"Так, спешка будет только вредить".

Паша начал равномерно окутывать быка заклинанием телекинеза. Спустя минуту, уже успевший стать ненавистным, бык был окутан мерным сиянием всех оттенков от ярко-голубого до темно-синего. По поверхности статуи скользили языки фиолетового пламени. Паша напрягся, пытаясь поднять статую. Несколько минут ничего не происходило, статуя не желала покидать насиженное веками место. Паша постоянно усиливал воздействие и, наконец, статуя сдалась. Подняв быка на несколько сантиметров, Паша увидел огромный топаз, лежавший в углублении. При попытке достать его Паша потерял контроль над заклинанием. Статуя с грохотом обрушилась на место.

– - Чего лыбишься, бычара!
– - Обращаясь к статуе, злобно прошипел Паша.

Во второй раз статуя, повинуясь заклинанию, вознеслась на метр, почти задев потолок. Паша мгновенно развеял заклятье, подхватывая телекинезом камень. Статуя с оглушающим грохотом, обрушилась на постамент. Топаз мерно парил в нескольких сантиметрах от рога инквизитора.

Паша замер. Его волшебное сияние придавало камню невозможную красоту, способную сравниться лишь с неподражаемыми видами далеких созвездий и туманностей. Тысячи отражений крохотных язычков яркого фиолетового пламени сверкали, словно миллиарды звезд.

– - Мой король. Ваше задание выполнено.

– - Да, я знаю. Отсюда почувствовал. Ты там случайно не сбросил быка на пол?

– - Нет, мой король, иначе вы еще почувствовали бы, как бык пробивает несколько этажей до самого подвала.

– - Это не важно. Да, бык внутри полый. Но в любом случае ты показал себя. Ступай. Завтра утром явишься в чёрные покои. Готовься стать моим учеником. Топаз возьми с собой.

– - Как скажете, мой король.

– - С завтрашнего дня будешь звать меня учитель. Иди.

========== Глава семнадцатая: сила музыки. ==========

Солнце клонилось к закату. Далеко на юге Эквестрии Селестия вновь опускала солнце. Эта традиция появилась очень давно. И никто не помнит почему. То ли Селестия сама придумала ее, увидев чарующие красоты, создаваемые заходящим солнцем, то ли кто-то ей подсказал. Кто-то говорил о таинственном художнике годами ловящего моменты красоты заката, чтобы написать свой знаменитый шедевр, кто-то говорил о давнем споре сестер, в результате которого солнце замерло в положении заката. Истина, как и всегда, где-то посередине. Но результатом стала традиция, неукоснительно соблюдаемая Селестией. Ровно на один час Солнце замирало близко к земле, давая шанс каждому пони насладиться удивительными, почти волшебными красотами.

В Кристальной империи Солнце наполовину заходило за горизонт. За время правления принцессы Каденс немало художников написали прекрасных пейзажей. Заходящее солнце окрашивало город во все оттенки оранжевого, а кристаллы зданий, и особенно дворца, именно во время заката отражали лучи солнца, рисующие невероятные картины на улицах. Страже это доставляло некоторые неудобства, но даже самые суровые пегасы не отказывали себе в удовольствии немного полюбоваться чарующими картинами из чарующего огненного света.

"Самое время, чтобы сменить укрытие", -- Лира Хартстрингс уже месяц скрывалась в Кристальной империи. Побоявшись пойти Сомбре на поклон, она поставила себя вне закона. Теперь ее поимка будет означать только одно. Шахты. Ее отправят добывать кристаллы в рудники, где она будет мучительно долго умирать от тяжелой работы и жестокости надсмотрщиков. Ее волю подавят, а душу разорвут на части кнутами и палками.

"Нет! Не бывать этому!" -- С этими мыслями, подобно молнии, Лира выбежала из своего временного укрытия. Ее уже искали.

Пони, недавно приютивший ее, донес инквизиторам в надежде на вознаграждение. Лира сбежала, а того пони арестовали. Теперь ее мордочка была в одном плакате с другими неугодными подданными Кристальной империи. Ее знали все стражи города. За ней шла настоящая охота.

Два дня полных страха Лира провела в пустующем доме. Патрули не один десяток раз заглянули к ней на огонек, но всякий раз Лира успевала спрятаться в потайной комнатушке, где хозяева прятали кого-то из неугодных.

Ничего съестного в доме не нашлось. Ведро с водой было попросту опрокинуто. Воду из чайника Лира растянула на два дня. Выйти хотя бы за водой было равносильно самоубийству, поэтому оставался лишь один выход. Бежать. Лира не стала дожидаться смерти от обезвоживая посреди развитого города. Дожидаться ночи нельзя. Опытные стражи не дадут прокрасться беглянке даже через пару улиц.

На закате, петляя среди спешащих пони, Лира сумела добежать до ферм на окраине. До спасительного перелеска оставалось около двух десятков метров, когда на нее обрушился пегас...