Шрифт:
– Что за машина у них была?
– спросил Ребрин.
– "Жигули" серого цвета. "Шестёрка".
– "Девятка", - перебил его третий бомж - сутулый, с жидкой бородкой и выпученными глазами, которыми он то и дело моргал.
– Я видел!
Длинный озлился. Видимо, он был лидером в компании и не любил, когда ему возражали.
– Чего ты мог видеть своими слепыми гляделками?
– накинулся он на товарища.
– Сам же всё жалуешься, что не видишь ничего, очки тебе подай, а сейчас вдруг увидел!
– Вдаль вижу нормально, это вблизи плохо!
– Так "шестёрка" или "девятка"?
– вмешался в их перепалку Ребрин.
Бородатый подался к Ребрину.
– "Девятка", - просипел он доверительно.
– Брешешь, гнида!
– вскинулся длинный.
– Ты в машинах ни хрена не смыслишь, а я шоферил!
– Ну ладно, ладно, - бородатый отмахнулся.
– Может, "шестёрка", хрен с ней, я вообще и говорить не хочу, ну их, этих киллеров ваших грёбаных...
Грызун помешивал в котелке ложкой.
– Вы больше вякайте, - проворчал он.
– Приедут за вами менты и повяжут... Разговорчивые больно...
Ребрин встал.
– Ну, пока, мужики. Спасибо за информацию.
– А то, хочешь, выпейте с нами, - снова предложил длинный.
Детективы спустились с холма, перебрались через траншею и подошли к "Опелю".
– Значит, серый "Жигуль", - сказал Ребрин, садясь в машину.
Максимов взялся за руль. Сыщик положил папку себе на колени и принялся листать бумаги.
– Теперь меня интересует квартира, которую снимал Клычков. Улица Фотиевой, дом три. Квартира принадлежит некоему Жбанкову, который её сдаёт... Сам Жбанков проживает в другом месте. Вот номер его телефона... Скажем ему, что хотим снять квартиру, и под этим предлогом осмотрим её.
– А если он её уже сдал?
– спросил Андрей.
Николай достал телефон и набрал номер.
Глава 4
Квартира была свободна. Хозяин пообещал подъехать туда к семи вечера, чтобы показать съёмщикам.
Когда "Опель" подрулил к подъезду восьмиэтажного кирпичного дома, он уже ждал их, сидя на скамейке у дверей. Созваниваясь с ним, Ребрин предупредил, что подъедут двое мужчин на тёмно-зелёной иномарке. Жбанков поспешно поднялся и направился к детективам. Это был невысокий худощавый человек шестидесяти пяти лет, с лицом землистого цвета и лысиной во всю голову. Коричневый поношенный костюм был явно велик ему.
– Надо же, - искренне удивился Жбанков, - только утром листочки с объявлением расклеил, и уже звонят!
Все трое направились к подъезду. С лица Жбанкова не сходила натянутая улыбка.
– Квартира хорошая, большие комнаты, - говорил он, поднимаясь с гостями в лифте.
– Рядом гаражи сдаются, будет куда машину поставить. Вы сами-то откуда?
– Из Тулы, - ответил сыщик.
– Это хорошо, хороший город, я был там. Сейчас посмотрите квартиру, авось договоримся...
Две комнаты были совершенно пустыми, в третьей стояли стол, стул и две раскладушки в углу.
– Квартира до нас сдавалась?
– спросил Ребрин.
– Да, один человек тут жил. Тихий, спокойный...
– И ничего от него не осталось?
– А что должно остаться? Сами знаете, какой нынче народ - сегодня здесь, завтра там.
Голоса гулко звучали в пустых комнатах. Ребрин подошёл к окну. С высоты седьмого этажа открывалась панорама территории Дворца пионеров. Вдали, за шпилем МГУ, розовело заходящее солнце, окрашивая небо в золотистые тона.
– Ну что ж, квартира хорошая, - сказал сыщик, оборачиваясь к хозяину.
– И каковы ваши условия?
– Двести долларов в месяц. Это недорого.
– А всё-таки, что это был за человек?
– спросил Ребрин.
– Один в трёх комнатах. Не многовато ли на одного?
Хозяин криво улыбнулся.
– Я, знаете, если человек платит, вопросов не задаю. Живёт и живёт, и бог с ним.
– Понимаете, я не хочу иметь лишних неприятностей. Мой друг, - Ребрин кивнул на Андрея, - подъезжал сюда час назад. Думал застать вас здесь...
– Но я тут не живу!
– Он-то этого не знал. Вас здесь не оказалось, он спустился в лифте, и с ним ехали какие-то женщины...
– Да, - подхватил Андрей, - они говорили про вашу квартиру и вашего жильца. Мол, какой-то бандит... И ещё говорили, что сюда приезжала милиция с обыском. Это так?
Жбанков приуныл. Разговоры про обыск могли отпугнуть клиентов.
– Ну да, верно. Набедокурил он где-то... Но я же не спрашиваю у жильцов, кто они такие, и на лице у них не написано, честные они или... не очень...
– Он долго здесь жил?
– спросил Ребрин.
– Почти полгода. Платил, кстати, очень неисправно. За последние два месяца я от него ни копейки не видел.