– Не домучить…- нехотя ответила Аннекен. – Я думала, ты никогда не очнешься…и перестала бояться… ты был спокойным…тихим…единственно, плакал иногда по ночам…говорил…

Пират сверкнул глазами. Провел ладонью по отросшим спутанным волосам. Аннекен показалось, что последние слова заставили его вздрогнуть.

– Да…помню…ты утешала меня. Не пойму, зачем…какой-то трюк с твоей стороны?

– Никаких трюков, -устало произнесла девушка. –Мне просто было жаль…ты был как напуганный ребенок…я мстила чудовищу, изнасиловавшему меня, мучившему и насиловавшему женщин, убийце, поднявшем руку даже на священника. Но я не сделала бы зла человеку, чей разум не отличается от разума ребенка.

– Ребенка…- Рэтбоун произнёс это слово глухо. –Ребенка…так ты…поэтому меня…пощадила? Впрочем, это ничего не меняет! Все вы-шлюхи, и то, что я помню о некоторых моментах моего пребывания здесь с тобой это ясно доказывает. Так что поправляйся, крошка…ты мне ещё понадобишься…а пока…

Он стащил с себя пояс и связал ей ноги по-хитрому, тройным сложным узлом.

– Это чтобы тебе не пришла в голову какая-нибудь глупость, - ухмыльнулся он. –А теперь отдыхай, я пока докончу шитье. Противно, а делать нечего. Подлечишься, будешь шить сама. Но сейчас…- он с усмешкой взглянул на неё. – Ты ни на что не годишься! Хотя, пожалуй, твоему ротику можно было бы найти применение…но ладно уж, отдыхай…

Он вернулся к костру и снова взялся за шитье. Аннекен впала в оцепенение, вытянувшись на ложе. Итак, он вспомнил! И теперь она во власти кровожадного маньяка, ненавидящего женщин. Ноги связаны, да она и так не смогла бы сбежать. Слишком слаба. Мозг был словно в тумане. Она пыталась найти лазейку, пыталась придумать хоть что-то. Но, так и не придумав ничего, уснула.

Она ела, спала, не пытаясь отвечать пирату на его вопросы и насмешки. Позволяла мыть себя (обычно это заканчивалось тем, что он засовывал в неё пару пальцев , второй рукой ублажая себя), кормить, делать всё, что ему благорассудилось. Прошло почти две недели. Она быстро набирала в весе и уже не выглядела живым скелетом. Но по-прежнему была слаба.

Однажды ночью её пробудили грубые ласки. Пошевелившись, она обнаружила, что ноги развязаны, и что Рэтбоун лежит рядом, нагой как в день своего рождения. Его рука уже обосновалась в её киске и тело против воли девушки отзывалось на эти прикосновения. Аннекен едва слышно застонала, когда он взял её, одним сильным движением протолкнувшись сразу наполовину. Её тело, только-только начавшее восстанавливаться, показалось ей самой карточным домиком под ударами стихии. Она попыталась было взять себя в руки, но сознание куда-то уплывало. Она была бесконечно слаба, настолько, что даже не могла сдерживать собственных желаний и ощущений. Держа её одной рукой за плечо, второй опираясь о ложе, пират двигался, всё ускоряя темп. Аннекен протянула руки, обвив его тело, перебирая волосы, дрожа под тяжелыми гулкими толчками, отдававшимися в её сознании острой судорогой блаженства. Она сама не заметила, как её ноги оплели бедра пирата, как она приподнимается навстречу ему. Наконец Рэтбоун застонал и спустил, тяжело рухнув на почти потерявшую сознание Аннекен. Он слепо ткнулся ей в щеку, пытаясь перевести дыхание, пока она нежно гладила его спину. На какой-то миг ей почудилось, что это прежний Рэтбоун, теплый, бездумный. Нежный полу-ребенок. Она едва не расплакалась от тоски по нему.

Пират попытался встать, но она продолжала держать его в объятиях. Он усмехнулся, заглянув в её глаза.

– Что, понравилось? А ты многому научилась, шлюшка!

Аннекен расплела ноги и разжала руки, снова вытянувшись на ложе с безразличным выражением.

Пират задумчиво смотрел на неё. Она заметила, что в его взгляде была не только насмешка, но и что-то другое. Словно он на какой-то миг пожалел, что не прежний. Аннекен лежала неподвижно, пока он медленно сползал с неё.

– Когда ты ещё немного окрепнешь, можно будет попробовать и кое-что другое, - пират с усмешкой взглянул на неё. – Я не прочь повторить тот номер с ножом и ремнем…На твоей нежной коже остались шрамы…

– На твоей тоже, -тихо ответила она, сама не зная, почему. – Как и в душе. В этом мы с тобой похожи, Хлыст. Делай, что хочешь. Я в твоей власти.

Он еле заметно вздрогнул. Затем грубо развернул её на бок и лёг сзади, прижав к себе и обхватив обеими руками. Аннекен закрыла глаза. Она думала, что не сможет уснуть, но её тело оказалось милосерднее неё. Спустя пять минут она уже спала, всхлипывая во сне.

…Ей снилась их первая ночь с Жанной. Шелковистые губы француженки нежно касались её лица, век, щек. Жанна погладила её по щеке и Аннекен немного зажато улыбнулась.

– Страшно?- тихо спросила Жанна, убирая волосы с её лица. –Знаю, что боишься…бедная моя девочка…этот ублюдок заплатит, клянусь тебе!

– Мари…

– Жанна…я же просила тебя, АЛЛОРЕТ!

– Да…прости, я забыла. Конец жизни, конец прошлого. Ма…Жанна…я не знаю, найдем ли мы его. Иногда мне бывает страшно до ужаса. Я не могу видеть мужчин, меня начинает трясти от страха.

– А от женщин?

– Что ты имеешь в виду?

– Просто хочу, чтобы ты отбросила свои страхи, детка. Расслабься…

Она чувствовала нежные поцелуи подруги на лице, шее, плечах. Она плохо понимала, чего добивается Жанна, но безотчетно подалась навстречу, когда та обняла её, пытаясь расстегнуть крючки корсета за спиной.

– Не бойся, детка…- шелестящий голос вонзился в сознание словно нож в масло. Задыхаясь, Аннекен кусала губы, стискивала кулаки, но не делала попыток отстранить подругу. Жанна увлекла её к огромной постели, уложив и стащив платье. Сама же избавилась от своего костюма и вытянулась рядом с ней.