– Нина Владимировна.

– Скажите, Нина Владимировна, много ли народу навещало Клычкова?

– Пожалуй, только четверо, - ответила женщина после короткой заминки.

– Вы их видели?

– Видела. Я, когда собака начинает лаять, всегда заглядываю в "глазок". На площадке у нас лампа горит яркая, я все их рожи очень хорошо разглядела.

– Вы можете описать внешность этих людей?

– Могу, конечно. Один - кавказец. Роста, пожалуй, чуть ниже среднего, плотноватый, лицо такое круглое, пухлое, глаза большие, чёрные, а носик совсем маленький... На вид ему лет двадцать пять - тридцать.

Ребрин кивнул, делая запись в блокноте.

– Второй...

– Постойте. О первом вы ничего больше не можете сказать?

Женщина задумалась.

– Во что одет, характерные приметы, - подсказал Андрей.

– Одет в джинсы, в кожаную куртку... Приметы... Сейчас даже и не вспомню... Он чаще остальных приходил к Клычкову.

– Хорошо. Давайте теперь о втором.

– Этот бывал реже... Высокий, плечистый. Разговаривал грубым голосом. Лицо неприятное, взгляд неприятный. Чистый уголовник. Коротко стрижен. Усы имел... Ходил обычно в сером пиджаке, а когда стояли жаркие дни, появлялся в майке с надписью "Рибок".

– Кроме усов, ничего больше не вспомните?

– Так, сразу, не вспоминается... С ним два раза женщина была. Очень симпатичная. В джинсах в обтяжку, в светлом свитерке или в лёгкой курточке... Вся такая из себя, знаете... Модная. И рыжая, волосы до плеч.

– Рыжая?
– Детективы переглянулись.

– Вы её знаете?
– оживилась хозяйка.
– Тоже наверняка воровка! Я её сразу раскусила, с первого взгляда!

– Значит, приводил он её сюда два раза?

– Или три, не больше. Оставалась на ночь, - прибавила она, многозначительно понизив голос.

– Она приходила только с тем высоким, - вмешался Максимов.
– А у самого Клычкова женщины бывали?

– Нет. Ни разу не видела.

– Ещё что-нибудь о высоком можете сказать?
– спросил Ребрин.

Чистякова задумалась.

– Ухмылялся часто... При разговоре взмахивал рукой, словно рубил ладонью воздух... Нет, больше ничего пока не вспоминается.

– Тогда перейдём к третьему.

– Этот появлялся совсем редко. Такой, знаете, невзрачный... Но видно, что тоже бандит.

– Почему?

– Коротко стриженый, лицо неприятное... Коробки в квартиру Клычкова таскал.

– Какие-нибудь приметы запомнили? Рост, цвет волос, татуировки?

– Рост, пожалуй, средний. Примерно, как сам Клычков. Телосложение обычное, не крупный. Волосы светло-русые. Глаза как будто светлые... Лицо бледное...

– Больше ничего?

Она задумалась.

– Может, к завтраему чего и вспомню.

– Когда эти гости в последний раз наведывались к Клычкову?
– спросил Ребрин.

– На прошлой неделе, в ночь на среду.

Сыщик пристально посмотрел на собеседницу. Именно в эту ночь состоялась бандитская "стрелка", на которой убили Клычкова.

– Вы уверены?

– Абсолютно. У меня собака лаяла.

– В котором часу это было?

– Примерно в час ночи. В начале второго.

К этому времени Клычков был уже мёртв.

– Вы видели их?

– Нет. Я только слышала, что кто-то входит в соседнюю квартиру. Подошла к "глазку", но опоздала. Он уже вошёл и дверь закрыл. Я опять легла, а минут через двадцать Трезор снова лает. Из сто пятнадцатой кто-то вышел. Дверь у них хлопнула.

– На этот раз вы к "глазку" не подошли?

– Ну, вот ещё. Стану я из-за них с постели вскакивать среди ночи!

– Значит, это было в последний раз, когда кто-то приходил к Клычкову?

– В последний. А на другой день к нему милиция нагрянула, только его там не было.

Ребрин закрыл блокнот и посмотрел на окно, за которым уже синел вечер.

– Так, товарищ следователь, известно, кто его убил?
– спросила сгоравшая от любопытства Чистякова.

– Пока нет. Идёт следствие.

– Скажите, Нина Владимировна, - спросил Максимов, - у Клычкова была машина?

Хозяйка покачала головой.

– Не знаю. Из моих окон подъезд не виден. Может, и была... Да наверняка была. Какой же бандит без машины! Не в руках же эти свои коробки они приносили!

Ребрин встал.

– Спасибо, Нина Владимировна, вы нам очень помогли.

– Всегда рада помочь милиции, - она направилась за детективами к двери.
– Хоть одним преступником стало меньше, и то хорошо.

В прихожей их встретил лаем Трезор. Хозяйка на него прикрикнула, но пёс не умолкал.