— Ты сама себя слышишь?

— Дела нужно завершать и платить по счетам. Ты считаешь себя слабовольным, Малфой. Но мужество начинается в тех местах, когда ты ставишь точку, там, где еще возможно многоточие.

Хозяйка встретила нас подозрительным взглядом и сигаретой, тлеющей в пожелтевших зубах. Выдохнув в нас струю сигаретного дыма, она произнесла с презрением:

— О, какие люди! Здравствуйте, мистер Малфой, с чем пожаловали?

— Мы пришли вернуть долг, — Грейнджер говорит строго.

С усмешкой и недоверием во взгляде женщина называет сумму. На лице Грейнджер не дрогнул ни один мускул. Она достает свой кошелек и выгребает из него все, что там есть, отсчитывает сумму, и в ее руках остается только две десятки.

— Что ж, господа, я так понимаю, вы теперь будете жить там вдвоем? В таком случае вынуждена предупредить…

— Нет, — резко обрывает ее Грейнджер, — мистер Малфой пришел вернуть вам ключи. Он переезжает.

…

Почти полгода я живу на продавленном диванчике в гостиной у Грейнджер, как ее домашний кот Живоглот, ставший к этому времени столь старым и облезлым, что я с тоской вспоминал, сколько лет прошло с тех пор, как он появился у нее.

…

Уже два месяца я работал в Министерстве, занимая крошечный кабинет под лестницей. Работа бумажная. Ничего необычного и сложного — простая статистика. Почти без колдовства.

А еще мы с Грейнджер завели привычку выходить на прогулку по вечерам. Странное дело, ведь общих тем у нас не прибавилось, по большей части мы молчали, и каждый думал о своем, но я знал: если задать ей любой вопрос — непременно получишь ответ — эта девушка знает всё.

Тот вечер ничем не отличался от прошлого и того, что был неделю назад, разве что в город пришла самая настоящая жара. Грейнджер шла рядом и пила кофе из бумажного стаканчика.

— Послушай, а почему ты перестала общаться с Поттером и Уизли? Я думал, что вы встречаетесь с Роном.

Мне казалось, что она не станет отвечать на такой вопрос, да и не понял сам, к чему мне ответ на него. Просто странно было видеть, как при встрече в коридорах Министерства Магии, бывшие близкие друзья Поттер и Грейнджер холодно кивают друг другу и, не произнеся ни слова, расходятся в разные стороны. Что касается Рона — его она вообще старается обходить стороной.

Грейнджер замерла на несколько мгновений, будто раздумывая, и все же заговорила:

— С Гарри мы не в ссоре. Но с тех пор, как война окончилась, что-то мешает нам общаться, как раньше. Мы не можем оставаться друзьями, слишком разнятся наши взгляды на то, как должен быть устроен мир. К тому же он теперь человек семейный, и нет у нас общих тем, мест для встреч. Поросла травой тропика в детство. Разные мы.

— А Уизли? — упрямо напомнил я.

— С Роном мы действительно встречались. В школе. Потом расстались… хотя… ты честен со мной и имеешь право знать правду: Рон бросил меня, когда я начала пить.

Грейнджер заметно погрустнела и прибавила шаг:

— Пойдем домой, — предложила она, — уже поздно, а завтра рано вставать.

— Но я ни разу не видел тебя пьяной с тех пор, как поселился у тебя.

— Твое присутствие держит меня. Я понимаю, что не должна провоцировать тебя.

— Провоцировать на что? — не понимаю я.

В этот момент сзади раздается резкий сигнал, и мимо на приличной скорости проносится шикарный белый автомобиль. Машина резко сворачивает к обочине и тормозит, подняв в воздух серое облако. Пыль оседает на лощеном глянцевом боку. Мы с Грейнджер, не сговариваясь, останавливаемся.

Дверь автомобиля распахивается, и из салона появляется массивная темная фигура. И уже в следующий миг я удивленно вопрошаю:

— Блейз?

Забини направляется ко мне, приветственно раскинув руки.

— Малфой! Вот так сюрприз, дружище! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!

— Здесь? В Лондоне? — я ловко уклоняюсь от объятий и протягиваю руку, — было бы гораздо более странным встретиться в песках Сахары, не правда ли?

— Нет, я не то имел ввиду, но чертовски рад, — он крепко жмет мою руку, — просто в последнюю нашу встречу ты был не здоров. А сейчас выглядишь просто прекрасно.

— Угу, — киваю я, лихорадочно соображая, как можно побыстрее избавиться от Блейза. А тот разворачивается к открытой машине и что есть мочи кричит:

— Пэнси, посмотри, какие люди. Сам Драко Люциус Малфой, собственной персоной.

С пассажирской стороны возникает массивная фигура, издали напоминающая дементора, по недоразумению, нарядившегося в белое. Паркинсон подходит к нам, и я вижу, что это не мантия, а длинное белое манто из дорогого меха. Пэнси немного поправилась, но ей это к лицу. Выглядит она, конечно, роскошно и даже лучше. Дорого, модно и пахнет здорово. Вот только во взгляде ее хорошо знакомый оттенок безумства. По искривленной линии губ понимаю… она под кайфом. Как и Блейз. По Забини вообще хорошо заметно, что парень все-таки сторчался. И пусть до моего дна им обоим еще далеко при их деньгах, энергии и связях, но это уже далеко не те Забини и Паркинсон, которых я знал раньше.