— Слушай, — говорит он.

Шаги. Почти невесомые. Тихие. Даже слух эльфов, возможно, не уловил бы их, но Феантари помог им. Мир итилири не любит чужаков.

Дьяр и Лайолешь обернулись одновременно. Кто-то посторонний был в зимнем саду Гранатового дворца.

Серебряный положил руку на живот своей женщины, ниже ребер. Он призвал свою силу — их общую силу, и воплощенная, естественная природа помогла своим детям.

Лайолешь просто растворилась среди темной зелени листвы и пряного запаха магнолий. Ни один хищник не учуял бы ее сейчас.

Дьяр же оказался прямо за спиной чужака.

Это двусущий. Пума. Высокий, с песочного цвета волосами, собранными в хвост. В его руке — тонкий прочный шнур, с костяными рукоятками на краях.

По всей видимости, собрался незаметно подкрасться к стражникам.

Что же, путь иногда делает любопытные повороты.

Змеей тонкий ремень Дьяра скользнул на шею оборотня, и змея эта выпила его дыхание. Хруст позвонков.

Два воина-итилири вышли из-за ореховых деревьев. Светлый в который раз подивился способности дроу сливаться с тенями. Темнота стирала белизну их кожи, давая возможность напасть неожиданно, и даже прямые обоюдоострые клинки мерцают тускло, не выдавая присутствия.

У ног дроу — два мертвых тела. Еще веры.

Дьяр определенными жестами, принятыми в военное время, показал, что направится обратно в замок. Получив подтверждение, что он понят, эльф едва слышно сказал Лайолешь:

— Идем. Необходимо всех предупредить.

***

— Крайне невежливо приходить ранее намеченного срока, — говорит Мирабелла, скрещивая узкие ладони на шелке юбки.

Илиасу и Аларику ничто не сможет помешать. В это верит королева. В это верю я.

Смотрю на идеальный рисунок подготовки, который будет раскрашен скоро кровью врага, и думаю о том, что все же я многого не знаю о своем мужчине.

Например, как привычно лежат в его ладонях рукояти дважды изогнутых, коварных клинков.

Любопытно, оружие ревнует из-за того, что эти руки — сильные, с длинными пальцами, покрытые молочными линиями шрамов, — касаются меня?

Мой принц действительно не сомневается, лишая жизни. Просто не считает нужным сомневаться.

Я пытаюсь успокоить Розали и Лайолешь, а матушка, Ее Величество и Рисса пытаются успокоить меня.

Драконесса болезненно бледна, и наряд из кремового льна делает ее кожу почти прозрачной.

— С ними все будет в порядке, — я легко касаюсь губами виска Розали.

Драконесса сжимает мои пальцы. Ее кожа горяча, и я чувствую, как дрожат нити энергий.

— Будь благоразумна. Если ты и нерожденный еще малыш погибните, Луке это никак не поможет, — говорю я.

— Отряды итилири контролируют все переходы, — Мирабелла ставит на стол перед девушкой чашку с мятным настоем.

Королева вызывает у меня искреннее уважение. Я могу лишь догадываться, каких усилий ей стоит сохранять достоинство — ведь я знала, что ей довелось пережить в определенный период их с Илиасом истории.

— Кроме того, — низкие, мурлыкающие интонации в голосе Мирабеллы откровенно жестоки, — большая часть веров просто не сможет попасть в Феантари — их уничтожат наши мертвые.

Лайолешь засмеялась. Подобная нервная реакция позволила позволила эльфийке расслабиться и прийти немного в себя. Кажется, я знаю, о чем она думала сейчас: о том, как коснулся лбом ее лба Дьяр перед тем, как покинуть покои.

Да, вовсе не время для паники и слез. Наша сила сейчас не менее важна, нежели мужская.

Все шло именно так, как должно было. Идеально ровные стежки шелковой нити, рисующие идеальный узор. Да и могло ли быть по-иному? Для итилири ведь что кровь, что гранатовый сок — все одно.

Каждый знал четко свои обязанности. По указанию королевы советникам посредством коммуникаторов была направлена информация о нежеланном визите веров, проверена надежность охраны дворца, всех патрулей — и разбужена Камилла.

Вани крайне была удивлена, не увидев супруга рядом на кровати. Мирабелла пояснила ей причину, добавив, что Альберт исключительно по собственной воле пожелал помочь принцу итилири.

Камилла, прищурившись, смотрит на королеву. Вани умная женщина, и оценив серьезность ситуации, задает уместный вопрос:

— Им нужна помощь?

Матушка подходит к Мирабелле и кладет ладонь на ее плечо.

— Сейчас увидим.

Видимо, леди Сиенна с королевой все уже обсудили ранее, потому как сразу же на столе появились низкие широкие чаши из бронзы, принесенные камеристками.

Матушка подносит свою курительную трубку к губам. Температура в комнате сразу же стала будто ниже, и голову сдавил холодный обруч.