– Где ты?
– заорала Вероника, прыгая со спинки на спинку.

Протрещала автоматная очередь. Вероника упала, и я подскочил, испугавшись, что ее убили.

– Не стрелять!
– кричал командир.
– Умники - лежать!

Все легли, кроме солдат, которые продолжали, теперь уже аккуратнее, окружать Веронику. Она же вдруг вынырнула из прохода, держа за комбинезон верещащего брата.

– Молись быстро, крысеныш, пока меня не убили!
– Вероника приставила ствол к голове Джеронимо.
– Считаю до трех!

Сквозь вопли разбегающейся толпы, крик Вероники, визг Джеронимо и отрывистые команды я слышал, будто щелканье метронома, постукивание молоточка. Похоже, у Седого сорвало крышу от испуга.

– Ты не могла стать такой сразу, когда я тебя просил?
– крикнул Джеронимо.

– Раз, - отозвалась Вероника.

– Брось оружие!
– крикнул один из солдат, смыкавших кольцо. Вокруг Вероники росла целая чаща из смертоносных стволов, но ее пылающий взгляд не видел ничего, кроме лица брата.

– Два!

– Чупа-Чупс!
– надрывался командир.
– Бросьте ей конфету, она отвлечется!

В голову Вероники полетело несколько конфет, но все тщетно, как и беспомощный голос Черноволосого:

– Девушка, пожалуйста, прекратите, выслушайте же меня...

– Три, - холодно сказала Вероника.

За миг до того, как должен был начаться кошмар, в игру вступил тот единственный, кто мог еще все предотвратить. Великий герой, о доблести которого слагают песни и пишут книги. Он вскочил на скамью подсудимых и могучим голосом, напоминающим громовой раскат, провозгласил:

– Вероника!
– И она обернулась!
– Вероника! Тогда, в самолете, когда ты доставала с полки пистолет, я видел твою грудь!

Вероника выпустила брата, и тот с воем ударился головой об пол. Пистолет поднялся мне навстречу.

– Да ты что?
– прорычала Вероника.

В голове героя, который слишком поздно сообразил, что он - всего лишь я, пронеслись десятки вариантов последних слов. Я мог вызвать гнев, стыд, отчаяние, но выбрал другое. В какой-то безумной попытке достучаться до той, кого она назвала как-то своей "внутренней богиней", я понизил голос и сказал:

– Во всей моей беспросветной жизни не было секунды более светлой и прекрасной.

Я закрыл глаза. Секунды текли. Скоро мне в голову прилетит либо пуля, либо... Да! Есть! Теплая волна тщательно скрываемой презрительной жалости, перемешавшись с прохладным потоком подавляемой гордости, окатила мое пресыщенное существо. Но эмоциональный двойник из последних сил поднял голову и втянул все без остатка.

– Ты даже не пытаешься не быть придурком, - тихо сказала Вероника, и я услышал стук, который мог означать лишь одно: пистолет упал на пол.

Веронику схватили. Она, поникшая, опустошенная, покорилась. Встал на ноги Джеронимо. Он выглядел немного смущенным от того, чем обернулась его выходка.

– Увести ее!
– распоряжался командир.
– В камеру бешеную суку. В кандалы. И отделайте как следует прикладами по дороге.

– Никто никуда не уходит!
– Впервые за весь процесс стукнул молоточком Черноволосый.
– Судебное заседание продолжается. Я бы хотел...

– Судебное заседание превратилось в театр военных действий, - перебил его Русый.
– Нужны еще какие-то доказательства вопиющей девиантности подсудимых? Мой вердикт - смерть.

Оба они поглядели на Седого.

– Вердикты выношу я, - сказал тот.
– И все произошедшее, разумеется, повлияет. Но, поскольку сейчас ситуация стабильная, заседание можно продолжить. Прошу только надеть наручники на Веронику Альтомирано, иначе она, боюсь, убьет кого-то из двух своих сообщников.

– О, не трудитесь, милостивые сеньоры!
– махнул рукой Джеронимо, уже вернувшийся на скамью подсудимых.
– Наручники не помешают ей нас убить, поверьте.

– Правильно ли я понимаю, Джеронимо Фернандес Альтомирано, что, несмотря на все произошедшее, вы хотите оказаться беззащитным рядом с Вероникой Альтомирано?
– спросил Седой.

– Она ведь моя сестра, - тоном, не терпящим возражений, отозвался Джеронимо.
– Право убить меня есть только у нее, так мы договорились.

– Поясните, - нахмурился Седой.

– У нас крайне непростая семья, - вздохнул Джеронимо.
– Но есть некоторые законы и традиции, которые мы чтим. По ряду причин в доме Альтомирано существует документ, согласно которому Вероника обладает исключительным правом на вендетту в отношении любого человека, который лишит меня жизни, нанесет вред здоровью или хотя бы попытается это сделать. В свою очередь она обязуется собственноручно лишить меня жизни в случае, если мои действия поставят под угрозу безопасность дома. Я вас не слишком загрузил?