– Простите, а Душа?
– я еще не согласна, совсем.

– Там Душа была совсем молодая, первые ступени. Делала, что велели. Только начинала учиться любить.

– Так что случилось?

– Она остановилась в развитии. Ни разу не пошла поперек, только по течению и дойдя до своей вершины поняла, что ничего из того что имеет, ей не нужно. Ни карьера, ни мужчина, в общем прожила не свою жизнь. И, естественно, ни за что не вернется.
– голос явно сожалеет.

– Но, если я очнусь в её теле, чьи воспоминания будут у меня?
– это её проблемы, были. А сейчас они явно у меня!

– Нужные будут всплывать по мере продвижения к цели. Твоя цель вернуться, пока не погибли Миры, - судя по голосу, все уже решено, и не мне Ему перечить, но все же...

– Но я же буду не она. Мои знания, умения, они принадлежат другому Миру. Там же поймут...

– Это странный мир. Там люди, очнувшиеся от комы (так у них это называется), и доселе не говорящие ни на одном из иностранных языков начинают говорить сразу на 20! И это списывается на эту самую кому, а не на вселение в тело другой Души. Таких примеров масса. Это и музыка, и рисование, даже лечить начинают. Тебе будет легко "обрести" доселе не присущее той женщине. Тем более, что в катастрофе, что она пережила, погиб её близкий круг, а дочь - это твоя девочка, тебе просто надо вспомнить, - голос уже не уговаривает, он набрасывает "сценарий".

– Сценарий уже написан, зрители заполнили театр, слышу, оркестр заиграл увертюру, - не могу удержаться я, похоже у "вечного блаженства" то же есть пределы.

– А с административными вопросами мы поможем, - "не слышит" моего ехидства собеседник, - неточности в документах и свойственная людям забывчивость и желание принимать на веру то, что хочется, а не то что есть. Это и многое другое, что поможет тебе, на самом деле является расчетом, пусть и холодным, мужским. Но на что не идут Боги ради спасения Миров ими созданных? А дальше вступает Любовь. Твой Выход, Королева заледеневших сердец! Тебя давно ждут! А я всегда рядом. Не бойся!

Конечно хочется бросить напоследок надменное: "А я и не боюсь". Но зачем врать? Боюсь, конечно, но уже понимаю, что предложи он отказаться, сейчас. Нет! Прощай блаженство и безмятежность, не моя, чего уж, а тех, из-за кого я вынуждена вернуться! С Богом! Вперед!"

"Ничего не дается легко в этом мире. Нужна смелость, чтобы взять то, что хочешь."

Императрица Ки.

Кто-то рядом зовет меня и плачет, я в полной темноте, голова практически разрывается от боли и сложно дышать, словно я забыла, как это делать. Ну ка, вдох - выдох. Да, так стало легче, только на лице что-то сильно мешает. Пытаюсь поднять руку, чтобы это убрать, но нет сил. Проваливаюсь в темноту.

Снова темнота, и чей-то шепот: "Мама! Очнись, мама! Я тебя нашла, но если ты не очнешься, меня заберут! Мама!"

Как странно, я - мама? Хотя это возможно, я не помню... но я чувствую, я должна очнуться.

И снова я выныриваю из темноты, голова болит, но уже гораздо слабее. Пусть и с трудом, но я приоткрываю глаза. Судя по тусклому свету на улице только рассветает. Я лежу в какой-то странной комнате, много белого, вокруг приборы, трубки и игла воткнута мне в руку. Это больница. Мне словно услужливо подсказывают информацию. Катастрофа, почти никто не выжил, ехали/летели на отдых, на море. Я? На море? Да оно у меня за замком, зачем лететь? И на чем? Нет, не то. Я здесь и сейчас. Кто я?

С трудом чуть поворачиваю голову, рядом с кроватью, на неудобном стуле спит девочка. Красивая какая. Личико нежное, волосы светлое золото, густые, убраны в косы. На щеках следы слез. Это еще кто посмел? Обидели мою...Кого?

Я неловко шевельнулась. Девочка сразу распахнула глаза. И меня словно ледяной водой окатили. Глаза темные, с ярко зелеными искрами, нечеловеческие глаза...Да они и не могут быть другими ведь она...

– Мама! Мама моя, ты очнулась, ты меня видишь?
– девочка радостно говорит, а я смотрю, как меняются её глаза, вот исчезла чернота и на меня смотрит зеленоглазая блондинка. Странно.

– Да, малышка, я тебя вижу и слышу. Ты же, эээ...

– Да! Я Эшли! Твоя дочка! Вы с папой полетели отдохнуть, а я поехала в лагерь, а потом эта катастрофа.

Она говорит много, и я понимаю, что она "натаскивает" меня, говорит то, что должна говорить я. Потому что я была в коме и у меня амнезия. В общем я могу говорить всякий вздор и это будет нормально, но, если я ошибусь в адресе или счете в банке, ребенка мне не отдадут. Признают меня не дееспособной. Ну- ну.

Потом набегают врачи. Много шума. Эшли прекрасно работает суфлером. Я послушно повторяю, и сама поражаюсь избирательности памяти. Я точно знаю, что она моя дочь, но я не помню, как её растила.

К вечеру все более или менее становиться ясным. Меня переводят в обычную палату, правда отдельную, где мы с Эшли словно заговорщицы составляем план, как жить дальше.

Для начала я требую подвести себя к зеркалу. Странное чувство. Словно это не я. Провожу по лицу руками, словно умываюсь. Да, так лучше, ближе к тому, что было, брови, сам овал лица, губы. Это я о чем?

Скашиваю глаза на Эшли, у нее дивные косы. А у меня волосы коротко обрезаны.

– Эшли, а у меня косы были?