— Я не знал, что для тебя это так важно, — оторопело произнес он, явно не найдя ничего другого для ответа.

— Иди ты в задницу, Галлагер. Отпусти, Лип, — дернув рукой, девушка вырвалась от рук кучерявого и обошла рыжеволосого, медленно пойдя в сторону своего дома.

— Нам надо поговорить, — вдруг опомнившись, выпалил он в спину Джо. Та показала ему средний палец, не оборачиваясь.

— Йен, в натуре. Ты итак все свел к полному пиздецу, — заметил Лип, хлопнув брата по плечу и отходя. — Оставь ее.

Джо слышала, как Лип догонял ее сзади и через момент уже шел рядом, закуривая на ходу.

— Сколько можно курить? У тебя легкие скоро сами дымить начнут, — поморщилась она, намеренно переводя тему, чтоб тот не дай Бог начал предлагать поплакаться в жилетку.

— Привычка, — Галлагер равнодушно пожал плечами. — Так что с тобой в последнее время?

Джо махнула на него рукой, дабы тот отвалил.

— Меня все люто достало, — помолчав, призналась она и отобрала у Липа сигарету, закуривая.

— Если это из-за Йена, то не стоит на…

— Да плевать мне на Йена, — поторопилась перебить парня Джо дрожащим голосом. — У меня мама умирает.

Лип на мгновенье заткнулся, даже перестав курить и уставился безмолвным взглядом на подругу.

— В смысле?

— Рак у нее. Полгода осталось. Твой мудловатый братец только добавил свою часть в эту кучу дерьма, — Джозефина отдала парню сигарету и глубоко вдохнула ночного воздуха в легкие. — И не думай меня жалеть или ему рассказывать.

— Сочувствую.

— И передай ему, что если вздумает ко мне хоть на метр подойти или к моему дому, я ему не только в челюсть двину.

— Без базара.

========== Part eight. All or nothing ==========

Джо не помнила, как добралась до дома. Она вообще ничего не помнила. Сознание вернулось лишь через несколько часов. Открыв глаза, в которые ядовитым потоком лился свет, девушка огляделась по сторонам и осознала, что руки у нее привязаны ремнями по обе стороны от ее головы к кровати. Она находилась в палате неизвестной ей больницы и испуганно оглядывалась. Еще раз потянув руки и ощутив, что они затекли, Джо чуть слышно чертыхнулась. Через мгновение в палату вошла незнакомая брюнетка в белом халате с блокнотом и ручкой. Она не глядя на Джо пересекла комнату и села в кресло в углу.

— Что происходит? Где я? — воскликнула Джо.

— Джозефина Мария Райли, семнадцать лет, верно? — наконец посмотрев на девушку, спросила медсестра.

— Верно. Где я, черт подери?

— Центральная психбольница Чикаго. Вы чувствуете раздраженность или некое чувство… ненависти к окружающим?

— Учитывая то, что меня привязали ремнями к кровати, или не учитывая?

— Не учитывая.

— Тогда нет.

Медсестра снова что-то пометила в блокноте и улыбнулась.

— Голова болит? Резь в глазах имеется?

— Почему я попала в психбольницу? Я ничего не помню. У меня началась паническая атака?

— А что насчет головной боли?

— Я ничего вам не отвечу, пока вы мне не расскажете, как я здесь очутилась, — отчеканила Джо, буравя собеседницу строгим взглядом. С привязанными руками она чувствовала себя как-то неловко. Брюнетка, видимо, осознав, что девушка не блефует, отложила блокнот и внимательно посмотрела на Джо.

— Вчера ночью ваши родители застали вас в ванной с кухонным ножом. Вы бились в истерике, бредили и пытались нанести себе вред. Вам повезло, что скорая приехала вовремя. Вероятно, ничего вы не помните из-за ударной дозы успокоительного. Вы пили антидепрессанты и какие-либо успокоительные, мисс Райли?

Джо, не двигаясь, смотрела женщине в лицо и никак не могла поверить в случившееся. Как такое вообще могло произойти?

— Н-нет, не пила, — дрогнувшим голосом отозвалась девушка.

— А должны были, — со вздохом оповестила брюнетка.

— Послушайте, это недоразумение. У меня сейчас в жизни все не очень гладко, и я… Я обещаю, что снова буду пить таблетки. Скажите, меня же не заставят оставаться здесь надолго?

— К сожалению, — вздохнула женщина, — мы вынуждены оставить вас здесь на неделю под общий контроль, чтоб вы пропили первоначальный курс успокоительного и антидепрессантов. Затем вы вновь запишитесь к своему психологу и сможете нас покинуть.

Закончив последние слова, она улыбнулась и, поднявшись со своего места, подошла к кровати Джо и освободила ее от надоедливых ремней. Та поторопилась размять руки и, увидев перед собой свои запястья, перевязанные бинтами, охнула.

— Это я сделала? — ошарашенно спросила она.

— Увы, но да.

Джо наконец поняла всю поганость своего положения. Панические атаки, переходящие в случаи самоубийства. Все кошмары словно возродились наяву. Отчего-то она всегда считала, что до этого не дойдет, но дошло. Вот они, порезанные запястья, потерянный тусклый взгляд и отшибленная память от успокоительных. А еще минуту назад она была привязана к кровати.