Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов
вернуться

Первомайский Леонид Соломонович
Шрифт:

БАЛЛАДНЫЙ НАМЕК

Степь. А из камня баба, У нее на челе орел. …На Полтавщине баба — женщина, А речка — Орель. Деревей волосатый, дикий,— Печенег желтый — как кость. Фальцфейновской полтавки вскрики. Выстрел, взгляд панский — нож! — неж — ность…

Андрий Чужий

ЗВЕЗДЫ

А может, и коровы смотрят на созвездья?! А может, и они о чем-то втайне грезят?! В кринице возле старой хаты отчей три звезды живут и днем и ночью. Мы летом спим в саду своем уютном, и звезды «баю-бай» поют нам. Всласть воду пьем мы из криницы, где звезды умывают лица. Смеетесь? — А паук все звезды высосал! 1922

ТУЧКИ

Синеву упрашивали тучки: «Мы любим Землю, мама, пусти нас на свидание с нею! Мы вернемся полнокровными боярышнями, беременные весельем златопьяным. Раскати нас по всей Земле радостными слезами, мы пощекочем нивы, и они улыбнутся надеждами… Мы любим Землю, мама, пусти нас на свидание с нею!» 1923, Киев

ДЕРЕВУ ГОВОРЮ: «ЗДРАВСТВУЙ, ДЕРЕВО!»

Дорогие братья и сестры: березы, дубы, грабы, вербы, клены, лиственницы, осины, сосны, тополя, ели, абрикосы, вишни, сливы, яблони — скажите, будьте добры, за какую провинность вас приковали к Земле и четверть вашего тела лишили солнечной ласки? «Станьте там, где стоят наши тени, и слушайте ушами Чюрлёниса: мы выполняем свою работу на своем месте, такова высшая воля, такова наша доля. Наяву мы мечтаем о странствиях, а в снах — мы путешествуем, как и вы, на крыльях мечтаний». Я знал и знаю многих людей, которые дружат с деревьями, растениями, травами, любят разговаривать с ними, изучают их язык и умеют их слушать, понимать их радости и боли. Кое-кто даже научился записывать их думы-песни, добрались до их душ, учатся общаться с ними,— а как это правильно делать? Ясное дело, не все думают одинаково. Я — дружу с растительным царством с двух лет. Я люблю растения, и у меня есть своя практика: как дарить своим друзьям-растениям эту свою любовь. Хочу здесь сказать об этом. Может, моя практика и вам пригодится в дальнейшей вашей практике любви. Прежде всего надо ласкать, голубить дерева, чтоб передать свое очеловеченное, облагороженное, осторожное тепло, полученное непосредственно от души — через руки. У тех, кто любит, они безусловно теплы. Гладить дерево по лицу, как мама гладит дитя по головке, обязательно с северной стороны (на эту сторону никогда не заглядывает солнце, и она всегда, даже в зной, холоднее южной стороны) руками-душой. Гладить до тех пор, пока не отдадите все свое тепло, предназначенное для отдачи, до тех пор, пока лицо вашего собеседника не повеселеет — не улыбнется своею душою вашей душе. Лишь когда ощутите своею душою эту улыбку, ваши души по-настоящему начнут общаться — разговаривать. Вы обязательно ощутите его своеобразную улыбку-благодарность — эту внутреннюю улыбку не выразить словами, не обозначить музыкальными знаками, эту улыбку надо уметь услышать внутренним — третьим — ухом. Тот, кто любит, тот, кто сам научился говорить с этим Великим Немым, имеет такое ухо.

ОСНОВНЫЕ ПРАВИЛА

тем, кто идет на свидание к друзьям-деревьям, к друзьям-растениям: подходите с северной стороны, чтоб не заслонять Солнце. Ласкать, чтоб передать свое тепло ладонями веселых рук, гладить дерево по северной части лица. Одеваться, идя на эти свидания, обязательно в солнечно-теплые цвета, ибо эти цвета ваших одежд тоже таят солнечное тепло, и его будут жадно глотать голодные на тепло северные части лица ваших друзей. Само собой понятно, что на такие свидания надо идти с душой, наполненной до краев солнышками-дыньками, новыми песнями-стихами, посвященными растительному царству. 1939

Александр Олесь

«Каждый атом, атом сердца…»

Каждый атом, атом сердца Превращу я в слово, в звук… И во мне родится повесть, Повесть радостей и мук! Сердца каждое движенье Отольется в четкий ритм,— Нежной воскрылит любовью И страданьем возгорит. И вспорхнут, как искры, песни — Капли крови — в том огне… Унесут весь мир с собою — Только боль оставят мне.

«Сон ли это? Воля?! Воля?!.»

Сон ли это? Воля?! Воля?! Друже! Брат мой! Говори! Что? Народ? Солдаты? Доля! Бой… и флаг, как свет зари!.. Что? Из тюрем выпускают!? Вместе с нами города!.. Дальше! Песню запевают, Песнь свободного труда. «Марсельезу»! Мать святая! Что же тихо на селе?! К колокольне! рассветает! Люди! Воля на земле! 1917

ЛЕБЕДИ

Лебедей спустилась на болото стая. Ночи тьма стояла, плыл густой туман… Все вокруг уснуло, только белый лебедь Мучился, страдая от кровавых ран. И в последней песне, песне лебединой, Вспомнил про озера и размах степной, О высоком солнце, о ветрах и тучах, И простор далекий вторил песне той. Звал он всех проснуться, и расправить крылья, И умчаться в небо, поднабравшись сил. Но спала на кочках беспробудно стая, И напрасно лебедь звал ее, просил. И когда он понял, что его не слышат, Что к земле надолго сон всех приковал, Закричал от муки, рухнувши на камни, Грудь себе поранил, крылья поломал. Ночи тьма стояла пред его глазами, О, за что так люто белый свет карал… Стая не проснулась, тихо плакал лебедь, Истекая кровью, тихо умирал. А когда с рассветом покатились волны Золотого грома, словно трубный звон, Ослепив просторы, выглянуло солнце, Горизонт раздвинув, опрокинув сон, Встрепенулась стая, шумно загалдела: «Тут вода гнилая, тут сырая мгла!.. А над нами солнце, вольные просторы!» — Больше оставаться стая не могла. Закипела, словно легкой пеной волны, Зашумела ветром… взмыла и — прощай!.. И легко летела в небе белой тучкой, Уплывая в дальний лебединый край. …………………………………………… Истекая кровью, славный белый лебедь Думал о крылатом племени своем… Силы покидали… Ну а в чистом небе Кто-нибудь из стаи вспомнил ли о нем? 2. IV.1917