Шрифт:
* * *
Нелегко и на Украине: Нивы хлебные уничтожены; Ложатся на землю грозные тени — Солнце в полдень печет безбожно! Посчастливилось Правобережию только: — Слушайте, бедные, неимущие! В дни, когда всем неимущим горько, С ними разделим хлеб наш насущный! Бейте в набат — всею силою боли и страсти! Откликнитесь, люди, честность хранящие, Не дайте погибнуть Власти — Вашей кровью скрепленной Власти Трудящихся! Вспомните, как в пожарищах-войнах Защищали вас братские рати. Так неужто — смотреть вам спокойно, Как полягут от голода братья?! Мы одними бедами учены — Вместе биться за Красные Зори! Так неужто — друзьям измученным Вы не подали б руку в горе?! Знайте, если самим будет худо вам,— Братьев с севера вновь позовете… Так неужто — от голода лютого Вы сегодня их не спасете?! * * *
А если сольемся в могучую силу, Все люди труда — от края до края,— Какая б засуха ни грозила, Не испугаемся неурожая… Природой капризною овладеем: Даже замерзшие земли распашем, Все зло — грозотворческой бурей развеем, А бог воспротивится — богу прикажем! Одолеем его нашей волей, чтоб двинуться К свету выстраданных дорог… И оазисы на перелогах раскинутся, И — растерянный, свергнутый — покорится нам бог! Зори зарниц засияют — просторные, Землю распашем плугами упорными. (Дождик, насыть ее струйками-соками, Чтоб набухала мечтами высокими!) Зерна в нее упадут — звездным роем… Работу утроим, беду похороним! — Звездочки-зерна, вы темень сырую Разворошите… И, торжествуя, Землю ростками-лучами прорвите, Колосом спелым озолотите! Позабудется горький и черный Этот год голодный — навек. И в братстве людей обессмертится гордый Хозяин Жизни единственный — Человек. Харьков, 1921 Василь Бобинский
ТЮРЕМНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Незнакомке из 13-й камеры
КАПЛЯ КРАСНАЯ
ГРЯДУЩИЙ МЕТЕОР
1
На берегах моих повисли косо кручи, кристаллы вверх растут на фоне бирюзы. Ударами ветров и стрелами грозы их искрошил мой гнев, их искромсали тучи. Вдоль берегов моих зеленые холмы узорят окоём округлыми стежками. По берегам моим слепящими песками сокровища дарит рассвет из полутьмы. У берегов моих в густых лесах кукушки ведут обманный счет предбудущих годов. В туманной пелене со звезд сошедших снов там водят хоровод двуногие зверушки. На берега мои кладут гранитом гать, по гребням волн моих они ведут расшивы; их души, как моя, загадочны и лживы, но то, что знаю я, им не дано узнать. У них слетает с уст: «О царственное море!» — а взгляды бороздят немыслимую даль, любуясь, как с небес лучит кресты хрусталь и входят в глубь мою беззвучно метеоры. СТРЕЛА
1
Пущенные в цель волшебным луком, улетели в горние пределы хитрым Локи [7] кованные стрелы, ночь будя певучим тонким звуком. Богатырь забылся в полудреме: где, в каком краю его отрада? А огонь целует стены града, отблесками пляшет на шеломе. О, сестра победная валькирий! Почему, сойдя с прямой дороги, заплутала ты в небесной шири? На земле я лишь певец убогий,— мне ли одолеть Линдвурма-змея, звонкострунной арфою владея?.. 7
Локи — один из богов в скандинавской мифологии.
2
Куда нести мне, на какой алтарь летунью с позлащенным острием? Хоть мир велик, — увы, советы в нем ни у кого не может брать кобзарь. Мир бесконечен! Мал и тесен храм для оперенных сладкозвучных стрел. Я сотворю в груди своей придел — сокровища надежно спрячу там. Плыву я, не скрывая ликованья, средь золотых необозримых нив, несу в душе заветные преданья и горсти каждодневных дивных див. Кладу на струны ласковую длань я,— они звенят, как тысячи тетив. 3
На огни я иду, на огни, я кочую от крова до крова. Но хиреет крылатое слово, и влачатся безрадостно дни. На угрюмых вершинах, взгляни, где теснятся утесы сурово, змей воздвигнул дворцы себе снова — глушат песни людские они. Вмиг из сердца я вырву стрелу… Станет арфа натянутым луком, отправляющим счастье в полет. Солнце в небе проглянет сквозь мглу, возвещая скончание мукам, и Линдвурм побежденный падет! 1925