— А я обязана говорить с тем, кто причиняет мне боль? — Кай быстро пришёл в себя, возвращая маску гнева и презрения. Тем не менее, ему было меня не обмануть. Не после того, как я видела проявление других чувств на его лице. Кай рассмеялся, уже полностью возвращаясь к своему обычному состоянию.

— Физическая боль никогда не сравнится с душевной, разве нет?

Я не могла понять, что он хотел сказать. Хотел причинить ещё большую боль? Сломать меня? Унизить? Разве было это возможно после того, что я уже пережила? Теперь я растерялась, не зная, что ответить. Кай подошёл ближе и с неожиданной нежностью провёл пальцами по моей шее, вызвав мурашки. Прикосновение было почти невесомым, но все же я чувствовала, будто на меня свалили тонну железа, и теперь я лепёшка под этой тяжестью.

— Это, — подразумевая синяки, прошептал Кай, — пройдёт. А вот рана в груди будет затягиваться очень долго.

— Я… Я не понимаю, о чем ты.

Он наклонился к моему лицу, убирая прядь волос за ухо, и, касаясь щеки своим дыханием, проговорил:

— Неужели? А разве Эдвард не причинил тебе боль?

В сердце предательски кольнуло. Кай был прав. Все-таки наибольшую боль причиняют люди, которых любишь, потому что любовь делает нас беспомощными. Да, на моей шее были синяки от прикосновений Кая. Но от него я не ожидала большего, я знала, что он на это способен. Эдвард же причинил мне гораздо больше боли, которую я не хотела признавать, и от этого слова Кая были ещё страшнее.

— Он бросил тебя одну в лесу, он предал твою любовь. Он не пришёл за тобой, когда ты пожертвовала своей жизнью ради него.

Мне стало плохо, губы предательски задрожали, глаза начало жечь от подступающих слез. Я знала все то, что говорил мне Кай. Но почему же мне было так больно? Почему его слова звучали в моей голове снова и снова, почему же только сейчас я снова была опустошена?

— Он думает, что ты уже мертва, что все кончено. И горевал он не долго. Говорят, Мария Вэйн — одна из самых красивых вампиров современности. — Кай явно наслаждался этой пыткой, наблюдая за моей реакцией. Я посмотрела ему в глаза, сотрясаясь от гнева.

— Ты лжёшь! Это не может быть правдой!

— Тем не менее, так и есть. — Нарочито спокойно произнёс он.

Гнев во мне растворился, уступив место неверию и растерянности.

— Он не мог так со мной поступить… Не мог. — Я обняла себя за плечи дрожащими руками и закрыла глаза.

— Отрицанием ты ничего не добьёшься. Он не любит тебя, и никогда не любил.

Кай сложил руки на груди, недовольный моей упорной верой в то, что Эдвард меня любит.

— Почему я должна тебе верить? Может, это очередной фокус, манипуляция? — Это была последняя надежда, хотя и она висела на волоске. В глубине души я знала, что Эдвард не любил меня. Как он мог полюбить такую, как я — заурядную простушку с комплексами? Я не годилась в подметки ни одной вампирше. Так чего же я ожидала?

— Потому что ты и сама это знаешь. Просто боишься себе в этом признаться.

Неожиданно Кай подхватил меня за руку, и я не успела ничего понять, как оказалась в незнакомой комнате. Кай отпустил меня, сажая в оббитое бархатом кресло. А я была сильно расстроена, чтобы интересоваться, где я нахожусь.

— Почему же тогда мне так больно? — Принимая стакан воды, который неизвестно как оказался у него в руках, прошептала я. Я не знала, почему была так откровенна с ним. Может быть потому, что он первый, с кем я говорила об этом? Потому что мне было это необходимо?

— Твои чувства настоящие, и из-за них ты слаба. А слабость ослепляет. — На мгновение мне показалось, что он говорил не обо мне. Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и взглянула в его задумчивое лицо, отставляя стакан.

— Так произошло и с тобой?

Его лицо снова исказилось от раздражения.

— Ты забываешься. — Прошипел он, снова становясь нормальным Каем.

Я встала с кресла, и пошла к двери, пошатываясь от пятен перед глазами после резкого подъёма.

— Уходишь? — Уже спокойный Кай подошёл сзади и придержал за спину, когда я чуть не потеряла равновесие. Мне было плохо, мне было больно, и хотелось лечь. Я хотела долго и неустанно жалеть себя.

— Я очень устала. — Больше я не смогла ничего сказать. Кай усмехнулся и пристально посмотрел мне в глаза.

— В двух метрах от тебя стоит кровать. Зачем идти через весь замок? Ты ведь упадёшь по дороге.

Промямлив что-то вроде благодарности, я поплелась обратно и легла, поджав под себя ноги. Мне было все равно, где я, в чьей кровати, что рядом со мной Кай, которому было плевать на меня и мои чувства — я хотела всего лишь лежать так вечно, предаваясь страданиям уже в который раз. Одно дело, когда сам строишь догадки о чувствах другого человека. Совсем другое — когда другие подтверждают твои догадки. От этого боль усиливается, потому что теперь ты знаешь, что все это — правда, и нет никакой надежды.

Эдвард был не один. Эдвард не любил меня. Эдвард бросил меня. В который раз.

Слова впивались в мою душу будто ножи, оставляя свежие раны на месте старых. Я снова была опустошена. И я не знала, смогу ли я когда-нибудь заполнить эту пустоту. Смогу ли я полюбить снова. Мне казалось, что сильнее Эдварда я никого никогда не полюблю. Это чувство было уже частью меня.

Дверь скрипнула, и я поняла, что осталась одна. Не понимая, зачем я делаю это, я проговорила:

— Не уходи.

Через несколько секунд дверь снова открылась, и я услышала тихие шаги подходящего к кровати Кая.