У Беллы в голове вдруг появилась сцена с поцелуем из какой-то дешёвой мелодрамы, она шла прямо, смотря только на меня, но я же видел. Видел, как водитель “Рено” отвлёкся на звонок мобильного телефона. Его машина на полной скорости летела прямо в Беллу. Она не может погибнуть. Не позволю.

Я сорвался с места и со всей силы вдавил Беллу в тротуар. Опешивший водитель “Рено” увернулся и чуть не врезался в столб, но вовремя затормозил. Выскочил из машины подбежал к нам, сыпя извинениями. Но я смотрел только на Беллу и был занят только ей.

– Как ты?

Белла открыла глаза - это движение показалось мне вечностью - мысленно прокручивая то, что случилось пару секунд назад. Она чётко помнила, где именно стоял я, проанализировала, что так быстро я не мог подойти. Чёрт. Придётся придумывать оправдание, если начнутся вопросы.

– Всё в порядке?
– более настойчиво спросил я.

И тут её настигла боль.

– Рука… правая… и голова.

Быстро осмотрев её руку, я констатировал вывих. Не зря же Карлайл иногда учил меня своим докторским премудростям.

– Хорошо, что я левша, - Белла хрипло рассмеялась.
– А то писать…

Она левша? Как? Почему я этого не заметил?

– Я отвезу тебя в больницу.

Я подхватил её на руки, точно пушинку, и направился к своей машине, игнорируя злосчастного водилу. Белла впервые была ко мне так близко, я каждой клеткой своего мёртвого тела ощущал жар её тела, её запах, её пульсацию… Удержись, Эдвард. Мёртвая Белла тебе не нужна. Это я понимал прекрасно.

“А он сильный. И заботливый… Ох, как бы не потерять сознание…”

– Держишься?
– спросил я её на всякий случай.

– Угу, - Белла кивнула и стала напевать в голове песню. Кажется, это были Битлы.

В больнице, естественно, мы столкнулись с Карлайлом. Он лично пришёл осматривать Беллу и, увидев меня, неведомым мне образом, понял, что случилось. Да, меня ждала взбучка.

“Вот его дядя, - подумала Белла, когда Карлайл принялся её осматривать.
– Надо же какой молодой и такой же бледный… Хм, наверное, хорошо сохранился. Он же врач, следит за собой, правильно… Не то, что толстые диетологи в док-шоу”.

Мне снова захотелось рассмеяться, но я удержался. Белла меня поражала. Сама находила объяснения нашей вампирской сущности.

– Будем вправлять, - заявил Карлайл, осмотрев руку Беллы.

Она сглотнула, коленки задрожали, сердце начало колотится в несколько раз быстрее обычного.

“Так, спокойно. Ты уже не маленькая, всё будет хорошо. Немного боли, чтобы потом всё было хорошо. Он же знает, что он делает. Он же врач. Он же не может ошибиться и с концами сломать тебе руку. Успокойся, дыши глубже…”

Мы с Карлайлом отчётливо услышали хруст, Белла услышала его тоже. Она перестала нервничать и выдохнула. Боль в руке стала немного меньше.

– Теперь руку надо зафиксировать. Надо будет делать компрессы и держать её в покое, - объяснял Карлайл, доставая бинты.
– Всё могло быть хуже, Белла.

– Спасибо вашему племяннику. Кажется, у него есть крылья, - Белла с улыбкой посмотрела на меня.

Я не знал, что ответить. Я смотрел на Беллу, краем глаза видя, как смотрел на меня Карлайл. Уж не знаю, что именно увидела на моём лице Белла, но через секунду она посерьёзнела и понимающе кивнула.

– Я понимаю. Я жутко не внимательна на дороге… Ты, должно быть, стоял не так далеко, как мне показалось…

“Точно, так оно и было”.

– Ну… да, - тут же согласился я.

Мы переглянулись с Карлайлом. Белла снова объяснила всё сама. Это не могло не радовать. Но мне почему-то не было радостно. Она отрицала любую возможность чего-то необъяснимого. Она отрицала саму возможность существования меня.

– Итак, - Карлайл поспешил заполнить паузу.
– Белла, тобой сейчас займутся, а я на всякий случай осмотрю Эдварда.

Белла понимающе кивнула.

“Да, я совсем забыла о нём… Вдруг Эдвард тоже ушибся?”

И картинка перед глазами её завертелась. Ей очень хотелось спросить Карлайла, чем я болен, но это был не самый подходящий момент.

Мы вышли в коридор.

– Значит, ты с ней всё-таки общаешься.

Я кивнул. Отрицать было бы глупо.

– Ты подставляешь нас, Эдвард.
– Отец с укором посмотрел на меня.
– Странно, что Белла вообще поверила в придуманную ею самой теорию.

– А я должен был позволить ей умереть?