-Обливиэйт! - звонко прозвучало в окрестностях Годриковой впадины в 5 часов утра. Фигурка хрупкой женщины взметнула волнистой копной каштановых волос и мягко опустилась на снег. Высокая фигура в чёрном, стоявшая неподалёку, убрала длинный тонкий предмет в складки плаща и с хлопком растворилась в утреннем тумане.
========== Глава 1. ==========
***
Стояло обычное лондонское ненастье. Дождь бесконечно моросил, а серый туман укрывал всё вокруг. В одном из старых частных домов на окраине Британской столицы жила одинокая молодая женщина. Люди считали её необыкновенной, странной. Её не брали на работу и всячески избегали на улицах. Родители умерли, оставив ей достаточное состояние, чтобы раздать долги, но не более. Она продала Лондонскую квартиру и переехала на окраину, где никто не указывал на неё пальцем и не перешептывался за спиной. Отец перед смертью оставил ей талисман, который как-то должен был ей помочь, во что мало верилось. Да, и будучи женщиной очень правильной и начитанной, она никогда не верила ни в магию, ни в талисманы. Только как она стала такой, женщина не помнила. Родители говорили, что случилась ужасная катастрофа и она потеряла память, но сны…сны бесконечно возвращали её в большой замок, где было много детей, к мальчику в круглых очках, к рыжеволосой семье, к мужчине в чёрном и к маленькому мальчику, как две капли похожего на этого мужчину. А иногда ей снилась война, но не обычная, а какая-то…волшебная что ли. И везде, везде она была в главной роли, чувствовала боль, плакала и переживала как будто это была её жизнь. Сны становились ей всё ближе и ближе, хотя она не позволяла себе уходить далеко в эти мечтания и забываться.
Сегодня, впервые за несколько лет она пришла домой в хорошем расположении духа. Её наконец-то взяли в местный магазин продавщицей, и то только потому, что предыдущая уволилась. Женщина зашла и бросила сумку на диван, уставшая и счастливая она опустилась вслед за сумкой и включила телевизор. Впервые со смерти родителей она сделала это, и почему-то не почувствовала угрызения совести. Диктор что-то говорил, но ей это было не важно, она встала и зажгла свечи, ей нравилось освещать вечером комнату свечами. Становилось прохладно и женщина развела огонь в камине, который почти мгновенно вспыхнул, и яркие языки пламени начали прыгать, отражаясь на стенах и потолке. Женщина опустилась в кресло и посмотрела на огонь. «Воистину на это можно смотреть вечно» — пронеслось у неё в голове. Сумрак сгущался, забегая по углам и скрадывая остроту предметов, окутывая всё недосказанностью и бесконечностью. Женщина в джинсах и свитере мягко утонула в кресле, языки пламени делали её лицо безмятежным, а темнота живым. Волнистая копна каштановых волос скопом лежала на спинке кресла, глаза полуоткрыты, губы сложены в лёгкую улыбку.
– Гарри, она пропала так внезапно — говорила рыжеволосая женщина мужчине в очках.
— Не говори мне об этом, Джинни — отвечал он ей, пряча глаза.
Большой стол, за которым собралось рыжее семейство и темноволосый мужчина в очках. Никто не смеялся, только иногда, встречаясь взглядом, спрашивали, почти шёпотом, стараясь не тревожить тишину.
— Никаких следов?
— Никаких.
Огромная кухня. За большим столом около сорока человек. Все сидят молча. Здесь и мужчина в чёрном, и мужчина в очках, и рыжеволосое семейство и много других незнакомых людей. На полу у камина сидят пятеро детей и играют в домино. Три темноволосых и один светловолосый мальчик, и рыжая девочка.
— Лили, теперь твоя очередь спрашивать — обращается к ней светловолосый мальчик.
— Нет, Скорпиус, пусть идёт Джеймс-Сириус, он самый старший.
— Нет, я и так всегда спрашиваю — возмутился тот, пусть идёт Альбус-Северус.
— Нет — приказным тоном ответила девочка — он не может идти, он тоже ходит слишком часто.
— Тогда Тобиас… — предположил Джеймс-Сириус.
— Нет, нет и нет — парировала Лили.
— Ну хорошо, я тогда пойду — со вздохом сказал Скорпиус и встал.
— Подожди, раз братья мои такие вредные, то я пойду с тобой.
— Подождите, мы с вами — отозвались остальные, и все направились к столу, где сидели взрослые.
Замок. Красивый величественный замок…в огне. Ночь. Мелькают зелёные вспышки, страшный голос. Она стоит посреди этого всего и не может ничего сделать. Воспоминания, чужие воспоминания, она проникает в них. Сутулый мальчик и рыжая девочка. Боль. Слёзы. И внезапно облегчение, радость. Мужчина в крови, он шепчет чьё-то имя, вероятно не её. Счастье, бесконечное счастье. Мужчина. Другой мужчина. Он не англичанин, кажется из Румынии. И спокойствие. Бесконечное спокойствие.
— Гермиона, — мужчина в чёрном назвал её по имени и подошёл слишком близко, чтобы можно было рассмотреть его лицо. Голос, этот голос был таким родным, но она не помнила его обладателя, возможно это лишь воспоминание и где-то, когда-то женщина его слышала. — Гермиона, любовь моя, где ты? Я ищу тебя, вернись к нам.
Затем другой голос, голос маленького мальчика, от которого сводило колени, а сердце начинало болезненно биться.
— Мама, мама — кричал ребёнок, захлёбываясь слезами, а мужчина садился рядом и что-то шептал ему на ушко.
— Пойдём сынок — наконец говорил он — не плачь, мама придёт, я тоже её жду, мы все её ждём.
— Мисс Грейнджер, мисс Грейнджер — женщина открыла глаза, было почти утро. Рядом с ней стояла соседка и трясла её за плечо
— Вы так кричали, я подумала что-то случилось, да ещё и дверь у вас открыта. Я перепугалась…
— Спасибо Эльза, простите, что разбудила.
Соседка улыбнулась ей в ответ.
— Ничего Гермиона, мы всегда рады помочь таким, как вы.
Гермиона долго смотрела ей в след, а затем вздохнула. Её никогда не будут принимать как здравомыслящего человека.
========== Глава 2. ==========
Сегодня был особенный день. Гермиона впервые после смерти родителей должна была поехать в Лондон по делам магазина. Автобус был через час, а вещи уже давно собраны. Она попыталась чем-то себя занять, но не могла. Было какое-то странное радостное предчувствие, будто вот-вот наступит Рождество. Женщина подошла к стеклянной дверце шкафа и взглянула на плоскую коробочку. Там, внутри неё лежал тот самый отцовский талисман. Палочка, сужающаяся к концу, десять и три четверти дюйма, с веточкой и листьями винограда. Гермиона вздохнула и, открыв дверцу, переложила эту вещь в сумку.