И теперь она проигрывала глупой, простой девчонке, которая скулила и завывала, которая была эгоистична как жена и любовница, которая выкидывала своих детей одного за другим, но по-прежнему получала свою любовь. Она мертва, её нет, и никогда она не вернётся, а Серсея была живой женщиной, и всё же её Рейгар желал больше.

— Обрати на меня внимание, — сказала она ему, хоть он и был далеко. — Обрати на меня внимание, пожалуйста, прошу, взгляни на меня! — рвано, напряжённо раздался её голос, и она сглотнула слёзы. О, как она устала от его холодных прикосновений и мрачной хмурости, от его немногословности и печального лица. Боги видят, она хотела его. Она родилась, чтобы он любил её, как Джейме был рождён для неё, но если Джейме любил её, то Рейгар — нет.

«Ты будешь королевой», раздался в голове голос отца. Серсея всегда добавляла «и король будет любить тебя» всякий раз, когда он это говорил, и теперь она поняла, почему он останавливался на том месте. Теперь она королева, но где же любовь Рейгара?

В волчьей суке, с гневом и горем заклокотала Серсея. В мёртвой потаскухе, которая только и знала, что раздвигать ноги да стонать для него.

Серсея делала больше, чем Лианна когда-либо. Она являлась большим, ибо Серсея была Ланнистер, львицей Утёса, а Лианна просто волчицей, склоняющейся перед холодом Севера. Зубы её были крупнее, когти острее, и сила больше, но даже при этом всём Серсея проигрывала, проигрывала, проигрывала.

Ланнистеры не проигрывают, сказал ей голос отца, и матери тоже.

— Тогда что мне делать? — спросила она обоих, того, кто не мог её услышать, и ту, что была уже мертва, чтобы услышать. Она подошла ближе к зеркалу и оперлась об него ладонью, глядя на своё измученное, но по-прежнему красивое лицо. — Как мне победить?

Она подумала о Лианне и о том, какими способами она добилась Рейгара, и осознала, что испробовала их все. Она отдавала ему свою любовь, предложила своё лоно, была хорошей, надлежащей королевой, а теперь вынашивала его ребёнка. Лианна дала ему двоих, но Серсея даст больше. Её трепещущая рука скользила по животу, чувствуя дитя. Может, нужно подождать, пока не родится ребёнок? Тогда он посмотрит на неё по-другому?

Эта сука потеряла пятерых детей, а он по-прежнему любил её. Серсея очень хорошо помнила победы Лианны и её поражения. После них королева несколько дней оставалась в постели, и Джейме как-то сказал, что Рейгар навещает её каждый раз, когда может, даже не закрывая дверь, целуя её или просто обнимая. Они шептал ей что-то на ухо, и, хотя Джейме не мог слышать, что именно, но совершенно ясно, что слова были добрыми. «Вся нежность в мире», сказал ей тогда брат. «Он любит её больше всего на свете».

Серсея задрожала и затрепетала — ей вновь стало холодно. Она нашла свой халат на кровати и обернула его вокруг себя. Что-то утяжеляло карман. Серсея запустила в него руку и нащупала холодный, твёрдый, маленький предмет. Она вытащила его, и рука внезапно перестала дрожать. Он был розовым и гладким, покрытый кристаллами и увенчанный пробкой.

— Вся нежность в мире, — задумчиво прошептала Серсея, прежде чем вынуть пробку и капнуть на язык несколько капель сладкого яда.

___________________________

Она плавала в своих снах, которые казались несколькими минутами и годом одновременно. Голоса входили и выходили из её головы, как нежелательные посетители, и каждый из них предлагал ей своё мнение, которого она не спрашивала.

Она слышала, как матушка своим сладким, мелодичным голосом говорила: «Ты будешь королевой». Голос её отца произносил то же самое, пока они не слились в преследующее её скандирование, отдающееся по всему телу. Позже она увидела, как они улыбаются, даже её мрачный отец. Они гордились ею. Она сделала то, что они хотели.

И она тоже.

После они исчезли, и их заменил искренний смех Джейме. Это был жестокий, надменный смех, который появлялся, когда он дразнил её. Серсее хотелось крикнуть, чтобы он прекратил, но в своей голове она не могла говорить. Джейме просто смеялся и смеялся, пока в темноте её разума не стало совершенно спокойно, и он прошептал: «Я люблю тебя. Больше, чем он когда-либо». Из тени вынырнули его руки; в одной была золотая корона, грандиозная и украшенная рубинами самого глубокого багряного цвета, в другой — цветочная, розовая и прекрасная. Серсея протянула руку, чтобы коснуться золотой короны, а затем всё исчезло в потоке холодного воздуха.

Она внезапно проснулась, и смех Джейме всё ещё звенел у неё в голове. Проморгавшись, она осмотрелась, чувствуя себя совершенно потерянной. Это была не её комната, и не Рейгара. Здесь она никогда раньше не бывала, но бледно-розовый камень подсказал ей, что она по-прежнему в Красном Замке. Простыни под ней были нежными и пурпурными, занавески светлее болезненных глаз Рейгара, а подушки пахли цветами. На ней была тонкая кремовая ночная рубашка, едва прикрывавшая набухшие груди. Она спала, поняла Серсея, но как долго?