– Они и не будут его готовить, у них нет пары месяцев. – Тут же вставил полковник, раздраженно, будто ему надавили на больное место.

– Почему? – Резко среагировал Алексей прямым вопросом.

Уайт смутился, пожалуй, в первый раз в своей жизни, вместо того, чтобы ответить, он спрятал взгляд, будто боялся, что его уличат в проказах. Алексей же замер с открытым и в то же время взволнованным лицом в ожидании ответа, который, похоже, волновал его даже сильнее, чем сама проблема спасения. И все же, он не стал переспрашивать, поскольку понял, что это было бесполезно.

– Полковник. – Первый пилот поднял руку неуверенно, как первоклассник. На лице его явно были видны следы свежей психологической травмы: глаза покраснели от светлой капиллярной крови и налились смертельным безразличием, пот со лба наполнил глазницы и накрыл их мутной оболочкой.

– Да. – Отозвался Уайт.

– Может быть, теперь стоит связаться со Звездным?

– Никакой связи с Землей не будет, пока не наступит конец, хороший или плохой – без разницы. – Ответил Уайт резко, строго, убедительно, обрубив всяческие супротивные мысли у экипажа.

На этом обсуждение проблемы закончилось, и каждый остался лицом к лицу со своим страхом и плечом к плечу со своей волей, это было лишь началом борьбы – тяжелой борьбы за свободу духа.

Около получаса прошло с того момента, когда Уайт, Брэй и лейтенант Бэрри покинули третий отсек. За это время температура поднялась еще на три градуса. Подполковник Лобков и капитан Ричардс сидели по разные стороны стола и молча, с напряженным безразличием смотрели в его центр, даже не замечая друг друга.

И вдруг Уэсли приподнял голову и краем глаза взглянул на Андрея, как раз в тот момент, когда его лицо начало меняться. Пустые голубые глаза наполнились таинственной жизненной искрой, взгляд смягчился, ранее зажатые губы слегка припухли и начали понемногу вытягиваться в сдержанную, но искреннюю и добрую улыбку. Крепко сжатые на столе руки нервно дергались, в то время как пальцы нелепо переплетались и давили друг на друга, будто соревнуясь между собой. Андрей по-прежнему смотрел в середину стола, но уже не так, как минуту назад, а совсем иначе – глубоко и открыто, с некоторой долей самоиронии в глазах. О чем он думал, понять было трудно, но можно было смело сказать, что не о смерти.

Уэсли насторожил его вид, и, тем не менее, он не стал показывать своего удивления – он лишь снисходительно вздохнул и отвел взгляд в сторону – к иллюминатору, оттуда на него, как и раньше, смотрели холодные, равнодушные ко всему звезды. В итоге, он вновь взглянул на Андрея, но уже чересчур пристально и как будто нездорово, со странным нервным волнением.

– Андрей. – Едва слышно произнес он, как всегда спокойным и мягким голосом.

Андрей как будто не услышал его – он по-прежнему смотрел перед собой тупо и неподвижно, с нездоровой улыбкой, которая порой широко подергивалась, превращаясь в тихие, сдержанные смешки.

– Подполковник. – Вновь обратился к нему Уэсли, так же тихо, но протяжно, ярко выделив ударный слог.

Тут Андрей поднял на него взгляд и, не снимая улыбки с лица, вопрошающе посмотрел ему в глаза.

– Расскажешь мне? – Уэсли произнес это так, будто просил поднять ему настроение, чтобы совсем не упасть духом.

– Я вспомнил вдруг…, - начал объяснять Андрей, смущенно отводя глаза, - … хотя, это будет тебе неинтересно, это из моей молодости.

– Нет, о чем ты! Мне интересно, я правда хочу знать. – Убедительно и по-дружески проникновенно сказал Уэсли. – Расскажи мне.

– Ладно. – Андрей был спокоен, как и раньше, голос его не менялся, и даже лицо было неподвижным – оно застыло в кроткой, сдержанной улыбке. – Знаешь, я с детства мечтал стать космонавтом, хотел летать вокруг Земли на космическом корабле, быть таким же великим, как Юрий Гагарин, мечтал прыгать по Луне и бросаться звездами с неба. – Тут он сделал короткую паузу и отвел глаза, широко улыбнувшись, будто вспомнил какой-то забавный момент, о котором не хотел рассказывать. – Да, я думал, что звезды подвешены в космическом пространстве, как яблоки на дереве, и по размеру примерно такие же. Думал, что смогу срывать их и кидать на Землю и что, когда звезды падают – это их кто-то бросает так же свысока…. Надо ж было…, – Андрей усмехнулся над самим собой очень громко и иронично, но был абсолютно спокоен – не хватался за голову, не рвал волосы от стыда, а просто по-доброму улыбался сам себе.

Казалось, он недосказал чего-то важного, но на этом его короткий рассказ оборвался. Уэсли следил за движениями его лица и улыбался вместе с ним, он не мог не заметить, что в его коллеге что-то радикально изменилось, и изменилось, явно, к лучшему. Андрей настроился именно на ту целебную волну, которая дает силы и помогает держаться на плаву в стрессовой ситуации. Его дух был силен и свободен, несмотря ни на что, а в глазах играла печальная и в то же время радостная мысль о том, что жизнь прожита не зря. И в этом была его воля, его сила и уверенность.