— Товарищ председатель, необходимо вечером собрать колхозников для лекции.

Председатель слушал и морщился:

— Дай колы ж я нэ знаю? Из райкома разнарядка прышла. Да-й только не захочут они, гражданин лектор, прийтить послухать. Безыдейные все, гады.

— Надо как-то организовать.

Председатель почесал затылок:

— Мы вот што сробим: позовем громодян на кину.

На двери правления он повесил клочок бумаги с объявлением: «Сегодня имеет состояться заграничное кино „Анна Конда“, перед киной товарищ из Москвы будет говорить про партийную группировку».

Моня спросил:

— Почему «партийная»? Группировка как раз антипартийная.

— Дай хиба ж им это не все едино? Не поймут гады, безыдейные.

— А что это за кино «Анна Конда»?

— Да-й кто ж его знает? Про змеюку какую-то огромадную. Спымали ее.

— Так эта змея называется анаконда.

— Вот я и написал: «Анна Конда».

Молодежь пришла «на кину», пожилых насильно сгоняли в избу правления.

Девки кокетливо косились на «городского», одетого в костюм с галстуком, хихикали в кулак, перебрасывались замечаниями. Парни пришли и сразу начадили махоркой так, что в комнате застыл сизый дым. У Мони щекотало горло, он кашлял, но, напустив на себя важный вид, громко критиковал «антипартийную группировку и „примкнувшего к ним Шепилова“», прямо по инструкции разъясняя колхозникам, что товарищ Хрущев «вывел их на чистую воду». Слушали вяло, лузгали семечки, сплевывали на пол, не могли понять партийных интриг и не интересовались ими. Пожилые клевали носом, девки хихикали и перешептывались, оглядываясь на парней. Тех было мало, и они вовсю подмигивали девкам. Среди них был и возница, что привез лектора.

Моня, как ни заливался соловьем, видел, что его слова тонут в сизой пустоте — интереса не было. Председатель время от времени прерывал его речь громким выкриком:

— Громодяне, встать!

Все нехотя вставали.

После двух-трех выкриков Моня удивился:

— Зачем вы это делаете?

— Дай как же ж вы не бачите? Сплють, гады.

Когда Моня закончил лекцию, одна из девок зычным голосом воскликнула:

— А куды ж раньше смотрели-то? Недоглядели, что ли, супостатов этих, которые супротив партии? Туды их в штаны!

Председатель сказал ему:

— Бригадирша Тамара Пчелкина — жох дывчина, на коне верхом без седла сидит.

Моня присмотрелся: в телогрейке, сапогах и косынке она выглядела, как остальные, только более задиристой. Как ему извернуться с ответом? Он решил объяснить попроще, попонятней:

— Так они же прикидывались коммунистами.

— То-то, что прикидывались! — выпалила Тамара и нагло и лихо подмигнула ему.

Пожилые закивали головами:

— Сорняк с корнем вырывать надоть.

— Вот их и вырвали с корнем.

Тамара не унималась с вопросами и замечаниями:

— Прежде чем выбирать их, думать было надо.

Моня удивился ее активности:

— Верно, прежде надо было. Но кто знал? — И задал философский вопрос: — Кто знает, что, вообще, было прежде — курица или яйцо?

Пожилая баба крикнула с места:

— Эх, милый, прежде-то и курицы, и яйца были.

Кто не спал, те рассмеялись, а баба спросила:

— А что это ты, товарищ илекгор, длиннючее что-то все повторял? Вроде как «иш имущий сам со шпилом». С каким шпилом?

Моня усмехнулся про себя: так они поняли «и примкнувший к ним Шепилов»

— Это про Шепилова, министра иностранных дел. Он примкнул к антипартийной группировке, про него товарищ Хрущев так и сказал: «И примкнувший к ним Шепилов».

— Не сориентировался, значит, бедолага, не сообразил вроде. А министр ведь.

— Еще вопросы будут?

Поднялся худощавый бородатый мужичок.

— Что хочешь спросить, дедушка?

— Милый, а того, который про кукурузу-то все трепался, того спымали али нет?

Моня даже поперхнулся, вопрос был прямо про Хрущева. Насколько же они никого из руководителей страны не знают и ничего не понимают… А старик продолжал шамкать беззубым ртом:

— Уж больно сильно заставляли нас кукурузу-то сеять. Районные агрономы приедут и давай разъяснять, это, мол, по указанию самого главного из Москвы. А нам он что главный, что не главный, мы-то знаем, что кукуруза здеся спокон веков не росла. Одного только вреда наделали. Вот мы и интересуемся: спымали того главного али нет?

Чтобы отвести вопрос и не разъяснять, что это и есть сам Хрущев, Моня спросил деда:

— А тебе оно надо, дедушка?

— Да нет, милый, это я так, для интереса, значится.

Тогда Моня решился прочитать эпиграмму Алеши:

— Вот я вам сейчас для интереса прочитаю стишок, вы все сразу поймете: