— Я знаю все, что ты сейчас скажешь, что ты притворялся, играл, — кричит она. — Чтобы Сноу не догадался, но это слишком тяжело для меня, и последствия игры обернулись смертью нашего, - она тяжело сглатывает, - нашего неродившегося ребенка, Пит, в тебе яд, который отравляет окружающих тебя людей. Он отравляет меня, - шепчет она, утирая одинокую слезу тыльной стороной ладони.

— Лучше сразу прикончи меня, потому что я устала играть, - такие родные серые глаза на миг стали чужими.

Нет, она все та же заплаканная девочка со сломанной, покалеченной судьбой, как и я, но что-то в ней меня отталкивает. Может быть ее слова, только то, что она говорит — правда.

Шарахаюсь, как от удара, пячусь назад.

Я выхожу из её палаты и, хватаясь за голову, сползаю по стене. Она права, черт возьми, права. Я чудовище, убийца.

Я плачу.

Посреди коридора, сидя на полу у палаты Сойки, которую я должен ненавидеть. Но я её люблю и я отомщу за неё и наше неродившееся дитя. В глазах на мгновенье темнеет, и, готов поспорить, из-за расширенных зрачков не видно радужки глаз.

Приступ.

Я, шатаясь, встаю и иду прочь от неё. От них всех. Зверь недовольно рычит, он хочет крови, он хочет смерти, и именно это я сейчас и собираюсь ему предоставить. Ноги сами несут меня к Нему. У дверей стоят миротворцы, но для меня это давно уже не проблема, нужно отдышаться, привести себя в порядок, или они могут догадаться. Минута, две, три, и вот я иду прямо к ним уверенным шагом и с безразличным выражением лица. Завидев меня, они расступаются, я ухмыляюсь. Им и в голову не может прийти, что съехавший с катушек преемник может убить президента, заявившись к нему посреди ночи.

Тупицы.

Я бесшумно закрываю за собой дверь, которая не выдаст его, а может и моих криков сегодня. На кровати передо мной лежит беспомощный старик, в руку которого воткнуты игры от капельниц. Он умирает, медленно гниет изнутри, и эти трубочки не спасут его, они лишь продлят его ужасное существование. Ему осталось от силы месяца три, но я решил сократить его срок. Иду к нему, нарочно громко стуча ботинками по полу, он должен проснуться, он должен посмотреть в глаза смерти. Морщины на лице, седые волосы — это только оболочка, под которой скрывается черная душа.

Последний раз подошва моих ботинок ударяется о пол, и старик открывает глаза. В его глазах буквально море эмоций: от удивления, тихой злости, до полного непонимания, испуга.

Страх.

Но это лишь мгновенье, а потом на его лице расползается усталая ухмылка.

Мне кажется, или он улыбается? Сноу понял, зачем я здесь, и он хочет уйти с достоинством, не показав страха перед каким-то мальчишкой.

— Я должен был догадаться,- хрипит он.
– Не могло быть все так гладко, но посмотри на кого ты стал похож. Ты монстр, — он заходиться в кашле, жутком, раздирающим его горло изнутри.

— Ты причинил ей там много боли, сломал её, захочет ли она провести свою жизнь с человеком, который в любой момент может сорваться и убить её, — произносит он, пока его рука медленно тянется к экстренной кнопке.

Прибежит охрана, спасет его, повяжет меня. А потом меня казнят. Тихо без шума, чтобы никто не узнал, что гениальный план по перевоплощению сумасшедшего мальчишки в управляющего страной провалился. Но нам ведь этого не нужно. Я резко подаюсь вперед и буквально стаскиваю его с постели, прижимая к стене.

— Что ты собираешься сделать, мальчик? Убить меня? — и он жутко смеется, постепенно смех переходит в кашель, но он продолжает насмехаться надо мной.

Ярость.

Ненавижу его.

Наношу удар.

Ещё.

Удар за ударом.

Этого хватит, он слишком слаб, и мне пора остановиться.

Ярость затуманила сознание, и, кажется, я все ещё слышу его злорадный смех, пробирающийся под кожу, под кости, в самое нутро. Но старик молчит, не в силах выговорить ни слова, но его сердце бьется громко, заглушая гудение сердечного аппарата, заглушая шум улицы, доносящийся из открытого окна и его тяжелое дыхание, этот звук эхом отдается в моей голове, все больше и больше раздражая мой воспаленный мозг. Смотрю на него, Сноу беспомощен сейчас, я напал на беззащитного старика, чем я лучше него?

Но тут я вспоминаю мокрую дорожку, оставленную слезой, затерявшейся в её волосах. Пока она лежала на койке, смотря в потолок. сломанная, слабая, беззащитная.

— Не можешь, — хрипит он из последних сил. — Слабак, — выплевывает Сноу.

Снова смех.

Стук его сердца и смех сливаются для меня в одну дьявольскую музыку. Она все громче и громче, и я наношу удар…

Приступ прошел, и я понял, что он больше не смеется, не дышит, а его сердце не бьется.

Президент мертв.

========== Глава 13 ==========

POV Пит

Круглый дубовый стол и 12 уставших, вымученных человек, собравшихся за ним.

Мы — повстанцы, люди, которые смогли из тлеющего уголька вновь разжечь пламя революции и победить. Эта победа далась нам нелегко, все выглядят устало, помято.

Жалко.

12 человек — все, что от нас осталось. Победители, военные деятели 13 Дистрикта и беженцы из Капитолия, давно переметнувшиеся к повстанцам.

Джоанна. Кажется я первый раз в жизни вижу эту девушку счастливой, уставшей, но по–настоящему счастливой. Финник и Энни, счастливые влюбленные, держатся за руки и улыбаются, если приглядеться, то можно заметить увеличившийся живот, который от посторонних глаз скрывает серое бесформенное платье Кресты. Ох, нет, Одейр. Бедная девушка, ей так много пришлось пережить, но судьба наградила ее за все страдания. У них будет малыш.