Я не отпускаю глазами гламурную суку, которая с призрением оглядывается на мой автомобиль. Она тоже заметила меня. Может, стоит подпортить ей зрение?

— Какая же ты неугомонная, Фиби! — Бормочет подруга, словно прочитав мои мысли.

— С этим не поспоришь.

***

Кое-как подавив в себе отвращение я переступаю порог математического класса. Мистер Глум уже находится здесь. Как странно, ведь регулярному опозданию на семь минут он никогда не изменял, а причины его задержек так остаются для нас непостижимой тайной.

Окинув всех сидящих в кабинете бесстрастным взглядом, я прохожу на вторую пару, где по праву находится мое место, спиной чувствуя высокомерный взгляд Терезы. Я собрала в себе всю снисходительность и гордость, чтобы даже не одарить ее злостным взглядом. Много чести этой несносной дамочке! К следующему занятию договорюсь, чтобы отныне на уроках математики я сидела на самой последней парте: пялиться на меня будет значительно труднее.

— Итак, — поднимается из-за учительского стола мистер Глум, — начнем наше занятие.

Я уныло открываю тетрадь, готовясь записывать все, что предоставит нам учитель сегодня. Внезапно снова вспоминаю о своем ночном кошмаре, и ощущаю невероятную тоску по папе. Вчерашняя переписка с Теддом не выходит у меня из головы. А что если и правда мама обманывает меня, и на самом деле отец желает встречи со мной? Или же всем известный Кристиан Грей лжет своему сыну, и по правде молча ненавидит меня, радуясь, что удалось избавится от капризной дочери. Как я могу узнать правду?

— Мисс Грей, — слышу обращение в свой адрес и испуганно вздрагиваю, отрывая взгляд от пустого листа тетради.

Передо мной стоит сосредоточенный мистер Глум, которые явно желает услышать ответ на вопрос, который я прослушала.

— Эээ… — Рассеянно протягиваю я, стараясь успокоить разбушевавшиеся мысли, которые скачут как тараканы в моей голове.

— Трем, мистер Глум, — слышится такой знакомый голос, который ужасно меня раздражает, — икс равен трем.

— Очень хорошо, мисс Берн, — кивает учитель в сторону Терезы, а затем снова поворачивается ко мне и, качая головой, произносит: — Мисс Грей, будьте внимательнее! Сегодня вы витаете в облаках.

Затем мистер Глум снова проходит к доске, чтобы записать ответ. Недовольство неприятно кольнуло сознание. Эта выскочка всегда найдет, как меня унизить. Впрочем, я делаю то же самое и намного лучше.

Одарив Терезу убийственным взглядом, я поворачиваюсь к доске и стараюсь полностью погрузиться в математику. Пора браться за ум, а поразмыслить над всем у меня будет время вечером.

Спустя полчаса наконец дают звонок. Я вскакиваю на ноги, которые уже порядком затекли от долгого положения в одной позе, и начинаю собирать в рюкзак все, что разложила на парте. Мистер Глум прав, сегодня я витаю где-то далеко-далеко.

— Мама просила передать, что бы ты не забыла про воскресный обед, сестрица, — словно из под земли рядом со мной вырастает Тереза. Ох, чтоб тебя!

В классе уже никого нет, включая мистера Глума. Похоже, я слишком медлительна сегодня.

Мысленно надев маску спокойствия и безразличия, я отвечаю девушке, даже не взглянув на нее:

— На этот счет я свяжусь в матерью сама.

Собрав все вещи, я собираюсь пойти к выходу, но Тереза преграждает мне путь. В нос ударят приторно сладкий запах ее духов. Ну и гадость!

— Я лишь любезно выполняю просьбу моей горячо любимой женщины, которая смогла заменить мне мать, — шипит паршивка. — Но знай, Грей, ни я, ни мой отец не желаем тебя видеть в нашем доме!

Все бы ничего, да вот ее высокомерный тон пробуждает во мне такую знакомую ярость, и я рывком вцепляюсь в воротник ее блузки, небрежно толкнув на сзади стоящую парту. Тереза испуганно вскрикивает, хватая меня за руки в попытке вырваться.

— Подобным тоном ты будешь разговаривать со своими подружками, сестренка!

— Я всегда знала, что внутри тебя живет пацанка, Грей! — Пищит девушка, все еще не оставляя попыток убрать мои руки. — И в кого ты пошла характером, ведь мать у тебя — такая добрая женщина. Слушай, а может… тебя подкинули семейству Грей?

И тут мое самообладание разлетается на мелкие кусочки. Я влепляю Терезе неслабую пощечину, от которой она отлетает назад и переворачивает одну парту. Во мне все клокочет от злости! Да как она смеет говорить такие вещи?

— Ты ненормальная, Фиби! — Хнычет сестрица, потирая затылок и пытаясь подняться. — И где тебя учили манерам? Хотя кому было дело до твоего воспитания?