– Гораздо лучше, - просипел Джон, зажимая разбитый нос. – Хорошо, что клинок деревянный.

Маргери перевела дыхание и бросила меч.

– Прости, - она подошла к нему и вытащила из кармана дублета шёлковый платок, - я просто… представила себе кое-кого другого. Я не хотела причинить тебе боль.

– Ерунда, - отмахнулся он, прижимая к носу окровавленный платок, - хорошо, что не сломала.

– Думаю, на сегодня нам обоим хватит, - Маргери вдруг почувствовала себя смертельно уставшей. Ненависть быстро отбирала силы.

***

Незаметно для самого себя Джон стал всё чаще думать о ней. Поначалу, не отдавая себе отчёта, невзначай – машинально оглядывался, если она выходила на прогулку позже обычного или задерживалась к столу. Иной раз Маргери приходила к нему на замковые стены, заботливо приносила горячий эль, и так могло продолжаться три-четыре дня кряду; за обедом и ужином то и дело украдкой поглядывала на него и, стоило ему поднять глаза, тут же отводила взгляд. Иногда она пропадала на несколько дней, и в такие моменты Джон чувствовал себя странно, не понимая, чего именно ему не хватает.

Потом, когда Джон наконец осознал что с ним происходит, было поздно. Лёгкой кошачьей поступью, окутанная запахом цветов и южных трав, Маргери Тирелл стала очень важной частью его жизни. На первый взгляд незаметной и незначительной, но в её отсутствие всё начинало казаться каким-то “не таким”. Она излучала свет, она была светом. Маргери как тёплый южный ветерок пронеслась по замёрзшим коридорам Винтерфелла, разогнала холод, трусливо отступивший перед ней. И когда за стенами замка бушевала очередная метель, Джону было тепло и спокойно. И это пугало. Горькие воспоминания ещё преследовали его в минуты одиночества, ныли, как застарелые шрамы в ненастную погоду, и Джон привык, смирился с этой болью. Новое, почти позабытое чувство бередило душу и выбивало из хрупкого равновесия. Когда Маргери была рядом, ему было хорошо, холод отступал, прятался в свой тёмный угол, но потом приходило осознание. Он всё ещё помнил Игритт. Её застывшее, неподвижное лицо и едкий дым погребального костра.

Он даже не знал, что крылось за поведением Маргери. Она ни разу не симпатизировала ему в открытую, не пыталась заигрывать и не давала понять, что заинтересована в нём. Маргери всего лишь была добра к нему, не более. С такой же добротой она относилась к Сансе, Давосу и Тормунду. И всё же… Временами Джону казалось, что когда она смотрела на него, в её глазах мелькало что-то… Он даже не мог объяснить, себе, что именно, да и не хотел искать объяснений.

И теперь уже он сам чувствовал потребность в их тренировках. Джону казалась, что именно здесь, на заснеженной поляне Маргери была настоящей. Она смеялась, злилась, обижалась, потом просила прощения… Она была живой. А рядом с ней и Джон чувствовал себя живым.

– Да… очевидно, не выйдет из меня Бриенна, - выдохнула Маргери.

Разгорячённая и раскрасневшаяся она выглядела особенно красивой. Дыхание у неё сбилось, и грудь тяжело вздымалась под узким кожаным дублетом. Наконец она накинула плащ, и Джон немного успокоился. Хорошо, что тренировка закончена, подумал он.

– Жду не дождусь, когда сяду в горячую ванну, - мечтательно говорила она, когда они возвращались в замок, - скорей бы избавиться от этой промокшей одежды…

Джон рвано вздохнул. Воображение тотчас услужливо нарисовало, как обнажённая Маргери с наслаждением нежится в ароматной дымящейся воде. Дрожащее пламя в камине отбрасывает на блестящую от воды кожу неровные тени…

– Нужно торопиться, если не хотим опоздать к ужину, - бросил он.

***

…Она лежала на боку, и тонкая ночная сорочка почти не скрывала её упругое тело. Джон видел очертания её талии, груди и даже синяки на худых острых бёдрах. Нестерпимо захотелось коснуться. Маргери улыбнулась, вытянула руку и дотронулась до его щеки – легко, почти невесомо… Он расслабленно закрыл глаза, шумно выдохнул и подался навстречу этой незатейливой ласке. Тонкие пальцы Маргери скользнули ниже, к шее, осторожно перебрались к плечам, скользнули по груди…

– Поцелуй меня, Джон, - хрипло попросила она, - мне так нужно мужское тепло…

Он открыл глаза, и наваждение исчезло. Комната была пуста, а его постель холодной и неуютной. Джон выругался сквозь зубы. Сердце гулко колотило по рёбрам, кровь стучала в висках и горячо пульсировала внизу.

Четвёртую ночь подряд, стоило ему закрыть глаза, Маргери оказывалась в его комнате, и с каждым разом эти сны становились всё более откровенными.

Джон тщетно боролся с самим собой, ворочался с боку на бок в надежде заснуть или хотя бы успокоиться, но толку не было. Сладкая тяжесть сделалась болезненной, и, вздохнув, он скользнул рукой под одеяло…

***

Маргери с самого начала заметила, что сегодня Джон был какой-то не такой. Измотанный, невыспавшийся и в дурном настроении. И не могла не видеть, как он смотрел на неё.

– Опять кошмары?.. – спросила она заботливо и коснулась его плеча.

– Плохо спал, - коротко ответил Джон.

– Может, перенесём на завтра?
– она приблизилась ещё на шаг, не без удовольствия замечая, как учащается его дыхание, - ты же не хочешь проиграть хрупкой женщине? – Маргери хихикнула.

Её лицо оказалось совсем близко, мягкие розовые губы были чуть приоткрыты, голубые глаза потемнели…