Мужчина резко замотал головой, прогоняя сонливость и ненужные мысли прочь. Нельзя позволять зиме победить и взять над ним верх, ведь скоро она закончится и придет весна… с её грязью и трупами, что будут появляться на проталинах. Но сейчас… Сейчас все еще была зима, время, когда легко замерзнуть насмерть, именно поэтому снайперу пришлось утеплить свою лежанку одеялами и подушками, да и горячий чай в старом термосе, а точнее кипяток с малым количеством заварки и сахара, помогал согреться. Сегодняшняя встреча вряд ли будет долгой, но ему и этого хватит.

Фернандес с содроганием сердца ждал появления Эльзы, рассматривая улицы Магнолии через оптический прицел. Эта среда была нужна ему, как никогда раньше, ведь за эту неделю на него столько свалилось, что Жерар чувствовал себя раздавленным и потерянным. Он не знал, какое решение принять и к чему все это приведет.

— Ну же, где ты, моя роза? — пробормотал мужчина, дыша на свои руки, чтобы согреть их. С каждой минутой мороз все сильнее проникал в его тело и душу, того и гляди, он превратиться в ледяную статую. Было бы забавно сдохнуть с винтовкой в руках и с пальцем на спусковом крючке. Зато стороны это будет выглядеть шикарно. — Ты обещала, что выживешь и придешь ко мне. Ты не могла обмануть… Если бы ты только знала, как сильно нужна мне…

В этот момент снайпер заметил движение, и сразу же прильнул к оптическому прицелу, пытаясь рассмотреть того, кто решил прогуляться по улочкам заснеженной Магнолии.

— А вот и ты, — слабая улыбка тронула бледные обветренные губы Жерара. Сегодня на Эльзе была теплая черная куртка, явно большего размера, нежели было нужно, она прятала нос и щеки под нелепым желтым шарфом, а вот шапку не надела, так что мужчина мог видеть её алые волосы. Подгоняемая холодом, девушка шла быстро, практически бежала на их встречу, и это заставляло сердце мужчины биться чуточку быстрее. Эльза уже привычным действием уселась на холодный, покрытый толстой коркой льда обломок дома и надела наушник.

— Привет, ты здесь? — потрескивающий голос девушки был невероятно прекрасным и чарующим. От него даже становилось теплее на душе, словно мороз отступил или сам Жерар внезапно стал генерировать тепло.

— Да, а вот тебе лучше надеть шапку, а не то простудишься, а еще под обломками я спрятал одеяло и подушку. Насколько помню, дамам не стоит сидеть на холодной поверхности, — ухмыльнулся Фернадес, рассматривая Эльзу. Все-таки она красивая, усталость, излишние бледность и худоба не могли этого испортить. Жаль, что он все еще не готов перейти на новый уровень и встретиться с ней лицом к лицу. Дело не в страхе или неуверенности, а в том, что не стоит все лишком усложнять — им не суждено быть вместе и не известно доживут ли они до следующей среды. Мужчина не желал однажды прийти к своей розе в облике Тени, а потому будет лучше держаться на расстоянии. Эти мрачные мысли причиняли боль, но Жерар делал все для того, чтобы его голос звучал твердо и уверено.

— Я уже успела позабыть о том, как приятно, когда о тебе заботятся, — нежно улыбнулась девушка, доставая теплые вещи. Она давно уже не думала о своем здоровье и том, что нужно беречь себя и от того тот факт, что Фернандес подумал о ней, был особенно приятным.

— Печально, — вздохнул мужчина, наблюдая за действиями Эльзы. Как же хочется подойти к ней, обнять, согреть своим теплом, не просто видеть и слышать её, а ощущать. Кажется, что если сделать это, то и зима сразу закончится. Безумные мысли. Похоже, его психика уже не выдерживает напряжения, еще немного и он окончательно свихнется, тогда его уже не будет ничего волновать. Возможно, это было бы к лучшему. — О тебе обязательно нужно заботиться. Знаешь, в этом мире каждый нуждается в этом: люди, звери, растения. Но отчего-то мы забыли об этом. Живем только собой, вот только при этом умудряемся забывать о том, что для нас истинно ценно. Мир стал безумным, а вместе с ним и его жители окончательно лишились рассудка и я в том числе.

— Да, мы все изменились, потеряли то, что делало нас людьми. Мы думаем о жратве, питье, выживании, но для человека это слишком мало, — Скарлетт закуталась в одеяло. Кажется, она даже ощущает на нем чужой запах — приятный, слегка пряный, едва уловимый. — Знаешь, иногда мне кажется, что мы пошли не тем путем. Мы живем. Нет, мы существуем… Понимаешь…

 — Понимаю, но этого не изменить.

— А я хочу попытаться! — девушка тихо хихикнула. — Знаешь, мы только что уничтожили группировку Брейна. Эти твари больше никому не причинять боль… Обычно, мы убиваем всех, кого встречаем, но в этот раз все было иначе. Мы освободили пленницу, девушку моего друга, с которой они не виделись пять лет.

— Глупо, таким нельзя доверять. Эта война изменила всех нас, и мы уже не те, что раньше, никому нельзя доверять.

— Но жить, не веря никому, тоже нельзя. Я так устала от этого. Это убивает нас всех, — неожиданно сбросив с себя одеяло, Эльза принялась скатывать из снега комок. Получалось неуклюже, снег то и дело рассыпался, но девушка не отступала. Хватит с нее серьезности и мрачности, она хочет снеговика и точка! И плевать, что морковки нет, чем-нибудь заменит. — Я хочу подарить нашим людям свет, самый настоящий, тот, что заставит почти угасшие души снова сиять. Так будет жить намного проще. Почему мы должны только бояться? Это неправильно! Всегда должно быть место радости или чему-то светлому!

— И как же ты это сделаешь? — наблюдать за девушкой было невероятно интересно и захватывающе. Сейчас она была такой естественной, воодушевленной и живой, что невольно на губах появлялась улыбка. Именно этого всегда не хватало Ферандесу — настоящих чувств и эмоций, возможности позабыть о том, что мир гибнет и в прямом смысле этого слова катится к чертям.

— Ну, я устрою праздник. Украшу одну из квартир в нашем убежище… Знаешь, в домах до сих пор можно найти разные мелочи, что могут сделать мир ярче. Устрою музыку…угощение, да этот пункт будет самым сложным, но я справлюсь. А дальше сгоню всех и заставлю веселиться! — заявила Эльза, начиная усердно катать снежок по земле, превращая его в большой ком. Увлекательное занятие — одновременно и физическая нагрузка, и что-то увлекательное… Совсем, как в детстве, до того, как началась эта бессмысленная война.