Шрифт:
До экспедиции мы успели стать приятелями. Но с того случая мы больше не виделись.
Сегодня, годы спустя, он вновь, уже второй раз звонит мне, и опять изрядно поддавши. Его мучает один вопрос: "Скажи, ты бы действительно сделал это?" И вновь, я отвечаю ему:
– Не знаю.
– Сволочь, – выдыхает он и бросает трубку.
Я потерял товарища, но зато сохранил ему его самого. И надеюсь, не только физически.
Мне хочется думать, что тогда я бы скорее умер сам, чем дал бы погибнуть ему. Но это не вся правда. Тогда я больше думал о жизни девочки, чем о наших с ним жизнях. А еще о том, как будут жить, если мы опоздаем с помощью: ее родители, а еще двадцать ее друзей, мальчишек и девчонок, участвующих в этой недетской детской экспедиции, и еще тысячи детей со всей России, участвующих в конкурсе на право быть одним из членов этой экспедиции. А еще я думал про своих сыновей, один из которых остался в базовом лагере… А еще… Много чего еще осталось в тех болотах. Интересно, а вспоминает ли об этой истории пилот вертолета, глядя на черненое лезвие подаренного ему мною ножа?
Плодородной, а значит живой, хотели видеть египтяне свою землю, а поэтому так и называли ее в противоположность красной, безжизненной земле пустыни, господствующей на основной территории их страны. Но какой бы ни была эта земля, она явила на свет величайшую цивилизацию. По сей день Египет для всего мира ассоциируется с побежденным временем, разрушительной силе которого оказались не подвластны творения древних зодчих и мистиков в обоих мирах материи и духа. Египет это столь же не Африка и не Азия, сколько не Европа. Это столь же далекое прошлое, сколько пульсирующее настоящее. Древний Египет верил в материальную вечную жизнь после смерти, самозабвенно готовился к ней и получил ее. Фараоны и искусные строители по сей день кормят своими прошлыми деяниями и трудом, людей ныне живущих на их земле. Символ древнего Египта – пирамида Хеопса, первое из семи чудес света, по неписаным вселенским законам (единственный – всегда лучший), остался не только первым, но и единственным зримым чудом.
Ты можешь сегодня запросто, как это делают многие, украсить свой заграничный паспорт чернильным орлом египетской визы, до головокружения натереть тело египетскими маслами, увенчать свое чело белоснежной "арафаткой" и стоптать башмаки на обзорных экскурсиях. Но при этом, ты так и не побываешь в Та-Кемет, в древнем Египте… Как те многие.
Потому что не многих, а избранных впускает сфинкс в невидимый мир своих повелителей.
Ни "красноморский" загар, ни "фотка" – "а это я на верблюде у пирамиды", ни даже папирус, в картуш которого вписали искусные каирские художники иероглифы твоего имени, не являются свидетельствами твоего сакрального знакомства с этим наиболее изученным и наименее познанным миром. В этот мир не войти в составе туристической группы…
Перед поездкой они спрашивают:
– Там действительно дешевое серебро?
– Сколько бутылок спиртного разрешается ввозить в страну?
В стране они заинтересованно вопрошают у экскурсовода:
– Сколько килограммов золота в этом саркофаге?
– А мы не опоздаем на обед?
Здравствуй, Сфинкс. Непогода для туристов, становится лучшей погодой для меня.
Я похож на военный корабль, отправляющийся в эпицентр шторма в то время, когда все гражданские суда спешно устремляются в тихую гавань Я один, и вновь привычно ощущаю себя искушенным охотником, чувствующим приближение достойной цели. Долго ищу место силы и, встав на него, испытываю, наверное, то, что испытывает человек, наступивший на мину-лягушку: сойти теперь с этой точки можно только иным или в мир иной. Туда я сейчас и собираюсь, проверяя и настраивая "работу своих механизмов и систем".
Приближаются сумерки – щель миров. Время магов и откровений. Слова древней формулы возрождают во мне пронзительные вибрации. Пора…
Задержав дыхание и прикрыв глаза, плавно выскальзываю из иллюзорного мира материи в невидимый мир реалий.
– Говори!
Я готовился к встрече с тобой, но не знаю готов ли? Мне 38 лет от роду. И я прожил в этой жизни лишь сотню часов. И я хочу знать, это мало или много?
– Когда ты думаешь, что жил?
– Когда немел от восторга откровений, приходящих изнутри; когда погибал, отчетливо, осознавая это*; а еще при виде величественных пейзажей, написанных Богом на холсте, называемом нами Земля…
– Еще…
– Когда осмысленно дрался за честь или справедливость, замешивая пыль на крови; когда переполненный чувствами, сбрасывал на палубе опустошенный акваланг; в ту минуту, когда растрескавшийся от жажды рот встречал живительную влагу; в ту секунду, когда мой автомобиль вновь обретал потерянное управление…
– Еще…
– Когда пылал от страсти или стыда; когда брал на руки своего новорожденного ребенка; когда бросал горсть земли в открытые могилы близких…
– Еще…
– Когда вынимал из тысячи книг десяток строк, потрясающих сознание;…когда внимал мудрости стариков и учился искренности у детей…
– Что еще возвращало тебя в реальную жизнь?
– Разное. Цветение Любви, недуги дорогих сердцу людей, собственное выздоровление, хлопья пены, сорванные рваным ветром с ноздрей моего коня, разряд молнии в десяти шагах, заслуженная пощечина от одноклассницы, прикосновение мамы, счастливый смех любимой, вся горечь ее обиды, поведанная горячей слезой, похищенной моими губами…
В разное время я случайно обнаруживал разные лекарства от иллюзорного проживания. Часто это была дорога. Но порою мне возвращали силы мои непроизнесенные слова, очистительный огонь горящих бумаг, дождь, искреннее покаяние, редкая возможность отблагодарить…
– Ты произнес немало и мертвых слов. Произнеси главные…
– Обретение Веры, возможность искренности ко всем, личная честность, внутренняя свобода, созидание, ясность…
– Довольно. Ты вполне жив. Ты еще можешь чувствовать и уже умеешь слушать и думать. Поэтому слушай сердцем, думай душой, доверяй случаю, ощупывай знаки, старайся говорить лишь тогда, когда нельзя молчать, не стремись быть понятым другими и не пытайся понять всех. Времени у рожденных людей осталось лишь на одну жизнь. А у тебя до главной встречи со мною гораздо меньше. А сейчас я должен впустить к богам, оставившего жизнь уже навсегда. Не мешай мертвому произносить живые слова. Слышишь, он уже начал свою оправдательную речь…