Настоящие разговоры между ними происходили только в квартире, когда Берте удавалось освободиться от опекавшей ее сотрудницы «Интуриста». Выглядела Берта очень элегантно: седые волосы прекрасно причесаны, одежда модная и высокого качества, по-русски говорила с заметным акцентом, иногда подбирала слова.

Она была очень хорошо информирована о жизни в России и сразу сказала:

— Господа, у нас передают по телевидению и пишут в газетах обо всем, что происходит здесь. Так что мы многое знаем. Западные журналисты пишут о несвободной жизни, о бедности. Много пишут об антисемитизме, о тяжелом положении евреев.

Слова «господа», «господин» никогда не использовались в Советском Союзе и звучали для Марии с Павлом непривычно и странно.

Дома Мария первым делом рассказала сестре о судьбе дочери. Узнав, что Лиля живет в Албании, Берта расстроилась:

— Это же самая бедная страна в Европе, никто с ней не дружит, никто туда не ездит.

— Берточка, дорогая, мы ее отговаривали, но это любовь, она безумно любит своего мужа-албанца и пишет, что очень счастлива. Мы с Павликом скучаем и волнуемся за нее, но нам остается только надеяться, что ее счастье ничем не нарушится.

Берта покачала головой, но из вежливости не стала это обсуждать. Она сказала:

— Если у вас когда-нибудь появится желание и будет возможность уехать из России, я сделаю все, чтобы вызволить вас отсюда.

Мария воскликнула:

— Берточка, спасибо тебе, но это невозможно. Никогда нас отсюда не выпустят.

Павел объяснил:

— На это нужна выездная виза, а ее не дают.

— Но, господа, я никогда не слышала о выездной визе. У нас в Европе нужен только паспорт и въездная виза в страну, куда ты въезжаешь. Да и это скоро отменят, мы будем ездить по всем странам совсем свободно.

Павел объяснил:

— Так то Европа! У каждого европейца есть всего один паспорт, только для выезда из страны. А у нас в России у всех есть внутренний паспорт — для жизни в стране. Это такая уникальная издевка над людьми, введенная в тридцать четвертом году, чтобы контролировать место жительства и национальность. Если кто-то из наших граждан выезжает за границу по делам, ему нужен уже другой паспорт, заграничный. Но чтобы получить такой паспорт частным лицам, нужна специальная выездная виза. Некоторые евреи хотели бы уехать в Израиль, но им не дадут эту выездную визу.

— О да, господа, я знаю, у нас много пишут о жизни евреев в России.

Павел добавил:

— Во внутренних паспортах обязательно указаны национальность и печать о прописке.

— Что же это такое?! Я, например, еврейка, но живу в Бельгии и поэтому считаюсь бельгийкой. А что такое прописка, я вообще не понимаю! Мы живем там, где хотим.

Берта была небогата, жила на довольно значительную пенсию, которую ей выплачивала Западная Германия за убитого в лагере мужа.

Павел с Марией удивились, переглянулись:

— Западная Германия выплачивает пенсию за убитых в гитлеровских лагерях? У нас миллионы семей имеют погибших в войну, но никто никакой пенсии не получает.

— Да, господа, мы, вдовы, получаем от Германии хорошее обеспечение.

И все же, живя только на эту пенсию, Берта привезла целый чемодан подарков родственникам: женщинам платья и кофточки, мужчинам рубашки и галстуки. Все вещи красивые, добротные.

А потом Берта сказала:

— Господа, я хочу подарить всем родственникам по двести долларов.

— Берточка, дорогая, спасибо, но это слишком много. Оставь эти деньги себе.

— Но моей пенсии мне хватает абсолютно на все. Я хочу сделать подарки.

— Мы не можем взять у тебя доллары, у нас в стране иметь доллары запрещено, за это судят.

— Об этом я не знала. Вот что, у вас есть для иностранцев магазины — «Березка», торгующие заграничными товарами на валюту. Мы поедем туда вместе, каждый из вас выберет себе вещи на двести долларов, а я заплачу.

Мария, Павел, Августа и Алеша очень стеснялись, но Берта настаивала, и они несколько раз съездили с ней в «Березку» и выбрали для себя подарки. Мария, конечно, больше покупала для Лили.

— Дорогая, ты принарядила нас всех. Спасибо тебе громадное.

— О, дорогие мои, какая это ерунда, не о чем говорить.

Павел вздохнул:

— То что для вас, европейцев, кажется обычной ерундой, для нас в Советской России — чудо. Мне уже за шестьдесят, а я еще никогда не имел таких хороших костюмов. Вот скоро мы пойдем с тобой на концерт в консерваторию, в этом новом костюме я буду впервые выглядеть джентльменом. Мы тебя приглашаем на первое исполнение симфонии Шостаковича «Бабий Яр». Ты слышала об этом ужасном месте, где гитлеровские фашисты расстреляли тысячи евреев?