Существо, подстерегавшее добычу на дне ямы, было скорее легендой моего Барсума, хотя не раз я встречал его изображения в книгах и на стенах мертвых городов. Оно звалось бракси и было чем-то вроде муравьиного льва, только размером с кита. Жертв своих оно не убивало сразу, а впрыскивало яд и медленно переваривало, оставляя в живых насколько можно дольше. Не отдавая себе отчета, я сделал то, что мог сделать в этой чудовищной ситуации. Кем бы ни был чернокрылый воин, такой чудовищной смерти не заслуживал никто. Прыгнув, я успел встретиться взглядом с отчаянными темными глазами, а потом крепко вцепился в тонкое гибкое тело и, оттолкнувшись обеими ногами от глянцевого глаза, взлетел на край воронки. Скрипучий визг монстра заставил меня передернуться. Откатившись от края бездны, я вскочил на ноги, едва не улетев на полсотни футов от чернокрылого. Он кое-как поднялся, ковыляя и волоча разбитое крыло. Я успел рассмотреть его: телосложением он был похож на обычного развитого мужчину, разве что грудь и плечи его было намного шире талии и бедер. Длинные мускулистые руки и ноги были совсем человеческими, как и молодое приятное лицо. Воин растерянно смотрел на меня, держа в руке короткий меч, но не спеша нападать. Торжествующий крик донесся до нас, и чернокрылый воин повернулся, провожая взглядом улетающего светлого. Когда он снова взглянул на меня, в его глазах было столько чувств, что выделить что-то одно казалось трудным. Волоча крыло, он шагнул ко мне с горестным клекотом.

— Он бежал! Что ты наделал, бескрылый! Боги, теперь Иксатлан обречен!

Я смотрел в открытое изможденное лицо, большие коричневые глаза.

— Вы напали вдвоем на одного, — сказал я, чувствуя, тем не менее, что совершил какую-то роковую ошибку. — Я принял сторону слабейшего.

— Этот слабейший был подлым шпионом Зеркса и Джона Картера! — в голосе молодого воина слышалось глубокое отчаяние. — О боги, Иксатлан обречен… и ты убил Тискуана…

Он попытался было взлететь, но не смог, выронил меч и сел на красную землю, закрыв лицо руками. Плечи его задрожали. Невыносимо было видеть плачущего от горя мужчину, самое черствое сердце не вынесло бы этого зрелища.

— Ты говоришь, что Иксатлан обречен, — сказал я, приблизившись к нему. — Но почему?

— Некому предупредить моих братьев, — слезы текли по белым щекам воина, — некому принести им весть о скором приходе врага. Ты убил моего спутника и сломал мне крыло. Но ты спас мне жизнь, и я не могу убить тебя.

Он покачал головой, словно не веря, что все это случилось с ним. Стоя перед ним, я протянул руку.

— Ты сможешь предупредить свой город, — сказал я. — Там, за воронкой бракси, пришвартован мой корабль. Он летает быстрее любого из вас.

Воин вздрогнул, глаза его стали совсем круглыми.

— И ты поможешь мне добраться до Иксатлана?

— Да. Но если ты будешь тут сидеть…

Он вскочил, вскрикнув от боли в разбитом крыле. Мы обошли яму монстра и поспешили к моему кораблику. Мой спутник преклонил колено над трупом своего разбившегося друга, прошептав несколько слов, более напоминавших клекот орла. К тому времени, как он забрался на соседнее сидение, я уже запускал двигатели флаера. Мы взлетели, и человек-птица указал направление.

— Лети к тем скалам, за которыми пробуждается Лотарио, прибавь скорости — быть может, мы и успеем ещё.

Он тяжело дышал и все пытался остановить слезы, катившиеся по его лицу, но ему это не удавалось. В конце концов, он уткнулся в ладони и плечи его затряслись. Смутно до меня стало доходить, что плачет он вовсе не потому, что мы можем не успеть.

— Простишь ли ты мне то, что я сделал по неведению? — тихо спросил я, когда мы пролетели уже около тысячи хаадов. Он вздрогнул, подняв заплаканные глаза на меня.

— Если мы успеем добраться до Иксатлана, это не будет уже иметь значения, — ответил он тихим прерывающимся голосом. — Если не успеем, то тоже не будет.

Я положил руку ему на плечо, пытаясь как-то успокоить его.

— Твой друг… я сожалею…

Рыдание вырвалось из его горла, но усилием воли он подавил его.

— Теперь это неважно, бескрылый. Мы можем лететь быстрее?

Я прибавил ходу, и теперь мы летели на очень приличной скорости.

— Видишь ту соляную долину? Направь корабль на шестнадцать градусов к северо-востоку от неё. — Человек-птица указал направление. — Не сбавляй скорости, незнакомец.

— Меня зовут Дориан, — назвался я уже привычным именем, задавая новые координаты бортовому вычислителю. — А тебя?

Он бросил на меня быстрый взгляд, но ответил:

— Теллан.

— Пока мы летим, не мог бы ты рассказать мне о себе и своем городе? — попросил я. — Мне не приходилось покидать Долину Дор до этого путешествия.

— Ты из Долины Дор? — удивленно спросил Теллан. — Но это же запретный город ученых, говорят, они проводят чудовищные эксперименты над попавшими к ним людьми.

— Да, я оттуда. — Решив не углубляться в подробности, я поведал ему легенду, придуманную мной в сотрудничестве с Матаи Шангом. Легенда эта была безупречна с точки зрения знаний, которые имелись у обитателей этого Барсума. Согласно ей я был найден исследователями из подземного города во время обхода Долины. Потерявший память и израненный, я нашел приют у ученых, но не вынес длительного нахождения в закрытом городе. Украв флаер с запасом еды и воды, с помощью благоволившей мне девушки я бежал в Пустынные земли в поисках своего прошлого.