– - Собственная машина... подруга в Алжир улетает... жену по телевизору показывают...-- вслух рассуждала Вера.
– - Для меня это, как жизнь на Луне... А я со столов объедки собираю для поросенка... чаевые беру... При этом каждый третий норовит под юбку залезть. С официантками вообще не церемонятся. А с вокзальными подавно...

– Замолчи!
– - не выдержал Платон.

– Вы даже не заметили, что стали мне тыкать!

– - Извините, Вера, пожалуйста,-- и Платон продолжал с душой.-- Я не представляю, что бы со мной было, если б я вас не встретил. Вы меня попросту спасли!

– - Ну, ясно. В вашей ситуации вам нужно было, чтоб кто-нибудь подвернулся под руку. Неважно кто...

– В принципе правильно. Но мне повезло. Мне подвернулся замечательный человечек. Этот человечек мне очень понравился...

Оркестр отыграл свое и радостно отбыл на перерыв.

– Это судьба,-- показав на эстраду, лукаво улыбнулся Платон.
– - Рояль свободен. Сейчас я буду играть для вас!

Платон встал, пересек зал и уселся за инструмент.

Не сводя глаз с Веры, начал играть ноктюрн Шопена, и над ресторанным залом поплыли нежные и щемящие звуки. Вера тоже не отрываясь смотрела на Платона. Было очевидно, что он ей нравится и что она растеряна.

Виолетта подошла к Вере и тоже прислушалась к музыке.

– Отвали!
– - сердито прошептала Вера.
– - Это он для меня играет!

За одним из столиков расселся знакомый нам по рынку узбек в сопровождении красивой горожанки. На этот раз на нем был превосходный модный костюм, модные туфли и неизменная тюбетейка.

Показав на Платона, узбек похвастал:

– - Это мой дружок!

– Тоску он наводит, дружок твой!

– Что ты хочешь, чтоб он тебе сыграл?

– Что-нибудь ритмическое,-- ответила временная подруга.

Узбек зашагал к эстраде.

– - Я тебя узнал!

– Я тебя тоже!
– - кивнул Платон.

– Сыграй нам что-нибудь ритмическое!
– - узбек положил десятку на крышку рояля.

Платон тотчас покончил с Шопеном, подмигнул Вере и объявил:

– - Сейчас в честь нашего гостя из солнечного Узбекистана прозвучит ритмическая мелодия!

Платон лихо заиграл джазовый мотив, подпевая себе на никому не понятном языке, который, очевидно, он считал английским.

В зале принялись танцевать.

Около Платона угрожающе возник пианист Шурик:

– Привет конкуренту!

– Привет аборигену!
– - вежливо поздоровался Платон, продолжая молотить по клавишам.

– Гастроль даешь?

– На хлеб зарабатываю!

– - Зато у нас хлеб отбираешь! А ну, мотай отсюда!

– Ты музыкант и я музыкант,-- проникновенно сказал Платон.
– - Я в беду попал. Отстал от поезда, документы, деньги -- все украли. Мне бы только на ужин заработать.

– Ты Веркин хахаль, что ль?

– Вроде того...

– На сколько ужинаете?
– - деловито поинтересовался Шурик.

– - Двести коньяку, две колбасы, киевские и две порции мороженого.

– На этом остановись!
– - приказал Шурик.
– - Больше ничего не заказывай, понял?

Платон послушно кивнул. В это время к роялю подошла пожилая посетительница и застенчиво попросила:

– У моего мужа юбилей. Вы не сможете сыграть ему "Умирающего лебедя"?

– Сможешь?
– - не без иронии поинтересовался Шурик.

– Умирающего?
– - переспросил Платон.

– Лебедя!
– - напомнил Шурик.

– Я все могу!
– - сейчас у Платона было именно такое состояние.

– Он сделает!
– - пообещал посетительнице Шурик, принял гонорар, профессионально сунул за крышку рояля и по-хозяйски кивнул Платону: -- Лабай "Умирающего"!

...После того как Платон завершил сольный концерт, он принялся с аппетитом за ужин.

– Сказали, что будете играть для меня,-- насмешливо заметила Вера,-- а оказывается, играли для заработка!

– - Это тот редкий случай,-- Платон говорил с набитым ртом,-- когда чувство и выгода совпали!

– А чего вы так ныли,-- тут Вера передразнила Платона,-- я... мол, неважно играю...

– - Это для ресторана я выдающийся пианист, а для искусства... очень даже обыкновенный.
– И Платон подозвал Виолетту.

– Спасибо! Вы нас очень вкусно покормили. Но счет отнесите, пожалуйста, вашему пианисту!

Виолетта послушно направилась к эстраде. Пианист Шурик внимательно изучил счет, посмотрел на Платона, махнул рукой -- мол, все в порядке -- и стал расплачиваться.