Моня подумал: «До чего же скудно живет русская деревня».

Она вошла — без косынки, с распущенными волосами, в пестром облегающем платье, до того привлекательная, будто ее подменили. Причесалась перед зеркалом, намазала губы и надела туфли на каблуках. Ходила она на них неловко, припадая на обе ноги. Моня смотрел на нее с удивлением и нащупывал в кармане брюк презерватив.

— Что, залюбовался? Понравилась, что ли?

— Понравилась, очень понравилась. Ты красивая.

— То-то, красивая. Коли нас, деревенских, принарядить, то наши девки не хуже городских будут. Ну, давай вечерить. — И толкнув его локтем, добавила, хохотнув: — Потом побалуемся.

«Вот деревенская простота», — подумал Моня. У него в портфеле была бутылка водки «Столичная», прихваченная «на случай», он поставил ее на стол. Тамара расстелила серую скатерть, выставила два граненых стакана и закуску: соленые огурцы, холодную вареную картошку, сало, краюху хлеба. Пила она большими глотками, смачно крякала и передергивалась:

— Хороша водка, в нашем сельпо такую не продают. У вас, городских, все есть, а у нас только «сучок».

Выпили «Столичную», она достала бутылку «сучка» — нефильтрованной водки низкого качества. Моня глотал с отвращением, а Тамара только еще громче крякала. Его все больше к ней тянуло, в предвкушении ласк деревенской красавицы он думал, что этот бедный стол и скудная пища, в общем-то, ничем не хуже тех богатых ресторанных банкетов, на которых он бывает.

А Тамару развезло, взгляд затуманился, она подвинулась ближе, заглянула ему в глаза, сказала нетвердо:

— Хороший ты мужик, Миша, нравишься ты мне. Верно, женатый?

— Нет, холостой.

— Все вы холостые, как к нам приезжаете. Небось, врешь, что неженатый. Конечно, как говорится, одна еда приедается, а одна пи…да прие…ается.

Моня хохотнул, услышав народную мудрость, а Тамара рассмеялась пьяным смехом, ткнула его под бок и вдруг громко запела густым, низким голосом:

Моня, полупьяный, не знал, что ему делать, то ли подпевать ей, то ли схватить и повалить на кровать. Тамара сама обхватила его, зажала в горячем поцелуе, задышала в ухо:

— Тебе, небось, с деревенской-то хочется? Ну, пойдем, что ли, Миша, попхаешь меня.

Он шел за ней и старался не забыть о презервативе, этих деревенских стоит опасаться, не то подцепишь триппер. Тамара не стала ждать, пока он ее разденет, а по-деревенски сама заголила подол до груди, и он увидел голое тело без белья.

— А я голымя, — засмеялась она.

Моня старательно натягивал презерватив, а Тамара нетерпеливо звала:

— Ну, чего возишься? Вставляй скорей свою палку, что ли.

Он нависал на ней, а она, широко раскинув и задрав ноги, изгибалась дугой:

— Уж я тебе подмахну, подмахну, милай ты мой, хар-рроший, давай-ка еще, еще!.. А теперь дай мне стать раком. — И Тамара повернулась к нему спиной, встав на локти и колени. Моня пристроился сзади, схватил ее за поясницу и натянул на себя. Она замурлыкала от наслаждения и задвигала бедрами.

С помощницей-помощником Заремом Лиле стало веселей и легче жить. Молодые женщины быстро научились понимать друг друга, Лиля узнавала от нее кое-какие детали жизни простых албанцев, стала запоминать албанские слова. Иногда она звала его (ее) по ошибке не Заремом, а Заремой, и обе смеялись. Но все равно Лиле было скучно сидеть дома без Влатко. Он ее уговаривал:

— Лилечка, потерпи еще немного. Понимаешь, мне надо показать себя перед Ходжей. Он хорошо ко мне относится, но присматривается. Я хочу не потерять его доверие. Скоро я налажу свою работу, и мы сможем больше быть вместе.

Лиля была уверена в успехе Влатко:

— Конечно, премьер-министр поймет твои старания и оценит тебя. Я потерплю.

Однажды Влатко пришел домой радостный:

— у меня для тебя сюрприз. Хочешь увидеть? Тогда выгляни на улицу.

Лиля высунулась в окошко и увидела у подъезда тот «опель», на котором они приехали. Она удивленно повернулась к Влатко, а он обнял ее и гордо сказал:

— Это теперь наша собственная машина, понимаешь, собственная! В Албании почти ни у кого нет собственных машин, а у нас есть. Мне помог купить ее по дешевке тот парень, который нас на ней привез. Он хороший друг. Теперь мы будем ездить с тобой по стране, я покажу тебе всю Албанию.

Лиля сначала не знала, радоваться ли такому «сюрпризу», но увидела, что муж очень гордится, заулыбалась и притворилась радостной:

— Влатко, как это приятно! Я так мечтала увидеть Албанию. Куда мы будем ездить?

О том, что теперь у них своя машина, она родителям написала, но свое настроение им не описывала.

В первую поездку они отправились на запад страны, в портовый город Дуррес на берегу Адриатики. Дорога была в рытвинах, машина тряслась, чихала и дергалась, но Влатко гордо управлял ей и успокаивал Лилю: