К удивлению делегатов, Хрущев в докладе заявил: «Наша страна вплотную подошла к коммунизму».

У Семена расширились глаза и сам собой открылся рот. Многие недоуменно переглядывались. Но раз Хрущев так заявил, съезд принял новую, третью по счету программу партии. Главным в ней было утверждение, что через двадцать лет, к 1980 году, советские люди будут жить при коммунизме. В связи с этим приняли новый устав партии и моральный кодекс строителя коммунизма.

Кроме того, по предложению Хрущева съезд постановил вынести тело Сталина из Мавзолея на Красной площади, изменить названия городов и предприятий с его именем и убрать его статуи с городских площадей.

Поздно вечером Семен и Павел сидели в кожаных креслах кабинета в Семеновой квартире. Теперь они виделись редко, и оба были рады обсудить важные события последнего времени. Павел, как обычно, глотками пил из стакана пшеничную водку и, как всегда, слушал, что говорил ему Семен:

— Ну, что ты на это скажешь? — спросил Семен, рассказав Павлу о докладе Хрущева.

Павел отпил глоток, поставил стакан на журнальный стол, ответил:

— Сногсшибательный проект близкого построения коммунизма в России — это фарс, бред полоумного диктатора.

— Конечно, фарс и блеф! Послушай, мы содержим на свои средства Китай, Северный Вьетнам, Северную Корею, Камбоджу, Кубу, Египет, Сирию и Алжир. И помогаем оружием еще многим другим странам. И все эти средства Хрущев отнимает у своего народа. При таком разбазаривании у нас не хватит мощностей даже для достижения среднего материального благополучия населения. Я навидался в Кокчетаве, как плохо и бедно живут люди. Все мы в глубокой жопе. Вот именно. Хрущев ведет себя, как бесконтрольный демагог. На каких дураков он рассчитывает, обещая коммунизм? Единственное правильное решение — это вынос тела Сталина из Мавзолея.

Павел усмехнулся:

— Есть французское выражение d'ej`a vu, дежавю, это когда человек ощущает, как будто он уже бывал в подобной ситуации в прошлом. Вот я сижу, слушаю тебя и думаю: восемь лет назад мы с тобой тоже обсуждали доклад Хрущева о развенчании Сталина на Двадцатом съезде, а теперь обсуждаем следующий этап вычеркивания его имени из памяти людей.

Ночью 30 октября 1961 года на Красной площади была расставлена усиленная охрана из подразделений дивизии имени Дзержинского, на площадь никого не пускали. Перед Мавзолеем Ленина и Сталина был поставлен временный деревянный забор выше человеческого роста, за ним раздавался стук рабочих молотков. Несколько офицеров госбезопасности под командованием председателя КГБ Семичастного вынесли большой дубовый гроб и поставили его у задней стороны Мавзолея. Все делалось молча, раздавались только приглушенные команды. За стеной была вырыта могила, туда медленно опустили гроб с телом Сталина.

На следующее утро забора вокруг Мавзолея уже не было, и ранние прохожие увидели на фасаде только одно имя: Ленин.

Моня Гендель ликовал:

— Алешка, его выволокли! Сталина выкинула из Мавзолея ночью, как непрописанного! Я сочинил анекдот: «Почему после выноса Сталина у Мавзолея усилили охрану? Потому что видели, что Хрущев приходит туда с раскладушкой, чтобы забронировать себе его место», — и сам расхохотался. — А ты знаешь, кто я теперь такой? Не угадаешь. Общество «Знание» отобрало для награды лекторов-передовиков, и меня наградили званием «ударник коммунистического труда»! — Моня показал значок. — Ты представляешь, какой идиотизм: я — Моня Гендель — ударник коммунистического труда! Это ж усраться можно. Неужели эти партийные мудаки всерьез думают, что такие, как я, могут ускорить победу их е…анного коммунизма?

Пока объявляли новых «ударников коммунистического труда» и распространяли «устав строителя коммунизма», по всей стране нарастала нехватка хлеба и продуктов. В провинции белый хлеб выдавался по медицинским справкам только больным и младшим школьникам. Качество черного хлеба все ухудшалось. Вместо обещанных двух-трех лет, необходимых для обгона Америки, в 1962 году правительство Хрущева неожиданно объявило о повышении цен на мясо на тридцать процентов и на масло и молоко — на двадцать пять. Мастер обманных формулировок, Хрущев велел объявить: «Эта временная мера объясняется необходимостью сократить „ножницы“ между закупочными и розничными ценами». Люди не поняли, что означает это объяснение. Их больше интересовало, как долго продержится эта «временная мера» и улучшится ли в конце концов снабжение. Но об этом ничего не говорилось.

В день объявления о повышении цен, 1 июня 1962 года, в Новочеркасске под Ростовом-на-Дону, на электровозостроительном заводе, где работали десятки тысяч человек, на тридцать процентов понизили рабочие расценки. Возмущенные рабочие потребовали объяснений, на что им жить дальше, но дирекция завода отреагировала своеобразно. Заметив неподалеку торговку пирожками, директор бросил в толпу фразу, ставшую исторической: «Не хватает денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером». Тогда рабочие объявили забастовку и вышли на мирную демонстрацию с требованием вернуть прежние расценки. Во главе шел старый рабочий завода и нес транспарант: «Мяса, молока и повышения зарплаты!»

Демонстрации протеста были невиданным делом — они считались выступлением против власти и были запрещены. Выход людей на улицу ясно показывал, что у народа уже кончается терпение. Это взволновало не только обком, но и Центральный Комитет партии, и для водворения порядка из Москвы в Ростов прибыло шесть членов Президиума ЦК, они держали с Хрущевым постоянную связь.

Уговоры партийных боссов не успокаивали демонстрантов, и тогда из Москвы было дано указание командующему военным округом генералу Плиеву «остановить демонстрацию протеста любыми средствами». Он выставил войска с танками, заблокировал мост через реку Тузлов. Но рабочие и студенты в колонне смогли перелезть через заграждения, перешли реку вброд и шагали по улицам, приближаясь к горкому партии. Люди не представляли себе, что солдаты могут направить на них оружие — такого не было со времен царской России. На площади против них выставили строй солдат, и прозвучал приказ стрелять. Сначала выстрелили в воздух, но демонстранты не остановились. Тогда начали стрелять прямо по демонстрантам. Началась паника, люди стали разбегаться. На земле осталось более двадцати убитых и много раненых.