хоть примерную расшифровку координат базовой системы противника, можно было рассчитать прыжок туда. Но, так как данных пока что не было, прыгать было особо некуда. О нашей встрече с транспортом и том, чем именно эта версия кончилась, было сообщено на «Экслер» ещё в первый же день, и теперь в системе появился наш авианосец. Сразу же с его катапульт стартовало звено дежурных истребителей, прикрывать кубатуру пространства, а мы тем временем, невидимые и незаметные для противника, словно настоящие невидимки, скользнули в ангар на борту корабля. Там нас уже ожидали. Наш командующий, облачённый в десантный скафандр в сопровождении командира корабля и двух представителей научного отдела разведки флота. - Итак, Алексей, ещё раз прокомментируйте свою встречу с объектом, который Вы назвали «морпех». - Ну, что я могу ещё добавить… Она была покрыта бронёй, скорее всего, полусинтетической. Прочность у этой брони неплохая, бластер её не берёт. Винтовка берёт, но слабовато. Единственное пока что уязвимое место — это брюхо. Но, думаю, к следующей версии этой твари они эту ошибку исправят. - Что заставляет Вас так думать? - Ну, как известно, мы имеем дело с полиморфным противником, если это именно так называется. Они под каждую задачу создают существо, остро заточенное для решения именно этой задачи. Например, виденный нами пилот истребителя. Вне своей машины он абсолютно беспомощен, даже сам из кокпита не может выбраться. Но, будучи членом комплекса «пилот-машина», он очень даже опасен. Другая модель, с которой мои люди столкнулись в Поясе астероидов Солнечной системы. Приспособлена для глушения всех электронных систем в определённом радиусе. Будучи захваченной — старается освободиться от противника. Довольно опасный противник, как мне кажется. Или клон человека, созданный Кочевниками. Качество клона идеальное. От человека отличить практически невозможно. Они — мастера биотехнологий, и неплохо разбираются в технике. Так что — если какой-то их продукт изначально имеет брак или недоработку — к следующей модели они стараются избавиться от этой проблемы. - Понятно, Алекс. И какие будут рекомендации для наших десантников по ликвидации таких тварей? - Ну, насколько я знаю, стандартное вооружение десантника Лиги достаточно мощное, и пробить броню «морпеха», например, из плазменной пушки, думаю можно. Или сосредоточить огонь взвода на одном месте брони твари. Ну, или, в десантном взводе присутствует отделение тяжёлого вооружения — им эта тварь на один зуб будет. Меня ещё расспросили про транспорт, про то, что мы с Демоном там видели, и про то, как у него идёт расшифровка данных, полученных с вражеского компьютера. Когда нам разрешили идти, я принял решение, что до тех пор, пока нас с авианосца не попросят, мы немного обнаглеем и отдохнём на его борту. И, как только мы добрались до «Невидимки», я объявил эту весть экипажу. Стоит ли упоминать, что согласились все? Думаю, что нет. Наш кубрик (который мы оккупировали в прошлые свои путешествия на «Экслера») никто не занимал, так что можно было на какое-то время позабыть о тесноте (хоть у нас с Карен и была отдельная каюта на «Невидимке», но площадь этой каюты был такова, что спать в ней было ещё можно, а, делать что-нибудь ещё — уже нет). Опять же, душевая для лётного состава авианосца была более комфортабельной, и лимит воды был не так суров, как на нашей посудине. Словом, мы получили целых три дня на отдых, как моральный, так и физический. Демон, используя вычислители авианосца, продолжал работу над расшифровкой координат базовой системы противника, а я пригласил Карен в бассейн… Ни для кого не секрет, что на больших кораблях есть такое место. Просто пользуются им не всегда. Всё же, когда корабль находится на боевом дежурстве, и ему предстоят серьёзные манёвры — воду из бассейна обычно сливают. Собственно, это та же вода, которые используют в водопроводе — для душа и всего остального. Так как на борту корабля есть многочисленные фильтры для очистки, и вообще, военные космонавты — люди привычные, купаться в бассейне можно и, это очень приятно. Разумеется, «Экслер» сейчас находился на боевом дежурстве, и боевые действия могли начаться в любую минуту, но я немного пообщался с интендантом, отвечающим за работу бассейна, и нам разрешили его наполнить водой. Он полностью наполнялся за два часа, и ровно через это время мы с Карен пришли в помещение бассейна. Разделись. Причём полностью… - Ну, что, поплаваем немного? — предложил я. - А давай поплаваем, — согласилась девушка. Я первым плюхнулся в воду, а Карен эффектно прыгнула с парапета сразу за мной. Мы немного поплавали, играя в догонялки (всё же, после долгого «заточения» на борту «Невидимки», где даже и развернуться особо негде, хочется немного размяться). А потом… - Итак, коммандер, — сказал я, прижимая Карен к бортику бассейна. — Сейчас Вы будете торпедированы. Причём со снайперской точностью… - Ну, давай, попробуй, торпедируй, — усмехнулась девушка. - Сейчас, сейчас, — ответил я. — Вот, цель поражена. - Ахха, — простонала девушка. — Точно поражена… Следующие два часа под сводами бассейна раздавались стоны и нежные «диалоги ни о чём»… Натягивая на уже высохшее тело форменку, я открыл вентиль, выпускающий воду из бассейна и повернулся к Карен. - Ты довольна? — спросил я. - Да, — ответила девушка, тоже надевая китель и укладывая волосы. — Ты, как всегда оригинален в своих желаниях. - Стараюсь, чтобы тебе хорошо было и приятно. - И получается, — ответила девушка. — Ладно, пошли в кубрик. - Пошли, — согласился я. В кубрик мы вернулись первыми. Сапар и Анжела где-то гуляли в поисках места для уединения, Экстремал находился, либо в ангаре, либо на свидании с одной из девушек из авиакрыла «Адмирала Экслера», а Демон продолжал работу над расшифровкой данных. Я разулся и вытянулся на своём спальном месте. Не задвигая шторку, я мог спокойно разговаривать с Карен. - Как думаешь, — спросила она. — Демон расшифрует эти данные Кочевников. - Даже не сомневаюсь, — ответил я. — Спорить готов, он решит эту задачу раньше, чем аналитики из Генштаба. А потом по этим координатам отправят нас… - Думаешь? - Ну, а кого же ещё? Мы же тут, вроде, как лучшие… - И тогда войне конец? - Я, по крайней мере, так думаю. И либо мы заставим их руководство подписать мирный договор, либо… Но, я думаю, что им лучше будет заключить мир на наших условиях. Всё же, с нашими вооружёнными силами лучше не шутить… Вот так, за разговорами о том, скоро ли кончится война, и текло время. Постепенно в кубрик подтягивались остальные члены группы, и завязалась беседа на тему, что будет, когда кончится эта война. Предложение Анжелы на тему побывать у неё в гостях на Земле всё ещё оставалось в силе, а потом все остальные начали рассказывать, кто откуда родом, и как хорошо именно на его родной планете. Дело оставалось за малым — разгадать, где именно находится базовая система Кочевников. - Ну, мне немного ещё осталось, — сказал Демон. — Думаю, недельки за две управлюсь. - Ну, две недели — это немного, — сказал Сапар. — Две недели мы себе позволить можем… И тут меня, что называется, осенило. - Ребята, — тоном заговорщика прошептал я. — У нас есть курс этой посудины, есть её примерный вектор, правильно? - Правильно, — сказала Карен, у которой были лучшие оценки по астронавигации. — Но всё равно — это прыжок, фактически в никуда… Надо ещё много разной информации… - Ну, не так уж и много. Тип двигателей этой посудины давал ей возможность прыгать от силы на двадцать — тридцать парсек. Значит, их базовая система не дальше этого расстояния. Что нам это даёт? - То, что на этом расстоянии их базовая система и находится? — предположила Карен. - В принципе, верно, — согласился с ней я. — Конечно, если они не выходили из гиперпространства, чтобы поменять курс и вектор. Но сие — маловероятно. Всё же, это не боевой корабль, а транспорт. И находились эти ребята на своей территории, когда мы на них вышли. Так что — скорее всего, их база — где-то там. Тогда поступим следующим образом: Демон, ты сможешь продолжить расшифровку с борта «Невидимки»? - Разумеется, — ответил Демон. - Тогда завтра отправляемся на поиски базы. Рассчитаем примерные координаты, исходя из того, что у нас есть — а, помимо всего прочего, у нас есть ещё анализ выхлопа тех истребителей, которые прилетали к кораблю. Словом, примерные координаты системы мы можем получить. Итак, за работу! Эту ночь мы провели на борту авианосца. Отдохнули, выспались, привели себя в порядок — и снова вперёд, на работу. «Невидимка» отстыковался от «Экслера», после того, как я поделился с начальством своими планами. А планы были простыми — после того, как мы обнаруживаем базовую систему, мы отправляем сигнал на «Экслер» и прочие корабли флота, так как базовые планеты Кочевников должны были быть хорошо защищены. Итак, операция «Найти и уничтожить» началась. Я сидел за пультом пилота, Карен считала курс, основываясь на показаниях наших сенсоров, когда мы гнались за кораблём противника, и на записях приборов слежения, зафиксировавших истребители противника. Кстати, ещё одним свидетельством того, что базовая система где-то неподалёку, было то, что истребитель — это всё же, как ни крути, корабль ближнего радиуса действия. Может, конечно, пилоты Кочевников и почитали за удовольствие прожить в кокпите всю свою жизнь, но, помимо желания, надо ещё иметь больший запас топлива и боеприпасов. Так что, несмотря ни на что — база была недалеко. И, будь у меня такая возможность, я бы послал Кочевникам весточку — готовьтесь, мол, «иду на Вы». Но, никакого геройства сейчас от нас не требовалось — нам надо было тихо отыскать их систему, тихо посмотреть что там, почём и зачем, и так же тихо навести на их систему Флот. Я поставил корабль на курс, которым шёл транспортник, разогнал его до той же скорости, после чего обратился к Карен: - Ну, радость моя, что мы имеем? - Значит так, командир, у меня методом исключения есть две системы: одна на расстоянии шесть парсек, и одна на расстоянии восемь парсек. Выбирай. Я задумался. Собственно, истребители могли прибыть из обеих систем, ресурс машин и пилотов им это позволял. Я и сам нередко совершал прыжки на десять парсек, когда надо было сэкономить время. В принципе, конечно, мы могли проверить обе системы, но, конечно, хотелось бы попасть с первого прыжка туда, куда надо. Я думал три минуты — больше было нельзя, мы приближались к точке прыжка. Надо было или прыгать, или тормозиться, чтобы подумать ещё. - Давай шесть парсек, — сказал я. — Если это не она — потом прыгнем ещё. Это удобнее, чем ускакать на восемь и понять, что ошибся. - Принято, командир. Работаю. Корабль разогнался уже почти до скорости прыжка. На дисплее передо мной высветилось «Корабль к прыжку готов». Карен доложила о вводе параметров прыжка, и я подтвердил со своего пульта прыжок. Звёзды на обзорном дисплее вытянулись в полосы света — и наступила чернота. «Невидимка» был в гиперпространстве. Короткий прыжок через гиперпространство — мы даже не покидали рубки. Наш кораблик выскочил в нормальное пространство на границе системы-цели. Это не было ошибкой. Просто такой выход из гиперпространства рекомендуется в том случае, если ты не хочешь, чтобы противник засёк твоё появление. И нам это удалось. В саму систему мы входили, что называется, «на мягких кошачьих лапах», так что нас просто невозможно было засечь. Как только «Невидимка» проник в систему, сразу же были запущены его разведывательные комплексы, предназначенные для того, чтобы обнаружить любые инженерные сооружения Кочевников. В ход пошли разведывательные дроны и пассивные сенсоры нашего корабля. Так как моя смена закончилась, мы с Карен отправились в мою каюту. Единственное, на что нам хватило сил — это лечь спать. Когда я проснулся, было время вахты Сапара и Анжелы. Так как некоторые отношения между ними всё же наблюдались, я бы ничуть не удивился, застав их на мостике в объятиях друг друга. Мне так поступать очень сильно не хотелось, и поэтому я, одеваясь, вызывал мостик по интеркому: - Говорит командир, — сказал я. — Доклад. - Все системы корабля работают нормально, — ответил Сапар. — Было выявлено несколько объектов, принадлежащих Кочевникам. Сканирование системы завершено на двадцать пять процентов. - Принято, — ответил я. — Сейчас я приду. - Принято, командир, — Сапар отключился. - Как думаешь, он про нас знает? — обратился он к Анжеле, которая сидела у него на коленях, застёгивая китель. - Думаю да, — ответила девушка. — Иначе он не стал бы разговаривать по интеркому, а ворвался бы сюда. А так — он предупредил нас о том, что скоро придёт… - Всё-таки, молодец он у нас… - Ага. Тем временем я поцеловал Карен в губы, отскоблил лицо, расправил волосы, которые после сна у меня торчали, как у Медузы Горгоны и быстро прошёл на мостик. Как я и ожидал, всё было в порядке. Сапар восседал в кресле первого пилота, Анжела сидела за пультом навигатора. Я занял капитанское кресло. - Результаты разведки на дисплей, — приказал я компьютеру. - Принято, командир, — ответил он. На экране передо мной высветилось всё, что комплексы дальней разведки «Невидимки» успели разведать за время моего отдыха. И сказать я мог только одно… - Это — та самая система, — пародируя героя одной компьютерной игры, некогда популярной на Земле, с придыханием, сказал я. - Не понял, командир, — переспросил Сапар, поворачиваясь ко мне. - Прибыли, говорю, — ответил я. — И именно, куда надо. Кораблю удалось засечь местные орбитальные верфи, системы обороны и спутники раннего предупреждения, а также очень и очень развитую инфраструктуру. И это — несмотря на то, что система была разведана всего на двадцать пять процентов. - Значит так, — сказал я. — Продолжаем разведку. Как только узнаем больше — будем решать, что и как со всем этим делать… - Принято, командир, — ответил Сапар. Я вернулся в каюту и лёг рядом с Карен. Лёг — потому что места в каютах и на всём корабле было всё же маловато… - Что скажешь мне хорошего, дорогой, — сказала девушка. - Итак, мы прибыли как раз туда, куда и собирались. Мы нашли их базовую систему. - Почему ты уверен, что она базовая? - А тут такая система обороны, что, если пригнать сюда весь наш флот, то врага мы разгромим, конечно, но потери будут, мама не горюй… - И что делать будем? — спросила девушка, показывая мне рукой, что именно собирается делать она. По крайней мере, именно сейчас. - Ну, для начала, — вздохнул я. — Для начала закончим то, что мы сейчас начали. А потом… ох, потом мы закончим разведку этой системы — и придумаем, что делать дальше… Работа по беспилотной разведке продолжалась ещё три смены. И уверенность, что мы прибыли именно туда, куда нам было надо, крепла час за часом. Это и в самом деле была та самая система. В ней было девять планет, скорее всего, все девять были терраморфированы. Сооружения Кочевников были на всех планетах. Оружия в системе было столько, что мне даже страшно становилось. Несколько поясов орбитальной обороны. Системы ПКО на каждой планете. Орбитальные и космические форты, находящиеся, как в самой плоскости эклиптики, так над и под ней. Словом, как я уже сказал, даже, если бы мы пригнали сюда весь наш флот, систему мы бы, конечно взяли, но какой ценой? Потери были бы просто страшные. А Кочевники в это время атаковали бы какую-нибудь из наших планет. Нет, тут надо было устроить что-нибудь… необычное, чтобы сделать системы обороны Кочевников недееспособными хотя бы на короткое время, необходимое нашим кораблям на подавление этой самой обороны… И поэтому, когда стали известны все данные о планете, я созвал общее собрание. - Итак, — начал я. — На повестке дня один вопрос, а именно: как парализовать противокосмическую оборону противника, чтобы наш флот отработал тут без особых проблем. Информация по этой системе есть у всех, все всё видели, все всё знают. Какие будут вопросы и предложения? - Сначала было бы неплохо узнать, как именно все их системы обороны координируются между собой, и, исходя из этого, найти слабое место и ударить туда, — сказал Демон. - Мысль интересная, — поддержал его Экстремал. — Но, как и где ты будешь искать это слабое место. Допустим, ты всё же вскроешь их протоколы связи, а потом-то что? - А тут уже проще будет, — сказал я. — Они ведь по беспроводным сетям общаются. А все принципы действия таких сетей вроде бы известны. Так что Демон, я думаю, всегда сможет к ним подключиться. А раз он сможет подключиться, то сможет их и взломать… Если не сможем работать непосредственно с борта «Невидимки» — зря что ли у нас истребители малой заметности на вооружении стоят. Кочевники их не засекают, пока мы им сами не разрешаем… И, таким образом, Демон продолжил работать над протоколами связи Кочевников. Каждый день он летал на своей «Молнии» или на нашем катере на разведку доступа к вражеским сетям. Его личным изобретением был новый детектор беспроводных сетей, который мог засекать любой обмен данными, по любому принципу, который только был известен в Галактике. Конечно, даже после того, как Демон определит, по какому именно принципу общаются между собой оборонительные системы Кочевников, нам ещё предстоит масса работы по взлому этой сети. И это уже, не говоря о том, что именно нам делать с этой взломанной сетью. Хотя, думаю, тут вариантов не так уж и много — закинуть им какой-нибудь вирус, чтобы по нашим кораблям стрелять не смогли, и дело в шляпе… Нам могло помочь в борьбе против этой системы только одно — «ослепить» или парализовать её, хотя бы на время. Но как это можно было сделать? Как сообщил мне Демон, дистанционно запустить вирус было нельзя. Нельзя, так как там стояла довольно-таки хорошая система защиты, на «проламывание» которой у Демона ушло бы много времени. Слишком много, как он сказал мне. - А если загрузить этот вирь с одного из тех спутников? — спросил Сапар, показывая указкой на один из диспетчерских пунктов в точках Лагранжа. - А как ты на него проникнешь? — спросил Демон. — Наши истребители они, может, и не засекут, но визуально-то их видно… - Пойти на катере, — предложил Сапар. — Сработать очень быстро, предварительно устроив какую-нибудь диверсию… - Например? - Например, раскидать в космосе побольше наших «обманок», или самим спрятаться за астероидом или метеоритом… - Это мысль, — вставил Экстремал. — Можно скомбинировать эти два способа. Астероиды в системе есть. Разумеется, все они учтены и каталогизированы, но… Они же не постеснялись на Землю пару камешков уронить, вот и мы не постесняемся. Под прикрытием «обманок», астероид или метеорит подлетит к этому пункту достаточно близко, и они смогут его заметить только когда будет слишком поздно. Зато наше проникновение туда будет совершенно естественным и незаметным. Демон, как думаешь, в случае импакта ты смог бы работать с этой системой, точнее, с тем, что от неё останется? - Думаю, что смогу. Мне просто нужен линк для выхода в сеть. Так что смогу. - Отлично, тогда сделаем так: «обманок», как таковых, у нас нет, так что, в их качестве используем тактическую термоядерную боеголовку из арсенала. Ионизирующего излучения будет столько, что забьёт все их сенсоры. Заодно этот взрыв придаст астероиду необходимое нам ускорение. Потом происходит импакт, пункт разлетается вдребезги, и Демон работает с тем, что уцелеет при столкновении. После его работы ставим на обломки ещё один термоядерный заряд и уходим. Вопросы? - А зачем второй заряд? — спросил Сапар. - Второй заряд нужен для того, чтобы скрыть все следы нашего туда проникновения. Конечно, сами взрывы они засечь могут, но ни наше присутствие в системе. А когда прибудет флот, будет уже поздно. Так что, за работу ребята, понеслась! И работа закипела. Найти подходящий камешек, тщательно изучить его орбиту, выяснить, что, хоть она пункту напрямую и не угрожает, узнать, какую именно мощность подрыва надо для коррекции, установить заряды и ждать. Ждать надо было три дня, когда астероид подойдёт на минимальное расстояние к пункту. И потом… Бабах! Естественно, что противометеоритная защита там была. И, думаю, что она была неплохая. Вот только, никак не была она рассчитана на то, что поблизости от этого спутника будут взрывать термоядерные заряды мощностью в сто мегатонн. Сенсоры ослепли. Не знаю, может быть, на этом диспетчерском пункте была паника — от взрыва, так как ничего о камне они не знали. Может, они и пытались эвакуироваться, но времени на это у них было мало. Камень прошёл сквозь контрольно-диспетчерский пункт, словно раскалённый нож сквозь масло, даже не потеряв скорости. Сразу после этого десантный катер, под моим управлением, рванулся к месту столкновения. Демон, облачённый в тяжёлый противорадиационный скафандр, в обнимку со специально защищённым ноутбуком, был готов к выходу и работе. Я тоже был в противорадиационной защите, так как мне предстояло прикрывать его. Карен и Анжела прикрывали нас, сидя в кокпитах своих «Молний». Шоу начиналось. Я пристыковал катер к остаткам пункта, и первым выскочил из него, держа свою винтовку наизготовку. Демон, прикрывая меня, шёл сзади. Стрелять пока что было не в кого. Подробного плана этого спутника у нас не было, но Демон, как знал, куда именно нам надо — через три поворота тёмного и узкого коридора мы ворвались в центральную рубку. Стрелять там было не в кого — три относительно гуманоидных существа лежали замертво перед клавиатурой пульта. Рубка была полностью разгерметизирована — через пробоины были видны звёзды и облако, оставшееся после взрыва. Как это ни удивительно, но энергия ещё была. - За работу, — сказал я, расчехляя свой ПАД. - Угу, — ответил Демон, доставая свой компьютер. Он виртуозно работал сразу на двух машинах, своей и встроенной в терминал, а я, подключившись к сенсорам катера, обеспечивал безопасность. Сенсоры катера были такими мощными, что могли засечь любой вражеский патруль, который мог прибыть по наши души. Пока что ничего опаснее пары камней, пролетевших на вполне себе безопасном расстоянии, я не заметил. Пальцы Демона, затянутые в защитные перчатки скафандра, носились над виртуальными клавиатурами с очень высокой скоростью. Я ждал. На тренировках Демон загружал вирус за три с половиной минуты. Я посмотрел на свой хронометр. Прошло всего две с половиной. Пошла последняя минута… - Готово, командир, — раздался голос Демона в моих наушниках. - Принято, — ответил я. — Ставим заряд и валим отсюда. Как раз там на базе у них кто-то зачесался… - В каком смысле? — спросил Демон. - В таком, что кто-то на малой тяге шпарит сюда. - Понятно. Я готов. Заряд для подрыва этого терминала хранился в катере. После того, как Демон отнёс свой комп на борт, мы вместе вынесли заряд из хранилища, и я установил его так, чтобы в качестве детонатора работала обшивка всего этого спутника. Так как всё равно сюда шёл разведывательный корабль противника, эта мысль не была лишней — он подходит сюда, швартуется, и сразу же происходит большой «бабах!». Что может быть проще и незаметнее? На мой взгляд — ничего. Конечно, будь у противника хотя бы пара недель в запасе, они бы поняли, что в их тылу действует диверсионная группа Лиги, но именно этого времени у них и не было. Я отшвартовал катер от спутника, и мы отправились на «Невидимку». Дело было сделано. Оставалось лишь дождаться второго взрыва и послать буй связи с сообщением для «Экслера». Через буй нас точно никто не смог бы отследить. Ведь, вместо того, чтобы «орать» по гиперсвязи прямо из этой системы, буй сначала разгонялся до гиперскорости, уходил из системы, и только после этого выходил на связь с командованием. Разумеется, командование нам никак ответить не могло, но это уже было и неважно. Ведь, как только наш флот войдёт в эту систему, все сенсоры раннего обнаружения будут слепы. То есть, они, разумеется, заметят наши корабли, но, как только это произойдёт, и компьютеры противника заметят наши корабли, сразу же произойдёт большой «крах всех систем». Разумеется, произойдёт перезагрузка всех компьютеров, но, во-первых, пока всё перезагрузится, пройдёт немало времени (а в бою дорога каждая секунда), а во-вторых, как только с сенсоров будет получена свежая информация, всё повторится. Такой вот нехитрый и действенный способ разработали мы на пару с Демоном. Собственно, разрабатывал его я, а Демон всё это описывал на компьютерном языке, понятном технике противника. После того, как наш катер отошёл на безопасное расстояние от диспетчерского терминала, я застопорил его маневровыми двигателями, и мы с Демоном стали ждать. Примерно минут через пять за кормой сверкнуло. Счётчики радиации бешено взвыли, но нам опасаться было нечего… Броня нашего катера идеально защищала от любых излучений… Теперь осталось только вернуться на борт «Невидимки» и вызвать в систему наши силы. После того, как была отправлена капсула с посланием для командования, наша работа в системе была, считай, сделана. Но всё равно, уходить из системы нам было рано — мало ли, что могло случиться, а отряд «Призраков» — это гарантия, что ничего плохого случиться не может. Кочевники, например, могли как-то попробовать продублировать систему раннего обнаружения. А мы, разумеется, в этом случае, должны были им эту систему вывести из строя. Именно такая работа удавалась нам очень хорошо. Так что мы ждали. Ждали, что предпримет наш противник, чтобы нанести им ответный удар. На третий день нашего присутствия в системе, мы увидели, как Кочевники спешно разворачивают на планетах и некоторых астероидах антенны раннего обнаружения. Как оказалось, эти антенны ни к какой компьютерной сети подключены не были, а просто выдавали информацию на аналоговые носители, что было намного проще и надёжнее, чем компьютерная сеть. Разумеется, про наш вирус они знать не знали, но, видимо, всё же решили немного подстраховаться. Понятно, что нам эта их страховка была совершенно не нужна, и поэтому надо было её… того… уничтожить. Вот она, работа для Призраков… Работали тремя парами — я и Карен, Сапар и Анжела и Экстремал с Демоном. Причём работали так, чтобы за минимальное время «обработать» все эти системы раннего обнаружения. Вообще в такой «работе» есть свои прелести. Невидимкой проскользнуть сквозь все системы раннего обнаружения, спикировать с орбиты в атмосферу планеты, выйти прямиком на цель, выровнять машину примерно за пару сотен километров до цели, пройти до неё на высоте примерно в сто-сто пятьдесят метров, скрываясь от всех вражеских сенсоров. А проход на такой высоте, при скорости в пару Махов — это то, что только наши пилоты умеют делать полностью на ручном управлении. Не все так могут. Тут реакция нужна, а её у таких, как мы, тренируют чуть ли не с раннего детства. И вот она, эта антенна, палец гладит гашетку — раскрываются створки оружейного отсека, револьверная установка поворачивает нужную ракету — она стартует — цель поражена. Вот и всё. Карен, прикрывая мне спину, разносит в клочья все зенитно-ракетные комплексы, которые могут представлять для нас хоть какую-то угрозу. Собственно, я и сам пока что не могу понять, что больше нравится мне в моей работе — экстремальное пилотирование «Молнии» при выполнении заданий, или тихая разведка и тайное проникновение на территорию противника и незаметный сбор информации. Отбомбившись на планете, мы с Карен взяли курс на те два астероида, которые я решил взять на себя. Как только я вышел из атмосферы планеты, девушка привычно заняла место ведомого, у меня на хвосте, чуть выше правой плоскости. - Командир, хорошо стреляешь, — сказала мне девушка до ближней лазерной связи. - Да и ты прекрасно стреляешь, — ответил я. - Я только одного никак не пойму, — сказала Карен. — Из-за чего они вообще решили на нас напасть? Мы же вроде никак с ними не пересекались. Они сами напали на ту систему, в созвездии Бетельгейзе. - Ну, наверное, получилось стандартное недоразумение, с которого чаще всего и начинаются войны. Они решили, что эта система никому не принадлежит, и решили взять её себе. Или подумали, что жизнь на планете не является разумной. Ну, в общем, считали, что никому из разумных их действия никакого вреда не причинят… - Ты прикалываешься? В тот раз, когда меня сбили, мы их просто окрикнули по связи. Мы вообще по ним стрелять не хотели. Они напали первыми. - Я не знаю, — признался я. — На Земле они вообще первыми напали. Устроили астероидную бомбардировку городов. Мне сложно объяснить это. Они… слишком чужие чтобы нам просто было их понять. Теперь не до дипломатии. Вот подавим их оборону, тогда дипломаты и будут решать, как им и нам жить в одной Галактике. - Да, я тоже так думаю… Просто… ты никогда себя агрессором не чувствовал? — Карен была просто хорошим пилотом истребителя. Да, ей приходилось сбивать противников, но всё это началось в её жизни только после того, как она вступила в мою группу. До этого самым опасным оружием, которым ей приходилось кого-то сбивать, были тренировочные ракеты и лазеры, заряженные на одну сотую от номинальной мощности. А тут — война, стрельба, чуть ли не ежедневно кого-то убивать приходится… - Милая моя, — сказал я. — Я уже много раз задавал себе этот вопрос. Первые два года я и в самом деле ощущал себя палачом с руками, по локоть в крови, но потом… Что-то во мне смирилось с тем, что в ситуации, когда или ты убьёшь противника, или он убьёт сначала тебя, а потом твоих близких, надо стрелять первым. Если есть возможность, не убивая, вывести его из игры — хорошо. Если нет такой возможности — значит, ему не повезло. Наш долг, как офицеров разведки, первыми принимать на себя удар врага, и первыми узнавать о его новом оружии. Это наша работа, наша жизнь, и наша судьба… - Я понимаю командир… Только вот… не уверена, что смогу дальше быть Призраком… — тихо произнесла девушка. - Нет, ты ошибаешься, любовь моя, — ответил я. — Я тоже так думал, когда выполнил первое задание, ещё во время обучения в Академии. Тоже… того… считал, что в разведке не место для таких нежных и переживающих по поводу каждого выстрела, как я… А потом со мной поговорил командир Академии, так как, по его словам, из меня должен был выйти хороший профессионал… - И что он сказал? - Он сказал мне, что с ним было такое же при обучении и при выполнении заданий. И это нормально. Ибо только человечность отличает хорошего профессионала от мясника, для которого задание — лишь повод в очередной раз устроить бойню. Он сказал мне, что настоящий профи никогда не будет палить по врагу почём зря, лишь бы только уложить кого-нибудь. Настоящий профи всегда будет стараться минимизировать потери, ведь война рано или поздно кончится, а мирные отношения — это то, к чему стремится каждая раса. И то, что мы сейчас уничтожаем Кочевников и все их строения… Уверен, что потом, когда эта война кончится, окажется, что они заблуждались, атакуя наши базы, корабли и планеты. Уверен, что потом окажется, что наши цивилизации смогут многое друг другу дать. Уверен, что у нас с ними больше не будет поводов стрелять друг в друга… - Но появится новый враг, и нас снова призовут разбираться с ним… - И пусть. Я же говорил, что это наша работа, наша жизнь и наша судьба. Но знаешь… Когда кончится эта кампания, я с удовольствием отправлюсь куда-нибудь, где тихо, мирно и спокойно… Куда-нибудь, где можно будет отдохнуть от работы и предаваться отдыху и ничегонеделанию. Ты со мной? - А куда ты денешься? Я передумала уходить. Знаешь, командир, ты ведь не только командир хороший, ты ещё и… классный любовник… Я почувствовал, как начинаю краснеть. Да, конечно, лазерную связь ближнего действия перехватить просто нереально, да и шифры менялись по случайному алгоритму каждые несколько секунд, но всё же… Такой разговор просто не для такой связи и не для такой ситуации. Карен, видимо, поняв, что сказала что-то не то, решила сменить тему. - Кстати, командир, а ты не планируешь на отдых после этого задания поехать, например, ко мне, на Вегу? А то два года уже без отдыха работаем… - Да можно, — ответил я, улыбнувшись и представляя себе целый отпуск наедине с Карен. Такое у меня уже было. Один раз, и тогда со мной тоже была девушка, которую я тоже любил. Дана… И тот отпуск мне тогда испортили. Уже три года, как не стало Даны, и более четырёх прошло с того момента, как я прибил Артёма, но всё же до сих пор я скучал по Дане и жалел, что нам было так мало отпущено времени вместе. Иногда я думал, а что было бы, если бы после того дела, на Земле, мы вместе с Даной просто ушли бы в отставку. Наверное, здорово было бы прожить жизнь вместе с любимой женщиной там, на Парадайзе… Вот только, эти мои думы всегда заканчивались примерно следующим: «А ты в курсе, что, кроме своей работы ты больше ничего не умеешь? А ты в курсе, что той жизни, с полётами, погонями, перестрелками и всем, от чего ты, якобы, так сильно устал, тебе начнёт не хватать буквально через неделю так называемой спокойной и мирной жизни? Тот, чья работа служить и защищать, просто не сможет жить, как мирный обыватель. Так что, полковник, заткнись и сражайся! Это то, что ты умеешь делать лучше всего…». Конечно, я слегка кривил душой. Благодаря моим пилотским навыкам, я мог получить любую работу, и получать при этом неплохие деньги. Вот только, была бы мне такая работа по душе? Я не уверен. Когда всю жизнь прожил, нося форму, снять её становится не просто нелегко, а практически невозможно. Армия давно стала моим домом и моей жизнью, и расставаться с ней я не собирался. Да и не мог чисто физически… - Да, Карен, — ответил я девушке. — Как только закончим это задание, отправимся к тебе, на Вегу. Это будет самым лучшим отпуском… Тем временем, наши «Молнии» продолжали следовать своим курсом. На форсаже, с дожиганием топлива, мы покрыли почти три четверти расстояния до астероидного пояса, в котором Кочевники монтировали свои новые антенны раннего обнаружения, когда Карен сказала: - Алекс, кажется, у меня сенсоры немного барахлят, или электроника вырубается. Машина начинает вести себя как-то странно… - Понял. Снижай скорость, и поворачивай назад… - Я тебя одного не оставлю, командир! - Дело не в этом. Скорее всего, тут где-то работает система глушения, вроде той, что мы с Сапаром в тот раз притащили на «Экслер». - И что делать будем? — спросила меня девушка. - Есть у меня одна идейка. Только давай сначала отойдём подальше от этого поля глушения, пока и у меня машина не заглохла… Через несколько секунд, ощутив довольно неприятные перегрузки (несмотря на вполне исправные и совершенные компенсаторы моей «Молнии»), я присоединился к Карен, которая положила свою машину в дрейф, оставив активной только систему жизнеобеспечения. - Ну, что за идея? — спросила девушка. - Попробовать отследить источник этого глушащего поля и уничтожить. - А как? Если, как только истребитель входит в это поле, он сразу отключается… - Ну, для начала, не сразу. Системы глушатся постепенно, и в этом наши друзья Кочевники крупно просчитались. Надо немного перепрограммировать сенсоры наших машин, чтобы можно было «видеть» это поле. Уверен, что теоретически это возможно… - Думаю, что да, возможно, — ответила Карен. — Вот только, скорее всего, это возможно в ангаре, в спокойной обстановке, когда есть, где развернуться, и никто тебе не мешает… - Ну, я что-нибудь придумаю, — спокойно ответил я. Собственно, думал я недолго. Идея сформировалась в моём мозгу ещё до того, как я сообщил о ней. - Ну, всё необходимое есть у нас на борту. Телеметрия от нас на «Неведимку» идёт постоянно, верно? - Верно, — ответила Карен. - Вот, а на борт «Невидимки» сейчас прибудет Демон, известный всей Галактике специалист по компьютерной технике. Как ты думаешь, что ему стоит таким образом декодировать сигнал с сенсоров наших машин, что он, на борту корабля, «увидит» это поле? - Думаю, что у него больших проблем не будет по этой части, — сказала Карен. — Этот человек с компьютером может сделать, всё, что захочет. - Ну, вот и нет проблемы, — усмехнулся я, переключаясь на связь с членами группы. — Демон, ты меня слышишь? - Слышу, Лидер. Чётко и ясно. - Вот и хорошо. Мы с Карен сейчас как раз о тебе говорили… - Странно. А икать я так и не начал… И уши у меня не горят… - А мы только хорошее про тебя говорили. Например, что ты — вроде, как лучший специалист по компьютерам в этой Галактике… - Ну, есть такое дело… - Вот и отлично. Тогда слушай задание, друг Демон… Надо переконвертировать данные с сенсоров наших истребителей, которые идут на борт «Невидимки» в составе телеметрии так, чтобы ты мог видеть глушащее поле Кочевников. Ты будешь нашими глазами на борту корабля, и ты будешь наводить наши удары. Они, видишь ли, нам пролететь не дают. Надо объяснить им, что они заблуждаются. Причём заблуждаются очень и очень сильно… - Понял, командир. Приступлю, как только вернусь с вылета. - Тебе много ещё осталось? - Нет, последнюю антенну разнесли. Нахожусь в пятнадцати минутах полёта от корабля. - В общем, жду результатов. - Принято, командир. Мы с Карен ждали. Ждать, сидя в ложементе космического истребителя-перехватчика — не самое большое удовольствие в жизни. Несмотря на все удобства в кабине, всё же, как-то оно тяжело просто так сидеть и ничего не делать. Я нажал кнопку, делающую кокпит совершенно прозрачным изнутри. Теперь визуально у меня было такое ощущение, как будто я в одном скафандре нахожусь в открытом космосе, совершенно без истребителя. Системы корабля и моего скафандра позволяли это делать. Вдалеке дрейовала машина Карен, наверное, она сделала так же, как и я, иначе с чего бы она сказала: - Всё же, звёзды — чертовски красивая вещь, командир. - Твоя правда, — согласился я с девушкой. — Звёзды — одна из тех вещей, ради которых я и стал военным… - А как же гражданский космофлот? Как же разного рода экстренные службы? Там ведь тоже приходится работать в космосе… - Ну, не смеши меня… Где и на каком гражданском корабле ты вот так посидишь в кокпите с полной прозрачностью? Да гражданские пилоты даже не представляют, что это вообще реально. И все полёты у них только на автопилоте. Когда это гражданские летяги сами летали? Только взлёт, посадка, ну, ещё и разного рода нештатные ситуации… А они с нашей техникой бывают не так уж и часто, так уж хорошо она у нас работает. Так что, только военные пилоты видят космос таким, какой он есть на самом деле… - Да, романтика космоса, романтика полётов… Наверное, именно по этой причине я и пошла в истребители, — призналась Карен. — Да и нравится мне летать… Быть в полёте быстрее всех, лучше всех и манёвреннее всех. Люблю истребители и перехватчики… - Я тоже. На таких машинах ведь можно делать почти всё, а квалифицированный истребитель никогда не пропадёт. - Кстати, я это слышала, но не совсем представляю себе, как это… - Ну, посуди сама: с любым малотоннажником и ты, и я, и любой из нашей группы справится буквально на раз, верно? - Верно, — ¬ ответила девушка. - Вот. А умение быстро принимать верные решения? А реакция? Нет, что ни говори, но пилот-истребитель может почти всё. - Наверное, ты прав… О, смотри, куда-то транспорт Кочевников чалит… И, кстати, судя по направлению движения, именно туда, куда нам и надо… - Интересно, а как он намеревается пройти через это поле глушения? Хотя… надо думать, уж до системы «свой-чужой» они додумались. Сканируй его, Карен, сканируй на всех частотах! И я тоже буду… Мы «вели» транспортник довольно-таки долго, за это время он успел удалиться на приличное расстояние. Всё это время, не останавливаясь, мы «щупали» его всеми пассивными средствами наблюдения. Использовать средства активные было нельзя. Транспортник, конечно, не боевая машина, но засечь сканирование он, теоретически, мог. Разумеется, мне было неизвестно, располагалась ли там необходимая для всего этого аппаратура, но, так как шла война, надо было исходить из того, что таковая аппаратура там всё же находилась… Тут как раз на связь вышел Демон. - Командир, — сказал он. — Я только что засёк это поле глушения. И оно только что было снято, что характерно. Вы ведь транспорт видели? - Видели, — ответил я. — И даже сканировали его. Думаю, тебе не составит большого труда вычленить, в ответ на какой сигнал с этой посудины это поле было отключено? - Я тоже так думаю, — ответил Демон. — Дайте мне три минуты — и я найду вам этот сигнал. - Хорошо, — сказал я. — Жду от тебя доклада через три минуты. - Принято, — ответил Демон. — Работаю. Он справился через две с половиной. - Итак, командир, — начал он, выйдя на связь. — Транспорт передал сигнал определённой частоты и модуляции, в ответ на сигнал, источник которого мне пока что определить не удалось. Тем не менее, теперь, когда этот сигнал пошлют вашим «Молниям», они автоматически ответят так, как и положено. Я, конечно, не уверен в том, что каждый корабль не имеет собственного «ответа» на этот сигнал, но всё же… Думаю, что эта система полностью автоматическая, иначе им пришлось бы слишком много информации обрабатывать вручную… - Они — чужие, — сказала Карен. — Ты не знаешь, что именно у них на уме. Может, они такую работу за счастье почитают… - Вполне возможно, — согласился Демон. — Вполне возможно. Но именно поэтому я буду искать центры изучения поля глушения и передавать вам их координаты. И пусть кто-нибудь попробует уйти обделённым! - Цитата? — спросил я. — Что-то знакомое, как мне кажется… - Перефраз одной цитаты, — уклончиво сказал Демон. - Хорошо, начинаем, — сказал я. - А как же твой боевой клич? — невинным тоном спросила Карен. - Это какой именно? — поинтересовался я. - Ну, который ты на Земле всё время повторял… - А, ты про этот… Ну, понеслась! И две наших машины, словно ошпаренные, бросились вперёд… - Командир, вам только что был послан запрос, — спокойным тоном проинформировал Демон. — Компьютер твоей «Молнии» передал ответ, и поле было убрано. Пока на вашем маршруте всё чисто. - Принято, — ответил я. Прошло две минуты. - Есть специфическое излучение, как от модуля глушения, — сказал Демон. - Координаты? — спросил я. - Экий ты быстрый, командир. Вы работаете двумя машинами, а для метода триангуляции, при помощи которого можно определить координаты противника с высокой точностью, нужно три машины. Двумя тоже можно, но не так быстро. Да и точность тоже хромать будет… Хотя с вашими ракетами, это ни на что особо не повлияет… Прошло две минуты, в течение которых мы с Карен шли на расстоянии ста метров друг от друга. Демон в это время, получая данные телеметрии с наших машин, пытался определить координаты устройства глушения. - Так, командиру надо взять на три градуса правее относительно его теперешнего курса. Карен — тебе на пять градусов левее. Через пять кликов пускайте ракеты с упреждением взрыва в пять секунд… Докончить фразу Демон не успел, так как мы перебили его взрывом хохота. - Что такого? — спросил он. - Да, нет, — ответил я. — Ничего такого, просто Кочевники же тут находятся на своей территории. Им шифроваться не от кого. Вот они и выстроили тут настоящий стационарный комплекс глушения. По нему и с завязанными глазами не промажешь… - Принято, командир. Уничтожать его будете? - Ага. Сейчас я его и снесу. Карен, работаем по нашей обычной схеме. - Принято, командир! - Ну, понеслась! Быстрый переворот через левую плоскость, переход в пикирование на странный объект, который оказался местной версией «глушилки». Одновременно я навожу заранее выбранную ракету «Адское пламя» на цель. Так как объект никаких излучений не имеет, принимаю решение наводить ракету по лазерному лучу. Решение верное, так как, хотя луч и несколько демаскирует моё положение, это неважно, ведь спину мне, как всегда, прикрывает прекрасная Карен. Принимаю решение бить не одной ракетой, а двумя. Решение верное, так как цель большая. Машина выходит на дистанцию открытия огня. Я нежно нажимаю гашетку, и ракета стартует из оружейного отсека и уносится по направлению к цели. Я проводил её взглядом и взял ручку на себя, выводя «Молнию» из пике. Тем временем, из-за кормы моего истребителя одновременно ударили несколько ракет от Карен, разнося на части те цели, которые она отметила для своих систем наведения. - Командир, поля больше нет! — раздался в наушниках голос Демона. — Хорошо вы разнесли эту ерундовину! - Ну так! — ответила Карен. - И кто работал? — прибавил я. После того, как мы разнесли эту «глушилку», ничто нам уже не мешало разнести основную цель нашего вылета. Мы вернулись на борт «Невидимки» через два часа после уничтожения последней цели. Пока мы с Карен были в душе, данные с бортовых камер перехватчика были загружены в главный компьютер носителя. Ничего такого мы в душе не делали — сил просто ни на что не оставалось. Несмотря на то, что вылет был не самым длинным в нашей практике, вымотались мы с ней отчего-то, что называется, дальше некуда… Примерно через четверть часа, когда мы появились в кают-компании, нас уже ждали все. Как оказалось, прибыла непилотируемая капсула с посланием от командования флотом. Соединение, включавшее в себе Первый и Третий Экспедиционные корпуса, уже вышло по указанным нами координатам. Через два дня они должны были прибыть в эту систему. Оставалось только дождаться их прибытия — и тогда начнётся самое главное в этой миссии. Тогда мы положим конец этой войне. Вместе с информацией о времени прибытия Флота, нам также переслали данные о плане атаки, чтобы мы с ними ознакомились. Это было сделано для того, чтобы мы могли помочь в бою. Ведь, что ни говори, а мы были полноценным боевым подразделением, с кораблями-невидимками и очень мощным оружием, которое, помимо всего прочего, находилось в тылу врага. А раз так — надо было использовать это наше преимущество на всю катушку. Корабли прибыли через два дня. Сразу же, с борта «Невидимки» им был отправлен информационный пакет, в котором содержались координаты всех планетарных баз противника и его укреплений. За то время, что мы находились в этой системе, мы хорошо потрудились, собирая информацию о противнике. Мы перегнали наш кораблик на борт «Адмирала Экслера», а истребители — в его ангар, вместе с кораблями москитного флота авианосца. Пришло время действовать… Три авианосца подняли все свои корабли. Зрелище было впечатляющим — для тех, кто видит, и для тех, кто понимает. Тех, кто понимает, в системе хватало. Тех, кто это видит — тоже, но, только с нашей стороны. Противник нас пока что видеть не мог. А, если бы увидел — боюсь, после увиденного пересказать свои впечатления он увидеть не смог. Схема атаки была отработана заранее — штурмовики, под прикрытием истребителей и перехватчиков разбились на группы, в зависимости от целей, и, выстроившись в атакующий ордер, понеслись вперёд. Часть истребителей и перехватчиков осталась около кораблей, дабы охранять их от возможных атак вражеских кораблей. Линкоры и крейсеры выдвинулись вперёд, чтобы начать орбитальную бомбардировку указанных нами целей. Словом, шоу началось… Корабли малых типов, фрегаты и корветы осуществляли прикрытие больших кораблей, в том случае, если бы их решили атаковать серьёзными силами. Авианосцы находились в центре ордера, хотя, при случае они тоже могли дать противнику «прикурить». Эти корабли, ударные авианосцы, в целях экономии средств и персонала, проектировались на базе линейного корабля предпоследней серии. Соответственно, прочность корпуса и надёжность систем защиты от таких «неприятностей», как ракеты, торпеды и тактическое ядерное оружие, была у них на высоте. Единственное, в чём авианосцы серьёзно уступали линкорам — это количество бортового вооружения. Там, где линкор мог завалить пару-тройку кораблей равного класса, даже не вступая с ними в ближний бой, авианосец мог «всего лишь» справиться с атакой только одного корабля равного класса. И то — лишь в ближнем бою. Итак, всё шло по плану — большие корабли долбили из главных калибров по планетам, выявляя и подавляя крупные огневые точки противника и его военные базы. Наверное, там сейчас творился ад кромешный. Штурмовики перемалывали сейчас цели рангом помельче. Истребители и перехватчики, приданные им, валили сейчас любого, кто только имел наглость (или глупость) оторваться от поверхности планеты и нацелиться на ударные машины. Словом, там, ниже границы атмосферы планет, веселье шло полным ходом. Наша группа была отряжена для прикрытия больших кораблей, чтобы их никто не посмел обидеть. Не думаю, что наши противники были настолько сумасшедшими, чтобы сделать это, ведь большую часть их флота наши силы выбили в первые же минуты начала атаки. Но, так как «чужая душа — потёмки», особенно, если речь идёт о душе представителя чужой цивилизации, ожидать можно было всего, что угодно… И вскоре, это «всё, что угодно» произошло… Так как обратные (от нас) стороны планет были отданы на растерзание бомберам и ударникам, именно оттуда и прибыли несколько фрегатов и корветов. И они решили ударить по «самым главным агрессорам» — линкорам и крейсерам. Собственно, вот и для нас нашлась работа. Завязалась перестрелка, в процессе которой линкоры, спокойно развернули свои орудия, как бы изображая жест «ну, вот, на вас ещё отвлекаться…». «Грохнули» несколько выстрелов главного калибра. Пара вражеских корветов испарилась в самом прямом смысле этого слова. А потом в работу включились наши крейсеры и корабли помельче. Противник поднял свои «палубники». Началась свалка, в которую ввязались и наши группы. Как говорится, и до нас дело дошло… Перехватчики всегда вступают в бой первыми. Мощные станции дальнего обнаружения засекали вражеские машины ещё на пределе дальности ракет. Буквально наудачу я отметил цели на дисплее, выбрал несколько ракет дальнего радиуса действия, и с криком: «Ну, понеслась!», выпустил их одним залпом. Ракеты, красиво сверкая дюзами маршевых двигателей, унеслись вперёд. А вслед за ними ринулась и моя группа, продолжая выбирать цели, и посылая по ним ракеты, чтобы обеспечить максимальную плотность огня в заданном объёме пространства. Нам даже не обязательно было, чтобы все наши ракеты попадали точно в цели. Важнее было заставить противника лихорадочно маневрировать, разбивая строй. А заодно они буквально сами подставлялись под наши пушки и ракеты ближнего радиуса. Я не хочу сказать, что Кочевники выставили против нас худших своих пилотов. Нет, конечно же, не худших. Но и не асов. Большая часть их лучших пилотов, базировавшихся в этой системе, была уничтожена при первой атаке ещё на базах. Остальных асов просто не было в системе, и против нас дрались сейчас просто пилоты палубных сил. Но они не были нам серьёзным противником. Даже не доводя дело до ближнего боя, мы буквально вынесли больше половины вражеских кораблей, после чего сражение можно было считать законченным — их носители были уничтожены практически полностью нашими большими кораблями, и теперь истребителям и штурмовикам противника деваться было некуда — или на планету, где их ждала не самая тёплая встреча со стороны тех сил, которые «работали» там, или — сдаваться на милость победителей. - Все — разворачиваемся и обстреливаем противника, не задевая их. Покажем, что им лучше сдаться, — приказал я по связи. - Вас понял, Лидер, — ответил мне командир эскадрильи перехватчиков «Экслера». - Принято, работаю, — доложил ещё один командир, с авианосца «Гранд-адмирал Нокс». План был понятен всем. Выстрелами пояснить Кочевникам, что мы можем сейчас перестрелять их, как куропаток, но не хотим делать этого. Теоретически, разумное существо в состоянии понять такое «пояснение», но, насколько были разумны пилоты Кочевников, представляющие собой, по сути, симбиоз со своими машинами? Собственно, это нам сейчас и предстояло выяснить… Трассы лазерных орудий, услужливо показанные бортовыми компьютерами «Молнии», прорезали пространство между «пирамидками» и «трилистниками» Кочевников, обозначая то, что сбить их для нас — пара пустяков, особенно при трёхкратном численном преимуществе. Вражеские машины заглушили двигатели и легли в дрейф. По всей видимости, их пилоты решили принять наше великодушное предложение. Я вышел на связь с командующим операцией. - Что делать с пленными будем? — спросил я. - А сколько их? — спросил меня адмирал. - Что-то около двух эскадрилий «пирамидок» и «трилистников». - Ничего себе, поработали Призраки. Как умудрились-то? - Да просто предложили им сдаться, после того, как больше половины посбивали… - Да, задачка… Ладно, Лидер, ты пока что не отключайся. Будем думать, что именно с ними делать. Мы ждали. Истребители противника «висели» в дрейфе напротив нас. Сканирование показало нам, что все силовые установки на них были заглушены. Так как противник более ничего не предпринимал, наше внимание полностью переключилось на «сдавшиеся» истребители. Угрозы они более не представляли, но что-то подсказывало мне, что на сегодня работа ещё не закончена, и праздновать победу ещё рано. И моё предчувствие не подвело меня… Внезапно на пульте передо мной загорелся индикатор «Радиационная опасность», продублировав сигнал голосового информатора. На тактическом дисплее была довольно-таки большая отметка, к которой и был привязан сигнал индикатора «Радиационная опасность». - Я Лидер, — сказал я. — Кто ещё наблюдает сигнал «Радиационная опасность»? - Я — Демон. Сигнал наблюдаю. - Я — Экстремал. Сигнал наблюдаю. - Говорит Сапар. Есть такое дело. Дальше я просто не стал слушать. Что-то такое было на моих сенсорах, что заставило забеспокоиться сигнал радиационной опасности. Неизвестно, что именно это было, но я поставил бы на ракету с водородной боеголовкой большой мощности. Чисто теоретически такой ракетой можно было запросто уничтожить линкор, или авианосец. Проверять это дело на собственном опыте мне что-то не хотелось. Может быть корабль нашей группы этой ракетой полностью и не уничтожить, но всё равно, думаю, что жертв не избежать. Я быстро переключил диапазоны обнаружения цели на своих сенсорах. Кроме вражеских истребителей, находящихся в отключенном состоянии, ничего угрожающего там не было. Тем не менее, датчик радиационной опасности ясно показывал мне, что некий объект приближается к нашей группе со стороны планеты. - Блин! — выругался я. — Эти клоуны до систем пониженной заметности додумались. Единственно — они не смогли экранировать излучение. Придётся наводиться по нему. - Командир, это Демон. Я могу перепрограммировать сенсоры «Молнии», и бортовой компьютер перехватчика сможет «видеть» ракету, на основании данных от датчика радиационной опасности. - Нет времени. Выдвигаемся навстречу ракете всей группой, на основании данных от датчика устраиваем зону сплошного огня. Ракета не сможет прорваться. А если прорвётся — собьём её «на глазок». Вопросы? - Принято, Лидер, работаем! - Отлично, — сказал я. — Тогда — понеслась! На кораблях! Рекомендую вам поставить защитные поля на максимум, начать маневрирование и приготовиться открыть огонь из всех бортовых средств зенитной обороны. - Вас поняли, Лидер. Будем готовы! Не включая форсажа, мы пронеслись мимо застывших машин Кочевников, выходя на курс перехвата ракеты. Разумеется, ни о какой стрельбе ракетами не могло быть и речи — как посылать ракету в цель, которую не видно? А ГСН, наводящихся на радиацию, у нас на вооружении просто не было. Разумеется, будь у нас побольше времени, можно было бы оснастить ГСН необходимыми сенсорами, или наладить обмен информацией между ГСН и датчиком излучения, но как раз времени-то у нас и не было. Так что пришлось нам использовать только то, что можно было использовать в данной ситуации, а именно пушки наших машин. Это, конечно, не много, но и не так уж и мало, как говорят разные фанаты ракетного вооружения. Четыре лазерных орудия и два плазменных — это серьёзно. В умелых руках, говорят, это даже смертельно. Торможение маневровыми двигателями — машины «зависают» в пространстве. Орудия смотрят в один район. Индикатор датчика излучения показывал лишь направление на источник излучения, да примерное расстояние до него. В принципе, это, конечно, не много, но и не мало. Во все глаза я смотрю на индикатор, ведь неизвестно, какого именно размера эта ракета. Может, она столь мала, что в темноте космоса её просто не увидеть, пока не станет слишком поздно. Расстояние неуклонно уменьшается. Поскольку никто раньше не пользовался индикатором в качестве наводящего компьютера, пришлось самому считать, когда именно цель войдёт в радиус уверенного поражения пушек «Молнии». Вот я и считал. И, когда, судя по показаниям прибора, можно было стрелять, я приказал открыть огонь. И на это, определённо, стоило бы посмотреть. Разумеется, из кокпита той же «Молнии», или «Хищника», ибо иначе просто ничего было бы не видно — ведь лазерный луч практически невидим в космосе. Импульсы плазменных орудий были видны и невооружённым глазом, но именно из кокпита истребителя видимость была лучше всего. Шесть наших «Молний», лётные группы «Экслера» и «Нокса», отправившиеся вместе с нами, били из всех стволов, приблизительно в одну и ту же точку. Лазерные лучи кромсали пространство, ежесекундно опустошая аккумуляторы наших машин на несколько эргов. Пока что никакого эффекта не было. Конечно, отсутствие ожидаемого результата — уже есть результат, но именно сейчас мне хотелось бы держаться от этого правила как можно дальше — ведь при таком, с позволения сказать, результате, могло погибнуть очень много людей. И никого из нас такой результат совершенно не устраивал… Судя по индикатору, ракета была уже на расстоянии в десять кликов от строя наших перехватчиков. Возможно ли невооружённым глазом заметить объект длиной в 15-20 метров на таком расстоянии? Не думаю. Но именно это нам и надо было сейчас сделать. И мы это делали. Не пытались увидеть цель, но пытались её поразить вслепую. Способ был только — создать на пути ракеты заслон сплошного огня. Так как нас было меньше, чем нужно для такого дела, приходилось импровизировать, время от времени меняя направление стрельбы на доли градусов влево или вправо. Наконец, когда прибор показал, что до цели осталось всего пять километров, где-то впереди вспыхнул яркий свет взрыва. Неторопливо (в субъективном времени) этот свет разгорелся в огромный косматый шар. - Поляризаторы! — крикнул я. По идее, поляризаторы фонаря кокпита срабатывают автоматически, но, например, в моём случае, они не успели. Я инстинктивно зажмурился, но яркий свет термоядерной вспышки ударил по глазам даже сквозь крепко сжатые веки. Монитор радиационной тревоги полыхнул красным. Мне как-то было совершенно неинтересно, сколько именно я рентген сейчас получил. Была причина более важная — распознав радиационную опасность, бортовая аптечка скафандра вколола мне «лошадиную» дозу гамма-протектора. Укол сам по себе болезненный, а при такой дозе… Словом, врагу не пожелаешь такое «удовольствие»… Тем не менее — препарат с гарантией защищал от радиационного поражения жизненно важных органов человека, за что его разработчикам ещё при жизни надо было поставить памятники. Вот только, без побочных эффектов этот препарат не обходился, и на ближайшую неделю сильнейшим расстройством кишечника я был обеспечен… Перед глазами ещё плавали радужные пятна, но показания приборов истребителя я всё же различал. Вроде бы машина не пострадала от всплеска излучения. Серьёзных повреждений не было. Что качается повреждений несерьёзных… Оплавленная обшивка, в нескольких местах полностью выгорел слой защитного покрытия… Теперь, без серьёзного капитального ремонта «Молния» больше не была истребителем-перехватчиком малой заметности экстра класса. До борта «Экслера» доковылять бы, а там видно будет. Техники справятся. Сам помогу, чем смогу, если надо будет. От лучевой не умру точно — препараты помогут, но вот расстройство желудка и кишечника — штука более страшная… ЭМИ никакого серьёзного воздействия на перехватчик не оказал. Связь с другими машинами и кораблями работала «через пятую точку», так что я понимал только каждое пятое или шестое слово, из тех, что доносились в мой адрес. Насколько было ясно из показаний приборов, вся группа находилась вместе. Я передал сигнал общего сбора, и, как только пилоты всех машин доложились, приказал следовать назад, к авианосцам. Пока мы охотились на ракету, там никаких изменений не происходило. Истребители сдавшихся пилотов были подняты на борт «Экслера», где с ними пытались вступить в контакт представители науки. Мы продолжили патрулирование окрестностей на наших побитых жизнью машинах до тех пор, пока на борт авианосцев не прибыли истребители и штурмовики, которые летали на штурмовку объектов на обратной стороне планеты. Дождаться их было моей самой заветной мечтой, ибо побочное действие гамма-протекторов уже давало о себе знать… Судя по всему, активные боевые действия в этой системе подошли к концу. Неизвестно было, скоро ли кончится сама война, но, так как нам разрешили наконец вернуться на лётную палубу «Экслера», жизнь сулила массу хороших перспектив… До того, как наша группа ушла из базовой системы Кочевников, мы ещё несколько раз летали на патрулирование. Были и на тех объектах, по которым работали линкоры и палубная авиация. Было понятно, почему Кочевники сдались так быстро и просто. Атака нашего флота оказалась для них настолько неожиданной, что, хоть они и обладали некоторым превосходством, но эффективно его использовать не смогли. То, что устроили Кочевникам наши, иначе как блицкригом, назвать было сложно… Оставив в системе две военных базы с весьма мощным потенциалом и дипломатов, которых они защищали, и которым теперь надо было наладить мирные отношения между нашими расами, АУГ «Адмирала Экслера», отправился на Пиллос, нашу базу. Я лежал на смотровой палубе, на коврике, рядом с Карен, и жизнь казалась мне чертовски прекрасной штукой. Кроме нас, на палубе больше никого не было, и, стоит ли удивляться тому, что моя рука, как бы сама по себе, оказалась между слегка разведённых ног Карен. - Ты согласна? — прошептал я одними губами. - Разумеется, — так же беззвучно ответила мне девушка. И, получив согласие, я продолжил ласкать её. И, разумеется, я на этом не остановился…