Павел, Ваня и Тихон идут в клуб. Дорогой Ваня говорит товарищам:

– Убрали весь картофельный массив – сто двадцать гектаров. – И, поглядывая на Павла, он словно виновато сообщает: – Завтра покидаем это снежное королевство и снова за парту – зубрить науки.

Тихон восторженно выбивает чечетку на тающем снегу. А Павел опускает голову и молчит. Ему жалко уезжать из колхоза. Хотя он немножко и соскучился по матери, но ему хочется подольше побыть около сельскохозяйственных машин, мастерских МТС, среди таких людей, как председатель и дяди Феди.

Павел идет по снегу мимо магазина, школы, заглядывает в окна новых домов переселенцев, приехавших весной из центральных областей страны. Он останавливается у ворот небольшого дома с веселыми светло-зелеными ставнями. Здесь живет дядя Федя маленький.

Павел заходит во двор. На него с ожесточением лает черный пес и мечется на цепи. Двор небольшой, но чистый и уютный. Справа – дом. Прямо – коровник, над ним сеновал. За коровником березовый плетень и калитка в огород. Забор, отделяющий соседнюю усадьбу, закрыт высокой поленницей дров.

Павел поднимается на крашеное крыльцо, открывает дверь в сени. Но в это время до него доносится скрип открывающейся калитки и знакомый крик:

– Эй, Павел!

Из огорода выходит дядя Федя маленький. На голове у него полотенце. Лицо ярко-красное, усеянное каплями пота. В руках таз и разбухшая от воды мочалка.

– Мы уезжаем завтра утром, – говорит Павел. – Я пришел попрощаться.

– Хорошо, что пришел! – Дядя Федя открывает дверь и приглашает Павла зайти.

В доме прежде всего ощущается тепло, от которого отвык Павел за эти дни. В прихожей просторно, даже пусто. Стол, накрытый голубой клеенкой, голубая скамейка у окон и русская печь, покрашенная такой же голубой краской, с занавеской у плиты. Но горница поражает Павла. Он не ожидал в этом маленьком сельском доме увидеть бархатные дорожки на полу, мягкие стулья и диван, зеркальный шифоньер и кровати с никелированными спинками.

Два белоголовых мальчугана, прекратив игру в кубики, с любопытством глядят на Павла большими отцовскими глазами.

Дядя Федя усаживает Павла на стул, и тот, смущаясь, косится на свои ноги, оставляющие следы на чистом желтом полу.

Дядя Федя вытирает полотенцем лицо, голову, шею и садится около Павла.

– Значит, завтра покидаешь нас? Ну, желаю тебе учиться так же хорошо, как работал. Будет возможность – приезжай. Тепло-то на душе к нашему колхозу останется?

– Останется, дядя Федя. Буду помнить и работу в ночную и вашего стального коня. Привык. Уезжать жалко…

– То-то же! – улыбается дядя Федя. – Труд-то наш здорово затягивает. Еще, того гляди, школу кончишь да и к нам?

– Может, и к вам, дядя Федя. Я комбайном интересуюсь. Машина интересная, и вокруг такое приволье…

– Вот и хорошо! Поработаешь, поймешь все до тонкостей, а там и в какой-нибудь машиностроительный институт поступишь, – советует дядя Федя. – Стеша! Стеша! – кричит он, услышав в сенях шаги жены. – Давай чаевать. Гость у меня!

В дверях показалась румяная, миловидная женщина.

Павел смущается еще больше:

– Мне надо идти, дядя Федя, ребята ждут…

– Ну, коли так – иди. – Дядя Федя провожает его до крыльца, крепко жмет руку и прикрикивает на лающую собаку: – Цыц, дура!

Несколько минут Павел стоит у ворот дома, потом несмело переходит дорогу и направляется во двор с надписью: «Правление колхоза «Красный Октябрь». У крыльца стоят два мотоцикла и коричневая «Победа». Павел робко поднимается на крыльцо, входит в небольшую прихожую, заставленную стульями. Около открытой двери громко разговаривают две женщины. Из комнаты доносятся голоса, стук машинки, щелканье счетов.

Дверь в другую комнату с надписью «Председатель колхоза» закрыта.

Павел садится на стул и думает: «Зачем я пришел сюда?»

Женщины проходят в шумную комнату. Павел остается один. Он подходит к закрытой двери и дотрагивается до ручки. С легким скрипом дверь открывается. Павел испуганно закрывает дверь, но успевает увидеть за столом председателя. В военном кителе он кажется моложе, строже и красивее. Председатель что-то читает, склонив черную с проседью голову, и его кожаные руки спокойно лежат на столе.

Павел слышит голос председателя: «Войдите!», но тут же, не оглядываясь, выбегает на улицу.

Погода изменится! Об этом первыми заговорили колхозные старики, залегшие на старинные русские печи, чтобы теплом унять боль в поясницах, в натруженных за долгую жизнь ногах и руках.

Вечером радио извещает о погоде на завтра: осадков нет, температура воздуха 14 градусов тепла.

К утру меняется направление ветра. Теплое дыхание его с удивительным проворством сгоняет снег, сушит землю, поднимает полегшие хлеба.