– А может быть переборщили с вином, лорд Бейлиш, - язвительно парировала она. – Или просто теряете хватку? Я следую всем вашим советам, но… увы, они не работают. Может быть, вы стареете? Как, кстати, ваши успехи с леди Сансой? Что-то в последние дни я почти не видела вас вдвоём…

– Вы злитесь, - констатировал Мизинец. – Это плохо. Но я здесь, чтобы помочь вам и намерен сделать это со всей серьёзностью.

– Если хотите мне помочь – оставьте свои советы при себе, - надменно сказала Маргери. – Я более не нуждаюсь в них, ровно как и не собираюсь отчитываться о том, что делаю и говорю.

– Я и не требовал от вас отчёта, - его спокойный голос злил Маргери ещё больше. – Во имя Семерых, леди Тирелл! Я лишь думал, что мы можем помочь друг другу. В конце концов, между нами всегда были надёжные партнёрские отношения.

– Вы много болтаете, лорд Бейлиш, - подытожила Маргери, - а помогать предпочитаете исключительно самому себе.

Она не любила быть зависимой, но понимала, что до тех пор, пока Бейлиш будет в курсе происходящего, у него будет власть над ней. Мизинец слишком хорошо разбирался в людях, чтобы не замечать того, чего не видели другие, и это причиняло неудобства. Находясь с ним, Маргери чувствовала себя раздетой догола, Бейлиш видел её насквозь, и от него ничего нельзя было скрыть. Может быть, он и правда хотел ей помочь, но жизнь в Королевской Гавани научила Маргери осмотрительности, к тому же она хорошо знала, кем был Петир Бейлиш и сколько интриг у него за плечами. Маргери понимала, что переиграть его будет сложно, хотя…

– Простите меня… – вечером того же дня, после ужина, она сама явилась в его покои и виновато опустила глаза, - это всё эмоции, проклятые эмоции… Я знаю, что должна следовать вашим советам, но я ведь всего лишь женщина. Слабая и подверженная страстям. И иногда они берут надо мной верх.

– Это ничего, - Петир изучал её с головы до ног, как опытный рыбак, прощупывающий багром дно озера, - я понимаю, леди Тирелл. Вам слишком много пришлось пережить.

– Прошу, не держите на меня зла. Я вовсе не хотела вас обидеть, лорд Бейлиш. Вы так много для меня сделали…

– Всё хорошо, леди Маргери, - Петир благодушно улыбнулся. – Я понимаю ваши чувства.

Она глядела на него, пытаясь выяснить, верит он ей или нет. Какой бы умной не была Маргери, она была вынуждена признать, что Бейлиш для неё – запертая шкатулка. Он мог стать ей другом, а мог и занозой в заднице, как любила говаривать Фрида. У Маргери не было ключа к этой шкатулке, но она знала, у кого он есть.

– Сегодня мы с леди Сансой выезжали на конную прогулку, - Маргери подошла к окну и развернувшись, с улыбкой посмотрела на Петира, - мне показалось, что она чем-то опечалена.

– В самом деле? – Петир вскинул бровь. – Днём она выглядела счастливой.

– Санса умеет скрывать свои чувства, - Маргери крутила в руке бокал вина, - но вы нужны ей, лорд Бейлиш. – Она улыбнулась, - даже такой: коварный и себе на уме. – Маргери задумчиво посмотрела в окно, - возможно, как раз потому и нужны.

– Пару недель назад вы придерживались иного мнения, - напомнил Петир.

– Я и сейчас его придерживаюсь, лорд Бейлиш, - Маргери ничуть не смутилась, - но я всей душой люблю Сансу, и будет очень горько, если она снова попадёт в дурные руки. Рамси Болтон лежит под каменной плитой, но это не мешает ему навещать Сансу по ночам. Уж я-то знаю, какими настойчивыми могут быть покойные мужья, - Маргери невесело усмехнулась.

Она знала, Мизинец по-прежнему не верил ей, но Санса была его слабостью, а Маргери хорошо знала, как играть чужими страстями. Лорд Бейлиш более не услышит от неё ни слова правды, она начинает свою игру. Проблема Петира заключалась в том, что он считал себя хитрее, чувствовал превосходство над Маргери, и это чувство застилало ему глаза. Нет, она не считала его врагом, ровно как и не собиралась причинять ему вред, но Мизинец всегда действовал исключительно в собственных интересах, и Маргери была нужна ему как ещё одна ступень на пути к желаемому. Это не хорошо, и не плохо. Это жизнь.

– Уверен, вы знаете, что делать, - Бейлиш смотрел на неё всё тем же нарочито расслабленным, а на деле же пристальным и изучающим взглядом.

***

Весь день Джон не находил себе места. После того проклятого разговора в коридоре Маргери словно перестала его замечать. Оно и понятно – вне всякого сомнения, она чувствовала себя уязвлённой, а Джон чувствовал себя идиотом. Но он не знал, как должн'o было ему поступить – мысли о леди Тирелл преследовали по пятам, и в то же время его удерживали старые воспоминания. Каждый раз, вспоминая, как сжимал Маргери в объятиях, Джон думал, не было ли это предательством по отношению к Игритт. Минуло время, но он помнил о ней, и, возможно, всё ещё любил её. Но Игритт была мертва, а Маргери здесь, совсем рядом – живая, страстная и отчаянно нуждающаяся в нём. Джон понимал, что с каждым днём всё больше привязывался к ней, Маргери становилась важной частью его жизни.

– Что ты здесь делаешь?.. – Маргери стояла на пороге, закутанная в свой алый бархатный халат.

Распущенные волосы струились по её плечам мягкими гладкими волнами и спадали на грудь.

– Хотел попросить прощения.

– Часто извиняешься, - хмыкнула Маргери, тем не менее, впуская его в комнату, - ну, заходи, раз уж пришёл. Только ненадолго, - добавила она, - Фрида с Рутой скоро придут, не хочу, чтобы тебя видели здесь.

Джон неуверенно шагнул в комнату, и Маргери плотно прикрыла за ним дверь, заперев её на ключ. Он почувствовал себя в ловушке.