— Края раны приобретают цвет клубничного джема. Очень аппетитно, — слышу я мечтательный голос дроу в сознании.

Мэтр Фредерик со всей торжественностью вручил нам два редких трактата о свойствах ядовитых растений и о хирургических инструментах. Один том, переплетенный в коричневую с золотым тиснением кожу, я открыла наугад, привлеченная мускатным запахом страниц. Великолепная гравюра, изображающая виды скальпелей и пинцетов — потрясающе. Я улучила миг и показала ее Аларику. Дроу был впечатлен.

Чета драконов (сегодня они — пламя и пепел: красный бархат ее роскошного платья и серый шелк его рубашки) порадовала очень полезным (по глубокому убеждению Аларика) подарком: переплетенные листы плотной кремовой бумаги, которые хранили чертежи и информацию о последних разработках драконьих мастеров-механиков в сфере оружия, использующего разрушительную силу огня. А дар эльфов (Дьяр и Лаойлешь оба использовали в одежде золотой и зеленый цвета, выгодно подчеркивающие их благородство) привел в восторг меня. Это был розовый мед, столь высоко ценимый за свои чудесные свойства сохранять молодость, что за один его фунт платили такой же вес в лучших драгоценных камнях. Да и ткани, преподнесенные нам среди прочего Альбертом и Камиллой, были прекрасны: особенно по вкусу мне пришелся нежный лен лавандового оттенка, а Аларику — темно-синяя замша.

Однако, главное потрясение ожидало нас впереди.

Крохотный лунный даймон. Эта раса представляет собой воплощение безжалостной силы ночного светила. Скорлупа будто мрамор, светло-коричневый и глубокий зеленый. Яйцо находится в состоянии стазиса — сложнейшее заклинание полного замедления, окутывающее бронзовый сундучок, наверняка является творением Ашера. Подобные же путы держат дух волка, заключенный в бедренной кости.

Что и говорить, вампир знатный искусник. Филигранная работа. Нити цвета лакрицы невероятно холодны. Я прикоснулась — и как только кровь в венах не уснула, убаюканная обманом.

— И не сказал ведь, что помогает моим и твоим родителям, — дивится мой супруг.

— Эти фетчи, что передаем мы сейчас вам, в свое время станут надежными защитниками вашего будущего дитя.

Мы вновь оказались в объятиях родителей. С благодарностью я целую руки матушки и отца. Таков закон: дети вырастают, идут своим путем, но родители навсегда остаются непоколебимой основой нашего личного мира.

По традиции, новоиспеченные муж и жена одаряют друг друга лишь после первой ночи, но как я уже поняла, мой принц крайне свободно смотрит на условности, потому моя коллекция украшений пополнилась чудесным колье из бирюзы. А ведь как известно, бирюза — кости умерших от любви.

— Обещаешь последовать за мной, если я умру? — прошептала я на ухо своему мужчине.

— Обещаю, — совершенно серьезно ответил он.

После внесения записей в Книги закона дроу и магов, мы со всеми гостями отправились праздновать. Я ощущала негу и довольство, как объевшаяся сливок кошка, и искренне наслаждалась трапезой и окружающей обстановкой. Мелодия, густая и мягкая, будто горячий шоколад. Розы, бордовые до черноты. Гранатовый густой соус и ароматная оленина. Пряное вино. Приятный разговор с Лайолешь и Розали. Девушки были искренни в своих поздравлениях, и разумеется, дерзкая Лайолешь не преминула пожелать мне, помимо великого счастья, и более прозаических вещей — а именно, жаркой ночи.

Разве ночи? Небо ведь окрасили уже бледные перламутрово-бледные полосы.

— Боишься? — спрашивает меня супруг.

Я уткнулась лицом в плечо дроу.

Никаких условностей и оков. В глазах Аларика я вижу нечто гораздо большее, чем страсть. Его голод. Его надежду. Будто я для него — глоток живой воды.

— Нет.

Дроу смотрит в мои глаза, улыбаясь весенней улыбкой, очень мягкой. Вот только лишь глупец обманется этой мягкостью.

Наши пальцы переплетаются, замыкая потоки силы.

Страсть вела нас своими запретными тропами, опьяняя ароматами можжевельника и мяты. Мы снимали одежду друг с друга, будто обнажая самые сокровенные тайны. И прекрасное белье было оценено по достоинству, а нож дроу — без надобности пока.

Устроившись на коленях мужа, я немного приподнялась, чтобы провести кончиками пальцев по шраму на его лице. Аларик замер под моими прикосновениями, демонстрируя свое доверие. Я прижалась к моему принцу так близко, как могла, еда ли не стирая кожу в мерцающую пыль, и искренне порадовалась, что он все же вернулся из плена.

Увлеченная новыми открытиями, я гладила его грудь, задевая темные твердые соски. Аларик тихо застонал, и я, ободренная такой реакцией, осмелилась коснуться его члена, уже возбужденного. Плоть оказалась удивительно бархатистой, с заметным рельефом вен.

Темный вздрогнул и что-то почти прорычал на своем родном языке. Его бедра между моих ног и шелк простыней под моей спиной.

Кожу вновь обожгли поцелуи. В тот первый раз я поняла, почему секс действительно таинство. Слияние, когда ты отдаешь и владеешь одновременно.