– Кто ты такой?! – визгливо завопил старикашка.

На дурацкий вопрос я отвечать не стал, поскольку именно этот момент выбрала тварь для того, чтобы спикировать. Я вовремя упал лицом в пол и распластался, так что отделался царапинами на спине. Перевернулся на спину, выхватывая из рукава метательный нож… и упёрся взглядом в искажённое гневом лицо нависшего надо мной архимага. Старикашка уже занёс руку, в которой разгорался огненный шар.

– Ты хотел обесчестить мою сестру, – выпалил я несусветную глупость, лишь бы огорошить его на пару секунд, пока уберусь с траектории полёта файербола и достану нож.

Уловка, при всём её идиотизме, сработала. Старикан выпучил глаза от удивления и замешкался, а я успел перекатиться в сторону, так что огненный шар только испортил мозаичный узор на полу. Но вот наполовину вытащенный нож при этом маневре выпал у меня из рукава и отлетел в сторону. Ничего, у меня и второй рукав не пустой.

Я обернулся к разъярённому архимагу, уже приготовившему второй заряд волшебного огня по мою душу. Увернуться я явно не успевал. Неужто Фортуне надоело надо мной измываться, и эта ветреная барышня решила обратить свой лукавый взор на другого бедолагу? Но нет. Старик внезапно издал какой-то булькающий звук, закатил глаза и осел на пол. Огненный шар отлетел в сторону и врезался в стену. Вновь взглянув на архимага, я понял и причину его падения. С проломленной черепушкой особо не поколдуешь.

Я медленно поднял взгляд, внимательно оглядев прелести красавицы, яростной Немезидой застывшей над телом поверженного архимага со скипетром с окровавленным набалдашником в руке. Взгляд мой невольно задержался на её обнажённой груди, не прикрываемой разорванным прозрачным платьицем – всё ж добрался старикашка своими грязными ручонками до её тела.

– Долго пялиться будешь? – осведомилась она.

– Я не пялюсь, а любуюсь, – поправил я. – Ничего не мог с собой поделать.

Я развёл руками, спокойно встретив её разгневанный взгляд. Не всем женщинам к лицу ярость, но ей – определённо да. Впрочем, в ином настроении при встречах со мной она бывала редко.

– Сестра, значит? – язвительным тоном вопросила она.

– Если б я назвал тебя возлюбленной, у него рука бы не дрогнула, – хмыкнул я.

– Запомни раз и навсегда – я тебе не возлюбленная и никогда ей не буду.

От ответа меня избавил хриплый клёкот летучей твари. Девушка быстро обернулась и, нацелив на стража скипетр, испепелила его молнией.

– И какие демоны тебя сюда занесли? – поинтересовалась она.

– Твой ревнивый дворцовый фокусник прислал, радея о твоей девичьей чести, – огрызнулся я. – Побоялся, что даже старый хрыч превзойдёт его в постельных достижениях.

– Дурак ты, – спокойно произнесла она. – Пошёл вон.

– Ох, простите, сударыня, что я ещё дышу, – отвесив ироничный поклон, отозвался я. – Конечно, как смеет презренный человечишка вроде меня сомневаться в мужской силе великих магов.

– Если ты такого обо мне мнения, то чего привязался?

– Мнения? А что, есть сомнения? Да весь город знает…

– Так иди и слушай, чего там ещё наговорят, раз все городские сплетни принимаешь за факты. Ты мне и так чуть всё дело не испортил, а уж оскорбления терпеть я не намерена вовсе. И этого сопляка-девственника, твоего нанимателя, в порошок сотру. Ишь, губы раскатал, ещё подсылает всяких…

Я оторопел.

– Либо я полный идиот, либо…

– Ты полный идиот, даже не сомневайся.

– То есть, придворным хлыщом ты крутила, как хотела, но к себе не подпускала? И со стариканом…

– Добралась бы до скипетра и прости-прощай, – фыркнула она. – А ты можешь думать что хочешь, мне плевать. Пошёл вон, сказала!

– Я летать не умею, – сообщил я, оценив высоту до балки и отсутствие подручных средств, чтобы на неё забраться.

Чародейка задумалась, угрожающе нацелив на меня скипетр. Я не шевельнулся. Я бы и рад сгореть на месте в расплату за всё то, что про неё думал. Хотя нельзя сказать, что её мнение обо мне из-за этого ухудшилось – и так было хуже некуда. А вот её изворотливость меня впечатлила – хотя это и не увеличило степени моего восхищения ею, ибо тоже дальше некуда.

Я любил бы её несмотря ни на что, не имеет значения, что бы она ни делала, как бы ни поступала, какими бы средствами ни добивалась своих целей. Это всё абсолютно неважно, я тоже далеко не образчик добродетели. А любят не за что-то, а вопреки всему. Для любви не нужны какие-то причины, и дело тут вовсе не в физическом влечении, хотя и без него не обходится. Любовь – это нечто сверх обычного понимания и объяснений, её не выразить в полной мере словами или действиями. Любовь просто возникает и становится единственным смыслом жизни, когда просто быть рядом с любимой – уже счастье, а видеть, как она улыбается тебе – неземное блаженство. А когда любовь безответна, то и жизнь теряет смысл.

– Ладно, пошли, выведу тебя отсюда. Но чтоб больше мне на глаза не попадался.

Что ж, раз не испепелила на месте, значит, я ей всё же не так уж ненавистен.

Скрытая за троном дверь и впрямь вела прямиком в личные покои архимага. А оттуда начинался потайной ход, выводящий из Цитадели.

– Держись сзади, тут полно ловушек, – предупредила девушка, пойдя первой, поводя перед собой скипетром.

Я покорно следовал за ней. Коридор то сужался, то расширялся, иногда разделялся надвое. На очередной развилке чародейка надолго остановилась, выбирая путь.