Speak, sparrow, speak.

Please, won’t you try?

Tell me why you walk if you knew that you could fly?

Tom Odell — Sparrow

Неважно, насколько сильно я стараюсь или насколько тяжело мне это дается — я не могу примириться со своим положением. Потому что я не знаю, кем являюсь. Пленница? Гостья? Жертва или, может быть, развлечение? Чем дольше я находилась здесь, тем больше строила предположений, не приближаясь к правильному ответу ни на шаг. Дверь моей комнаты была открыта, но я не могла выходить; моя жизнь должна была скоро окончиться, но, видимо, мое томление и тревожное ожидание смерти веселило Кая. А еще я была загадкой. Слова Кая отпечатались в моих мыслях. Все больше мне казалось, что он держит меня здесь из любопытства, хочет узнать ответ на лишь ему известный вопрос. Более того, Аро видел во мне, точнее, в моем даре, потенциал. Возможно, он лелеял надежду пополнить ряды своей стражи за счёт меня. И, с одной стороны, мне очень хотелось стать вампиром — это могло быть моим счастливым билетом отсюда. С другой стороны, я знала, что в случае моего побега уже в обличии вампира, мне точно не поздоровится.

Я встала с кровати и подошла к окну, дотрагиваясь до решеток. В эту самую минуту я чувствовала себя пленницей. Солнце освещало небольшую рощу, ветер шелестел в деревьях. Тут и там скакали воробьи, наслаждаясь теплом, которого я не ощущала уже довольно давно. Солнце не освещало мою комнату совершенно. Я смотрела на них и думала, что уже никогда не смогу стать такой же свободной, как они. Они могли сию же минуту улететь из этого проклятого места, никогда не возвращаясь, не думая о том, что происходит здесь. Так почему же они скакали здесь, если могли летать?

Видеть такой прекрасный день через зарешеченное окно не хотелось, и я поплелась в ванную, решив посмотреть в зеркало впервые за долгое время. Хоть я и ела каждый день, лицо мое осунулось, под глазами были синяки, впрочем, как и на шее. Я дотронулась до красно-синих отметин, повторяющих очертания ладони, и поморщилась. Позавчерашняя встреча с Каем вспыхнула в памяти с новой силой, заглушая боль от его недавних прикосновений. Задумавшись, я повторила его движение рукой, замыкая руку на горле, и ощутила пульсирующую артерию, повторяющую биение моего сердца.

Ускоренное, отдающее в голову, опьяняюще живое, такое же, как тогда. Вот что должен был чувствовать Кай, держа меня за шею, припечатывая к стене, оставляя синяки на бледной коже. Но чувствовал ли он хрупкость моего тела? Что одним легким неосторожным движением он мог остановить этот сладостный звук, сводящий с ума многих вампиров? Чувствовал ли он, что я жива, тогда как он уже очень давно мертв? Может, поэтому он так быстро опустил руку, потому что почувствовал? Я не хотела гадать.

Кто-то постучал в дверь. Я перебросила волосы вперед, чтоб они хоть немного прикрывали синяки, когда в комнату вошла одна из самых красивых девушек, которых я когда-либо встречала. Больше всего поражали ее глаза — ярко фиолетовые, они будто смотрели в душу, успокаивая и заставляя забыть все тревоги, не покидающие меня уже довольно давно. Все тело налилось свинцом от накатившей расслабленности, и от неожиданного ощущения я села на кровать, заливаясь краской не пойми от чего.

Девушка улыбнулась одной из самых обворожительных улыбок в мире и обнажила клыки, напоминая о своей реальной сущности. В голове пронеслось — убийца, но мысль улетучилась так же быстро, как и пришла, через несколько секунд я улыбалась ей в ответ.

Она протянула руку, щебеча мелодичным голосом:

— Я Хайди.

Ооо.

Экскурсовод слеш главный официант замка. С виду — наивная дурочка, которая не прочь попользоваться своей красотой, чтобы завлечь очередного бизнесмена. На деле — хладнокровный вампир, который приводит толпы людей на «обед» Вольтури. Не удивлюсь, если своей улыбкой она заработала для Аро не один миллион.

Не зная, в какую цену потом мне обойдется мое недружелюбие, я протянула руку в ответ.

— Белла.

Не церемонясь, она уселась в кресло, сложив ногу на ногу, и заговорила самым дружелюбным тоном.

— Я знаю, весь замок только о тебе и говорит. Смертная, которую не убили, да еще и поселили в замке и кормят три раза в день.

Да уж, хорошая слава.

— По всему замку ходят слухи, будто Кай убил вампира, который на тебя напал. Это правда?

Интересно, она притворялась, что ей было интересно, или она вызнавала информацию для кого-то?

— Правда. А потом сам чуть не убил. — Хайди заливисто рассмеялась, откидывая голову назад, но потом посмотрела на меня с серьезным выражением лица.

— Будь осторожна с Каем. Он слишком импульсивен. То, что он оставил тебя в замке, тебе не слишком на пользу. В лучшем случае он скоро забудет о тебе, и когда-нибудь ты выберешься отсюда. В худшем он тебя убьет.

— Поскорее бы, мне уже надоело тут торчать. — Я улыбнулась, но внутри все похолодело. Я знала, что Кай мог сделать со мной. Но еще больше меня пугало то, что он хотел сделать со мной. Невольно я дотронулась до шеи, нащупывая артерию и слушая учащенное сердцебиение.

— Никто тебе сейчас не позавидует. Ну, разве что, Джейн. — Хайди не заметила моей растерянности, либо притворилась, что не заметила, и игриво подмигнула. Я не сильно ее слушала, но ухватила имя, уже знакомое мне не понаслышке.

— А что Джейн?

Хайди наклонилась и заговорщически продолжила:

— Она влюблена в Кая. Все знают, хотя не подают вида. И она видит, что Кай ходит весь задумчивый и раздражительный. А такое бывает, когда он положил на кого-то глаз.

— Это явно не я. — Я старалась отмахнуться от этой идеи, как могла. Хайди опять рассмеялась, махая рукой.