Апокриф… Образованный читатель еще в мои времена усмехался и возводил очи небу, пожав плечами, произнеся это слово. Но апокрифы, знаете ли, меня не волнуют как таковые с давних пор: я разочаровался в них, прочитав достаточное их число. Ошибается тот, кто надеется найти в этих нелегальных Библиях нечто новое, свежее, интересное. Все эти Евангелия от Павлов, Навуходоносоров, Стражников, Крестов в конце концов являются утомительной жвачкой некогда свежих всходов христианства.

Разумеется, никакого Евангелия от Петра я не писал.

Говорю это вам как Петр, о котором не раз упоминалось в Евангелиях. Павел частенько передергивает. Знаете, я подозреваю, что Евангелие от Петра написал именно он. Да-да. С целью дискредитировать меня. Ведь что представляет собой так называемое Евангелие? Наивные писания дремучего невежды, который понятия не имеет о душе, а жаждет лишь материального благополучия. Оно даже начинается так:

«Дам вам рай, где поля усыпаны хлебом, а реки текут величаво, но в них не вода, а молоко…»

Кисельные реки, молочные берега. Да, эта присказка пошла от так называемого Евангелия от Петра. Я не мог его написать по двум причинам. Об одной уже сказано: я чересчур умен для такого текста. Вторая – я был ровесник Христа. А Евангелия писались теми, кто жил позже Него. И стало быть, Апокрифы – подражания Евангелиям – писались или одновременно с ними, или чуть позже. Апокриф в точном смысле этого слова – творение ровесника тех четырех счастливчиков, которые выиграли тендер на право именоваться Евангелистами.

О, Евангелист – это звучит! Официальный представитель Господа Бога, в своем роде. Евангелисты – это наша слава. Лучшие из лучших. Гвардия.

Тендер на признание канонического Евангелия был продолжительным, суровым, и проигравшим зачастую не везло – они лишались вообще какой-либо возможности не только писать, но и существовать. Проще говоря, их объявляли еретиками и убивали. Ну а чего вы хотели? Рынок.

Павла необходимо было изгнать. Если бы он был примерным христианином, то понимал бы: это лишь оздоровит ситуацию в римской общине. Он должен был пожертвовать собой как пораженным болезнью членом тела. Конечно, как и все умники, эгоист Павел так не поступил и болтался в Риме до последнего. Ничего другого от него и таких, как он, я и не ожидал. Все, что они делают, – поливают грязью ту среду, которая дала им жизнь и возможности. Ненавидят родину. Даже когда родина звучит в более широком смысле.

Родина Павла – Церковь.

И вместо того чтобы любить ее и ревностно защищать, он решил щедро поделиться ею с иностранцами. Начал проповедовать Слово Божье язычникам. Да, к сожалению, его мировоззрение победило. По сути, вы все сейчас исповедуете павликианское христианство, а не христианство в чистом его виде. И когда мы увидели, что побеждает система Павла, то были просто вынуждены встать во главе ее, чтобы сохранить церковь. Да, Павел оказался прав. В том смысле, что путем ошибочных рассуждений вывел церковь на единственно возможный для ее выживания путь. Я это признаю. Да-да.

Аристотель и лапки мухи.

Но истинная цель христианства вовсе не состояла в распространении его в мире. Христианство было дано избранным, чтобы они познали Истину. Всех остальных это не касалось. И когда Иисус говорил «я пришел дать вам» – смотрел именно на нас, его учеников, а не на жадную до развлечений иерусалимскую толпу. Я, конечно, это заметил и зарисовал. А когда позже пытался объяснить это Павлу, тот лишь отмахивался. Что ж, каждый избрал свою судьбу. Павел был типичным брюзгой, пораженцем и пятой колонной. «Ах, братья, вы не такие, ох, братья, вы сякие, любите язычников, несите истину и им».

Живи он во времена Сократа, его бы казнили.

У них было много общего. И не только с Сократом. К примеру, Фриних. По сути, Павел занимался тем же самым, что и этот афинский фигляр-драматург. Павел напоминал христианской общине о ее бедах и призывал «шире смотреть на мир». Чем закончились подобные призывы Фриниха, нам уже известно. Драматургия победила, и Афины выродились и пали. Чем закончатся призывы Павла, я уже вижу. Посмотрите и вы, что происходит с церковью сегодня. Сограждане считали присутствие Фриниха в Афинах излишним – и совершенно справедливо. Соотечественники Прометеуса Балана также правы, когда требуют, чтобы он уехал или, на худой конец, заткнулся. Только не надо, прошу вас, рассуждений о художниках, катарсисах и прочей ерунде. Отбросим плевела, оставим семяна.

Фриних ненавидел Афины и написал гнусный поклеп на свою родину. То, что поклеп был завуалирован, не меняет его сути. Прометеус поступил точно так же по отношению к Молдавии. Павел избрал этот путь в своих отношениях с церковью. Даже если они были и правы, все равно – никто не смеет осуждать родину.

Она тебя не устраивает? Проваливай! Ты любишь ее? Заткнись!

Ты любишь ее, но она тебя не устраивает? Что ж, и такое бывает. Но если родина не права, она все равно твоя родина. Поэтому заткнись. Павел не заткнулся – и закончил свои дни грязным бродягой. Фриних не заткнулся – его забили камнями. Прометеус не заткнулся – и сейчас умрет. Поделом. Все они подобны Дьяволу.

Ибо они разжигают пламя страданий в наших сердцах.

Мой балкон похож на скалу, обдуваемую всеми ветрами.

Сейчас я чувствую острое одиночество человека, который должен взобраться на другую скалу, еще выше. И приковав себя к ней, сбросить молот в пропасть. Чары Молдавии, выяснил я в замке Дракулы, заключались во мне самом. И разрушить их можно было одним-единственным способом. Да, я говорю о самоубийстве. И я вернулся в Молдавию для того, чтобы уничтожить ее.