Не помню точно, сколько именно я проспал в столь ужасном положении, но когда мои глаза еле-еле открылись, за окном уже стемнело. Я чувствовал себя полностью разбитым — так обычно бывает, когда поспишь днем, а просыпаешься уже вечером и не понимаешь, где ты и что ты. Все тело затекло, мышцы окаменели, и двигаться было не очень-то и приятно. Я кое-как потянулся и огляделся: на кухне горела настенная лампа, все было вылизано до блеска, а сама хозяйка дома протирала заляпанные окна. Когда Мон услышала, что я зашевелился, то повернулась ко мне.

— Я тебя разбудила? — спросила она, включая в раковине воду, чтобы промыть тряпку.

— Нет, все нормально, — я медленно поднялся со стула и, почесывая то затылок, то плечи, подошел к девушке. Остановившись позади нее, я выглянул через ее плечо в окно, но толком ничего не разглядел — только старенький забор и какие-то ржавые качели. — Сколько я спал?

— Часа два, — Моника ловко протиснулась между мной и столешницей и подошла к холодильнику. Я заметил, с какой досадой она открыла его и обнаружила, что из еды практически ничего нет. — Тэхен… Можно тебя попросить?

Даже не озвучив просьбу и не услышав мой ответ, девушка метнулась в прихожую и начала что-то быстро искать в сумке. Что бы она ни попросила, мой ответ будет положительный. Как я мог отказать такому невинному и скромному созданию? Тем более я находился в ее доме и просто был обязан выполнять то, что мне будет велено. И с каких это пор я готов быть таким послушным мальчиком?

— Да, конечно, любая прихоть, — улыбнувшись, я зевнул в свое удовольствие и повернулся к подошедшей ко мне Мон.

— Сходи, пожалуйста, в магазин, а то в холодильнике мышь повесилась, — она протянула мне кошелек и неловко кашлянула. — Здесь должно хватить на самое необходимое…

— Я не возьму твои деньги, — я перебил Монику, отодвинув от себя кошелек, который она пыталась впихнуть мне в руки. — У меня есть свои. Хорошо, я схожу в магазин. Где он у вас?

— Выйдешь из дома и повернешь направо. Пройдешь три перехода между улицами и увидишь с правой стороны продуктовый магазин.

Я согласно кивнул головой, забрал со спинки стула свою куртку и направился в прихожую, чтобы взять рюкзак. Это был первый раз в моей жизни, когда я по просьбе девушки отправлялся в магазин за продуктами к столу. Для меня это было что-то новенькое и интересное. Конечно, я все еще чувствовал себя сонным и ленивым — хотелось остаться дома, развалившись на диване, — но и помочь Монике я был обязан. Все-таки она несколько часов подряд драила заброшенный неряшливой матерью дом, пока я дрых на кухне.

В Ливерпуле цены наверняка ниже, чем в Лондоне, так что я не стал брать много денег и рассчитал сумму на самое необходимое. Честно говоря, я толком не знал, что имелось ввиду под «самым необходимым», но решил определиться на месте и не вдаваться в подробности.

Захлопнув за собой дверь, я услышал, как Моника крикнула мне вслед «спасибо!», и двинулся по темной и пустой улочке. Фонари еле-еле освещали дорогу рыжим светом, создавая пугающую и таинственную атмосферу вечернего города, но мне не было страшно. Я тот парень, который обычно затевает драки и ввязывается в них, и бояться должны меня — никак иначе. Я тихо насвистывал себе под нос какую-то знаменитую мелодию, ежился от прохладного ветра и старался не пропустить нужный поворот.

Во мне играло странное, незнакомое чувство… Прежде я никогда не выезжал за пределы Лондона и нигде не был, кроме как в Сеуле. Вынужденная и незапланированная поездка в Ливерпуль стала для меня очередным жизненным опытом: новые места, новые люди, новый дом… Быть может, это принесет мне что-то хорошее? Не вечно же дерьму стучаться в мои двери, когда-то и счастье должно заглянуть ко мне на очаг.

Я верил в судьбу и знал, что если что-то должно произойти, то это обязательно случится, по какой дороге я бы ни пошел. Отчего-то мне казалось, что Моника появилась на моем пути не случайно. Эта девушка должна была что-то принести в мою жизнь. Хорошее или плохое — неизвестно, но судьба связала нас не просто так. Я хотел с ней сблизиться — вот, пожалуйста, получил прекрасную возможность. Но что-то останавливало меня пойти на отчаянные меры. Если бы это была девушка по типу Эмбер, то я уже давно соблазнил бы ее, но я боялся использовать на Монике свои навыки обольщения. Да, первые дни я отчаянно рвался в бой и путался под ногами бедной девушки, но сейчас я понял, что здесь нужен совсем иной подход. Какой именно, я пока не знал, но так просто к ней не подступишься. Тем более Мон чем-то больна… Наверное, именно это служило преградой моим порывам и желаниям. Я ошибался, когда говорил, что ее состояние здоровья никак не подкосит мои планы на нее. Оказалось, еще как подкосило. Теперь я не хотел тупо трахнуть ее и обзавестись заветным трофеем. Мне хотелось понять, что скрыто у нее внутри, что таится в загадочной душе. Я желал найти ключик к ее доверию и доказать, что меня не надо бояться, что я тоже умею быть добрым и понимающим, просто тщательно скрываю это под жестким панцирем, служащим мне верной защитой от нападений из прогнившего до чертиков мира.

Звучит по-идиотски — слишком приторно и сопливо, — но Моника и правда была другой. Я понял это в ту ночь, когда вышел покурить и встретил ее на нашей с Гуком трубе. Мне удалось понять, что эта девчонка не такая, какой может показаться на первый взгляд. Ей есть, что скрывать, и она это делала по определенным причинам, выяснить которые я рвался всей душой. Мне казалось, что за две недели, которые мы проведем вместе, я смогу проложить дорогу к ее доверию и заставить ее раскрыться мне. Я хотел понять ее, хотел быть ближе к ней, и это меня пиздец как пугало… Мне всегда было страшно сближаться с людьми, подпускать их к себе на опасное расстояние и позволять проникать в свое жесткое сердце, но Моника странным образом притягивала меня и всем своим поведением намекала, что я не должен бояться открыть ей душу. Если это будет взаимно, я буду только счастлив.

В магазине не было никого, кроме уставшей и конкретно заебанной продавщицы. Я взглянул на женщину лет сорока, стоявшую возле кассового аппарата, и бегло оглядел ее: совершенно пустые глаза, посеревшее лицо, не выражающее никаких эмоций, было покрыто наверняка дешевой косметикой, облупленный красный лак на ногтях и мешковатая одежда. Эдакая типичная тетушка, которая лениво обслуживает клиентов, каждые пять минут бегает на обеденный перерыв и пахнет приторными духами и сигаретами.

Когда продавщица посмотрела на меня, мне показалось, что она убила меня взглядом и мысленно расчленила на маленькие кусочки. Ну еще бы… Приперся тут какой-то крендель, сейчас будет отвлекать ее от интеллектуального подпиливания кривых ногтей и просить пробить продукты.