Ну, правда, ответьте мне, что может искреннее, естественнее, правдивее и прекраснее безотчетного эротического порыва мужчины к женщине? Что еще осталось нам в этом душном пространстве тотальных рыночных отношений?

— Да насрать мне на его страсти! Я по целым дням трясусь в этом долбаном трамвае за какие-то полторы тонны в месяц, а этот кобель два года назад подарил мне одну футболку без рисунка и теперь до гроба шоркать намылился! Козел плешивый!

— Да причем здесь футболки-то?! Человек тебя хочет!

— А говна он не хочет?!

— А ты что, хочешь, чтобы у него вместо члена футболки росли?!

— Да пошли вы знаешь куда?!

— А мы и так на них верхом! Отроду!

— Ну, и скачите пока ноги не пообломали, придурки!

— Подожди! А я-то тут причем?! Я тебя не долбил, кажется?!

— Креститься надо, если кажется!

— Что?!

— Ничего! Совсем оборзели!

— Кто?!

— Вы!

Я окончательно запутался и растерянно замолчал. Ленка, напротив, с удовольствием продолжала высказываться:

— Вон у моей сменщицы — муженек херов. Придурок долбаный! Работал, работал, тихонький такой, бульон из термоса потреблял. Дочка у них родилась. Радоваться бы да денег больше зарабатывать! А он вдруг, паскуда рыжая, как запил, и с концами! Трамвай на бабу повесил и забил на все дела. Она, бедная, его прикрывает: свою смену отпашет, потом за него, за пса вонючего. По двадцать часов горбатится. Домой приползет, а он шары свои выкатит, за жопу ее схватит: «Соси! — вопит, — «Я на тебя всю жизнь свою угрохал!» Гаденыш занюханный! Кому нужна его поганая жизнь?!

— Может, белая горячка, — попробовал было возразить я.

— Естественно! У вас чуть что — белая горячка или черный юмор! Вон у моей двоюродной сестры муж военный — полковник долбаный! Денег последние три года не приносил, говорил не дают. Сестра его кормила, обстирывала и все слушала, как этот пидор гнойный правительство критиковал: «Солдаты голодные! Россия на краю!» Каждый вечер уезжал с товарищами письмо президенту составлять, декабрист драный! А оказалось-то, он себе по-тихому машину купил — «Мерседес»! И проституток малолетних катал по шалманам. И докатался, хорек старый: сифилис подхватил! Ну, его и рассекретили, блядуна хитрожопого! А сестру всю уколами измотали! Что, веселая перестроечка?!

— Разные бывают случаи…

— Да не случаи, а сплошь и рядом! Вон у моей школьной подруги случай — и рассказывать противно. Вышла она замуж за культурного. Очки, галстук, ну, почти что ученый. И бабки приличные зарабатывает: квартира, само собой, обстановка, иномарка и мобильник. Только вот уж больно уставший с работы приходит. «Ох, голова пухнет! Мозги раком! Целый день за компьютером проторчал». С ходу под душ и в постель. Подозрительно. Решила она проверить, чем же это он там так урабатывается. И выследила на свою голову. На работе после пяти им, естественно, и не пахло. Она в гараж, а он там такого же программиста на капоте разложил и дует его раком! Да так смачно, что ей до смерти обидно стало. А куда денешься? Поревела-поревела, да так и живут. Так что, все вы дебилы, алкаши и гомосеки.

Я ошалело молчал. Голова моя с выпученными глазами сокрушенно покачивалась.

— Ладно, не буду тебе мешать, — удовлетворенно сказала Ленка. — Спички, вот, прихвачу у тебя. Пожрать приготовлю. Заходи попозже, заберешь.

Я продолжал мотать головой.

— Ну, чего вылупился-то?

Я насторожился. Ленка стояла и, как мне показалось, многозначительно улыбалась.

— За спичками зайдешь, мечтатель?

— Зайду, — руководствуясь подсознанием, ответил я.

Ленка погладила свой крупнокалиберный комплект ягодиц и еще многозначительнее вышла.

«Спички? Зачем? Что это значит? К чему эти многоточия в конце отповеди?» — задавался я назойливыми вопросами. Открытость финала волновала все больше и больше… Я стал думать про бедного водителя трамвая, который упился до сексуального волюнтаризма, про сифилитика-полковника, что самозабвенно любил свой «МЕРСЕДЕС» и молоденькие попки, даже попытался представить себе умного программиста колдующего над мужской задницей (отнюдь не виртуальной)… И ведь, наверняка, размышлял я дальше, начиналось-то все с каких-нибудь спичек. С простого намека, с незначительного смутного волнения, а дальше… Дальше, достаточно зажечь одну спичинку, как вспыхнет весь коробок! И пламени этого уже не задуть и не растоптать, пока все не сгорит до тла.

Стемнело.

Я поднялся со стула и поплелся за своими спичками…

Господа (модненько!), а не приходилось ли вам, господа, переживать ситуацию, которая в начальной своей фазе (завязочке) ошарашила бы вас забавным открытием, затем, по мере развития, посулила бы приятненькое испытание, но подоспевшая кульминация вдруг парализовала бы все ваше психофизическое существо примерзейшим позором, а вот развязочка чудесным образом пришлась бы в вашу пользу?