Остановившись напротив дома Мон, я вздохнул, провел пару раз ладонями по лицу и постучался. Поначалу никто не открывал, но послышались шаги, и показалась Моника. Она была сонная (видимо, я разбудил ее) и все такая же невозмутимая.

— Понимаешь, вчера я… — я хотел начать оправдываться и искать глупые слова, чтобы выставить себя в как можно лучшем свете, но Мон перебила меня.

— Мне все равно, где ты был. Проходи, — она отошла в сторону и впустила меня в дом. Идеальная женщина!

Так приятно было оказаться снова в месте, которое стало моим временным домом. Все же вчера было хоть и весело, я зажигал в своей манере — отвязно и непристойно, — но вернуться в уют и тепло оказалось куда важнее.

Пройдя в дом, я скинул верхнюю одежду, обувь и попросился в душ. От меня несло за километр, и я срочно должен был смыть с себя все дерьмовые запахи, чтобы снова стать бодрым и свежим. Мон кивнула на мою просьбу и свернула на кухню. Видимо, хотела приготовить завтрак. Не стала устраивать разборки, спокойно впустила в дом, в душ, да еще и отправилась к плите. Если бы она была куда общительней, то цены бы ей не было. Идеальная на девяносто процентов.

Пока моя уже несвежая одежда валялась на полу, я стоял под теплыми струями душа с закрытыми глазами и приходил в себя. Что я, блять, вообще натворил вчера? Ушел из дома, как неблагодарная скотина, захомутал двух девчонок, напился, накурился и совершенно бессовестно вернулся обратно. На месте Моники я бы отвесил себе знатных пиздюлей и выгнал на улицу, но этот терпеливый ангел принял меня без лишних слов. Я не знал, как благодарить ее, но хотя бы простое «спасибо» сказать был обязан.

Полотенец в ванной было предостаточно, но я выбрал классику — белое махровое. Вытерев мокрые волосы, лицо и тело, я обмотал плотную ткань вокруг бедер и вышел в гостиную, чтобы взять из рюкзака свои вещи. Комнату мне, кстати, так еще и не предоставили.

— Ты бы прикрылся, — фыркнула девушка, обернувшись. Она стояла возле холодильника и набирала какие-то продукты.

Я думал, она хоть чуточку смутится или засияет от вида моего обнаженного торса, но Мон лишь смерила меня взглядом и вернулась к своим делам. Держа в руках вещи, я выпрямился, провел рукой по кубикам пресса и зашагал в ее сторону. Девушка меня не замечала и даже не чувствовала моей коварной улыбки за спиной. Я решил рискнуть и попробовать покорить эту крепость наглостью.

— Зачем прикрывать то, на что так нравится смотреть женщинам? — я подошел к Монике сзади, пока она резала овощи, и нежно обнял ее за талию. Ее футболка и шорты слегка намочились со спины, ведь я все еще был влажным.

— Хочешь, чтобы я добавила в салат твои шаловливые сардельки? — замерев, девушка демонстративно подняла нож и резко повернула голову назад, чтобы посмотреть на меня. — Одевайся и садись за стол.

— Вообще, — я покорно отошел от нее, наблюдая за тем, как она готовит, — я хотел сказать спасибо за то, что ты впустила меня домой, и извиниться, что сбежал на ночь глядя. Поступок херовый, мой косяк, так что…

— Тэхен, закрыли тему, — Мон качнула головой, и в этот момент я заметил свежий синяк возле ее шеи.

— Что это? Откуда у тебя синяк?

Мне показалось подозрительным, что за одну ночь у нее на коже появилась новая отметина. Нахмурившись от неизвестности и молчания, я сложил руки на груди, ожидая ответ, но Моника все молчала. Она с самым серьезным на свете лицом возилась с овощами. Я видел, что ей неприятен мой вопрос, ибо она сдвигала брови и кусала губы. Нервничает. Тогда я снова пошел на наглость: схватив девушку за локоть, я развернул ее к себе лицом. Теперь-то уж точно не отвертится от ответа.

— Моника, откуда у тебя синяк? Что здесь было ночью? — я смотрел в ее глаза и ждал объяснений.

— Неважно… — она потупила взор, даже не пытаясь избавиться от моей крепкой хватки. — Все нормально, просто ударилась.

— Херню не неси. Нельзя так удариться. Говори, я жду.

Но ответ сам пришел на мой вопрос, и совсем не из уст Моники. На втором этаже послышался шум, сменяемый веселыми голосами, и я увидел, как незнакомая мне женщина спускается к нам вместе с таким же незнакомым мужчиной. Они выглядели счастливыми, но что-то мне подсказывало, что их счастье стоило слишком дорого.

— Кто это? — спросил я, не отходя от Мон.

— Вчера, когда ты ушел, через несколько минут домой вернулась мама со своим… новым мужчиной, — она говорила тихо, так что мне пришлось наклониться, чтобы ее услышать.

— Это он к тебе приставал? Он тебя ударил? — я сильнее сжал локоть девушки, взглянув сначала на нее, а после на вульгарную парочку.

Похотливая мамаша, облаченная в длинный халат цвета фуксии (я подумал о тазике, которого сейчас весьма не хватает, ибо от этой безвкусицы захотелось блевануть) удивилась не меньше моего и вытаращила свои серо-голубые глаза на меня. Когда-то они были такими же голубыми, как и у Моники, но с возрастом, видимо, потускнели. Сначала женщина не без интереса рассмотрела мое тело и лишь после встретилась с моими злющими глазами. Ее кобель, стоящий рядом, обнимал худощавое тело своей любовницы, а второй рукой почесывал свой подбородок. Мерзкий тип. И если я узнаю, что именно он виновник появления синяка на шее Мон, то ему огромная, беспросветная пизда.