Когда Аларик возвращается к нам, в его руках четыре рыбы. Эльф, каждый из драконов и итилири получают по одной.

Они пьют холодную кровь, вкушают перламутровую, бледную плоть. Это омерзительное зрелище меня откровенно заворожило. Я подумала было сделать еще глоток чая с чабрецом, но отставила чашку.

Хрупкие рыбьи кости крошатся под подошвой тяжелого сапога темноволосого дракона, когда тот делает несколько шагов вперед. Он говорит что-то, говор у него удивительно мягкий и плавный. А после они уходят. Будто вновь растворяются в металле палаша.

Хоть и укутанные в теплые пледы, мы с Анной дрожим. Хаиш и Аларик переглядываются. Нам больше нечего делать здесь.

— Пора уходить, — говорит орк, привлекая к себе свою женщину.

***

— Только если я буду рядом.

Аларику, кажется, не по вкусу моя идея отправится в мир людей, дабы развлечься немного. Его настораживает тот факт, что пригласила меня Анна. Я разделяю это беспокойство, потому вовсе не против пойти вместе с супругом.

— Конечно. Мой большой страшный волк защитит меня. Но, говоря откровенно, я не чувствую опасности.

Мой принц весьма скептично посмотрел на меня, но я не обратила на это внимания и накрыла его руку своей, помогая расстегивать пуговицы на джемпере.

— Она утверждает, что человеческие мастера тоже способны создавать различные красивые вещи и готовить вкусную еду. Возможно, мы выберем что-нибудь для убранства нашего дома. Я уверена, Анна рассказала бы тебе об этом сама, но она тебя боится.

— С чего бы это? — усмехнулся Аларик.

— Не будь столь скромным, — я провела кончиками пальцев по его щеке.

— Ты устала, моя драгоценная? — дроу коснулся нежно поцелуем моих век.

Я кивнула. Действительно, замечательно было бы отдохнуть. Сегодня был насыщенный день. И сейчас, когда я утешила уже Анну после жестокого ритуала — мой мужчина утешает меня. Я ведь не просто так пришла в его объятия. Я совершенно беззастенчиво пила его силу, чтобы восстановиться — и как всегда, он это мне позволил.

— Я проверю, как отец себя чувствует, закончу кое-какие дела, и вернусь к тебе, родная.

Этот мягкий шепот ничуть не обманул меня.

— Ты не веришь нашим гостям и собираешься предпринять меры безопасности?

Аларик улыбается. Отходит на несколько шагов, снимает джемпер и бросает его кресло.

— Лапушка, Анна меня не интересует. Мне плевать на то, лжет она или нет. Но меня интересует твоя жизнь и твоя безопасность. Я не допущу, чтобы тебе что-то угрожало.

— Мне нравится твое серьезное отношение к важным вещам.

Еще одно прикосновение губ к моей ладони — и он уходит. А я переодеваюсь в белую пижаму из шелка, умываюсь, расчесываю волосы и думаю о том, стоит ли мне волноваться об Анне. Оценив ситуацию, я пришла к выводу, что нет. Я доверяю своим ощущениям, а они говорят, что рыжеволосая красавица не желает мне зла. Но, в любом случае, мы с Алариком должны быть готовы к любым поворотам пути.

А когда вернулся мой супруг, он рассказал мне, что в то время, когда мы говорили с мертвыми, с Ее Величеством говорила Рисса, первая из гильдии ювелиров. По ее словам, у князя оборотней имеется в казне аквамарин, который, возможно, и есть тот самый камень с заключенной в нем душой Мириэллы, возлюбленной Северного ветра.

***

— Я не стану делать этого.

Аларик склоняет голову к плечу и смотрит на Кариззу совершенно спокойно.

— Ты меня всегда просто заебывала своим своеволием.

Тигрица вздрогнула, услышав столь жестокую грубость. Сузила зло глаза.

— О, уверена, своеволие этой девчонки, которая стала твоей женой, доставляет тебе гораздо больше удовольствия.

— Ну разумеется, — дроу кивнул утвердительно. Он оставался серьезен, но в глазах его плясали искорки темного веселья. — Меня согревает любовь, что есть между мною и ней. Меня согревает ее тело по ночам. И то, что все происходит добровольно.

Каризза молча смотрела на принца. Он сидел на каменном полу своей старой спальни. Так близко от нее. Прекрасен, как всегда. Эти черные волосы, распущенные свободно по плечам, так и манят прикоснуться. Этот ублюдок остался ее слабостью и сейчас — после всего, что сотворил с ней. Еще более жестокий, чем всегда. Ведь известно, что истинно жестоким зверь становится лишь обретая то, что он готов защищать.

Тигрица хорошо знает это. Чувствует изменения в запахе мужчины.

— Я говорю — ты подчиняешься. Все просто. И сейчас я говорю тебе, что ты должна посмотреть на этот аквамарин — действительно ли в нем заключена душа Мириэллы. Кроме того, — Аларик усмехнулся, — ты не хочешь разве увидеть еще раз отца?

Отца? Нет. Она с гораздо большим удовольствием будет говорить о брате. Наполях мертвых она видела его тень.

— Зачем ты убил Мариуса? Это ведь ты сделал, верно?

Аларик прислонился спиной к холодной стене. Затем повернулся и посмотрел в глаза тигрицы тем самым равнодушным взглядом, которым смотрел, убивая ее.