По радио объявили:

– Скорый поезд Москва -- Ташкент прибывает на первый путь.

Круглые вокзальные часы показывали 12 часов 10 минут.

В толпе оголодавших транзитников, штурмом бравших ресторан, Платон разглядел Андрея. Впрочем, разглядеть его было несложно. Могучий Андрей возвышался над всеми. Как и позавчера, Андрей нес два чемодана, других, разумеется. Андрей подошел к Вере, и они о чем-то заговорили. О чем именно, Платон не слышал. И это его раздражало.

– Здравствуй, крупиночка моя!
– - Андрей сиял сердечной улыбкой. Прячь чемоданы и побежали! Поезд стоит двадцать минут.

Вера чувствовала себя виноватой:

– Извини, Андрюшка, но я больше не буду бегать к тебе в купе!

– А куда нам деваться?

– Ты не понял, хороший мой! Случилось несчастье!

– Что такое?
– перепугался Андрей.
– Дыни украли?

– Я подобрала тебе замену.

От изумления Андрей даже сел.

– - Это действительно беда!.. И кто этот тип? Этот тип подошел к Андрею и потребовал:

– - Отдай паспорт!

– - Извини, друг, - повинился Андрей.
– Промашка вышла... Держи свой паспорт... С меня причитается...

– Возьми деньги, пожалуйста, это за твои дыни!
– - Вера протянула Андрею пачку ассигнаций, которая была спрятана в кармашке передника. Андрей взял деньги и небрежно засунул в карман.

– И выматывай отсюда!
– - угрожающе произнес Платон.
– - Чтоб я тебя больше на этом вокзале не видел!

Андрей захохотал:

– Так вот кто тут пристроился!

– - А ну! Пошел вон!
– - повысил голос Платон.

– Ой, как я перепугался!
– - скорчил мину Андрей и легко, тыльной стороной ладони, ткнул Платона в лицо.

Тот не устоял на ногах и рухнул на пол.

– - Значит, я тебя понимаю так: личные отношения у нас кончились, --Андрей обратился к Вере как ни в чем не бывало: -- Ты мне изменила. Остались только лишь деловые контакты.

– - Вон твои пустые чемоданы, под служебным столиком...
– - показала Вера.

– Я привез клевый товар!
– - перешел на шепот Андрей.
– - Легкий, чистый. Двенадцать пар австрийских сапог. Дефицит жутчайший. Ты пусти их по...

Но узнать, почем идут нынче австрийские сапоги на черном рынке, помешал Платон. Он поднялся с пола и изо всех сил ударил Андрея. Тот, не оборачиваясь, так врезал Платону, что пианист отлетел в сторону и свалился на пол, со звоном увлекая за собой стол с посудой.

Швейцар привычно засвистел.

– - Деловые контакты тоже накрылись. Противно мне этим заниматься, --Вера говорила так, будто на ее глазах не происходило никакой драки.

– На что ты жить-то будешь, задавака?

– - Как-нибудь проживу!
– - И Вера обратилась к пассажирам.
– - Не забывайте расплачиваться, товарищи!

Платон рассвирепел. Он поднялся и пошел на проводника, как танк. Но ударить Платон не успел.

– Отстань! Надоел!
– - поморщился Андрей и отпихнул противника. Незадачливый драчун опять упал.

– Что ж ты на ногах-то не держишься?
– - посочувствовал Андрей и обернулся к Вере.-- Жалеть будешь, доска обструганная...
– - Андрей не мог простить Вере, что она дала ему отставку. Ни один мужчина не может этого простить.
– - На что я только польстился?.. Удовольствия от тебя кот наплакал!..

Вера повернула к Андрею расстроенное лицо:

– - Правильно меня ругаешь, родной мой! Но что мне с собой поделать!

– - Сапоги хоть продай, -- попросил бывший возлюбленный.

– - Милый, не могу!
– - категорически отказалась Вера.

В ресторане появился знакомый нам лейтенант по имени Николаша, обозрел поле битвы, увидел поверженного Платона, который с трудом вставал, цепляясь за стул.

– Что здесь происходит? Кто это вас так разукрасил?

Платон тяжело дышал.

– - Кто его избил?
– - громко спросил милиционер. Пассажиры, не желая влипать в историю, немедленно потянулись к выходу, на ходу расплачиваясь с Верой.

Вера молчала, а Андрей ловко вытянул из брюк ремень, умело перетянул им оба чемодана с сапогами и добыл из-под служебного столика пустые чемоданы, в которых прежде были дыни.

– - Сейчас будем составлять протокол!
– пригрозил Николаша.
– - Откуда у вас синяк, товарищ пианист?

Школа вокзальной жизни не прошла для Платона бесследно.

– - Это столб об меня ударился!
– - процитировал он хулигана, которого при нем допрашивал тот же Николаша.

– - А по щеке кто заехал?

– - Это семафор меня стукнул!
– - вид у Платона был невинный-наиневиннейший.

По радио объявили отправление ташкентского поезда.

Андрей оценил благородство Платона.