— Значит, эта женщина с бородой, — заявила бабушка.

Вопль Эмилии сотряс комнату. Одновременно закричали Мария-Луиза, Жонне и Леонар. Жан-Марк сполз на пол. Бабушка встала из-за стола.

— С Жан-Марком обморок.

Она опустилась на колено и потрясла внука. Вопль Эмилии превратился в лавину выкриков:

— Нет! Это сверх силы! Что за ужас! Мария Луиза, выйди отсюда! Боже! Еще и это! Еще и это!

Мария-Луиза уцепилась за материнский подол.

— Мама, я боюсь, я боюсь!

У Жонне и Леонара стучали зубы.

— Рука… — прошептал Леонар. — Женская рука!

— Наверное, искусственная, — пробормотал Жонне. — Наверное.

— Дурак, — сказала бабушка, вставая, чтобы закрыть чемодан.

Эмилия, не переставая кричать, остановила ее.

— Смотрите! Смотрите! На этой руке мое колечко! То, которое я послала Жан-Марку для Огюсты! Для Огюсты!

Не в силах больше владеть собой, она тоже села на пол. Всхлипывала Мария-Луиза, всхлипывали мужчины. Держалась только бабушка. Она стала отдавать приказы:

— Воды для Эмилии! Отнесите Жан-Марка в его комнату. Жонне, ступай немедленно в комиссариат! По дороге оставь малышку у госпожи Пешон и вызови доктора Терьера.

— Это не рука Огюсты, — неожиданно сказала она. — У Огюсты руки намного больше. Это рука какой-то неизвестной женщины. Нам неизвестной…

Жонне и Леонар, совершенно отупевшие, повторяли только:

— Да, мама.

— Что за зануды! — рассердилась наконец бабушка. — Вон с моих глаз! Оба пойдете в комиссариат. И не забудьте чемодан.

Братья шли в сторону площади Круа-Русс, где находился комиссариат полиции. Они шли вплотную друг к другу. Страшную находку нес Жонне. Бабушка положила в чемодан полотенца и халат с вышитым драконом так, как они лежали. Сначала Жонне нес чемодан в руке, но, сбегая по ступеням быстрее, чем обычно, он услышал стук внутри. О Боже! Боже! Жонне схватил чемодан в охапку. Время от времени его сотрясали рыдания. Леонар поддерживал его под локоть, хотя и сам трусил.

— Только бы никого не встретить! — бормотал он.

Братья шли, глядя прямо перед собой. Оба с наморщенными лбами, оба в черных костюмах — два достойных джентльмена, два образцовых служащих образцовой фирмы. А в чемодане — рука! Отрубленная рука! На руке — кольцо Эмилии!

Леонар вдруг испугался, что комиссариат может быть еще закрыт. Он оказался открытым. В момент, когда они вошли, какой-то служащий говорил по телефону:

— Господин комиссар никогда не приходит раньше девяти. Как хотите. До свидания.

— Какие странные люди, — обратился он к сержанту, кладя трубку. — Считают, что комиссар должен спать в конторе и его можно дергать из-за любой глупости! Думаешь, тот тип, который звонил, объяснил мне, в чем дело? А это кто? — Он заметил перепуганных братьев.

— Прошу нас извинить, — сказал Жонне, весь дрожа. — Но мы пришли по действительно важному делу. Это, по всей видимости, убийство. Мой сын по ошибке… Произошла замена.

У него пропал голос.

— Вашего сына заменили? — спросил служащий.

— Нет, чемодан заменили, — сказал Жонне. — И не моего сына убили, а, видимо, его невесту.

— Вы говорите «видимо»? Значит, вы не уверены?

— Трудно судить по отрубленной руке.

— Да в чем дело? — служащий начал терять терпение. — Говорите яснее. Я ничего не могу понять. Ваш сын отрубил руку своей невесте?

— Ах, нет! — закричал Жонне. — Открыв чемодан, он упал в обморок!

— А рука была в чемодане?

Жонне поставил чемодан на скамью. Служащий резко отодвинул свой стул и спросил:

— В этом чемодане?

Жонне кивнул, а Леонар прошептал:

— Да.

Сержант подошел ближе, а служащий обратился к Жонне:

— Откройте.

Жонне нажал на замки, но не поднял крышку.

— Мы сложили все, как было, — сказал он.

— Я сказал, откройте! — повторил служащий. — Зачем нам лишние отпечатки пальцев?

Жонне дрожал всем телом и умоляюще глядел то на Леонара, то на сержанта. Но они застыли, как статуи. Пришлось ему все взять на себя.

— Ох! — вскрикнул служащий сдавленным голосом. — Закройте скорее! Это страшно!