Инга не сдержала усмешки, кивнула. Лютый вдруг улыбнулся одной из своих страшных улыбок:

– Андрюха отказал в помощи?

Инга чуть сощурилась, по-прежнему растягивая губы, чувствуя, как закаменело лицо.

– Да я просто так спрашиваю, ясно же, что не на свиданье к нему бегала, - махнул рукой Лютый.

– А вдруг на свиданье?

– Слишком грубое совпадение. Значит, отказал?
– Лютый смотрел, не мигая.

– Да, - вздохнула Инга.

– Жалко, он бы нам пригодился.

– Он тебя побаивается, - сказала Инга.

– Кто? Он? Меня?
– если Лютый и играл удивление, то очень натурально и искренне.
– Андрюшка? Капрал, ты слышал?

– Ну, а вдруг?

– Он меня не любит, - засмеялся Лютый, от смеха его правая щека мелко задёргалась, утягивая за собой уголок рта.
– Очень сильно не любит. Настолько, что нам в лесу лучше не встречаться.

– А за что?

– Оленя-подранка у него увёл, - ухмыльнулся Лютый.
– Красивого оленя. Вот он и в обиде.

– Не подумала бы, что он такой злопамятный, - вздохнула Инга.

– Очень, - серьёзно кивнул Лютый.
– Злопамятный и страшный. Всегда один ходит - и плевать хотел и на горинцев, и на Кривина.

– А может, он из...?
– больше из мстительности предположила Инга, многозначительно умолчав.

– Не, - неожиданно сказал Лисёнок.
– Не из этих. Просто очень хороший охотник. А такие любят одиночество - чтоб никто не просёк, где у них самые охотные места.

– Да все знают, где он любит охотиться, - отмахнулся Капрал.
– В Чёртовы Сопки ходит.

– Прямо под носом у Кривина...
– задумчиво произнесла Инга.

– Он не вражеский лазутчик, Векшуня, честно тебе скажу, при всей нашей с ним взаимной любви, ни в чём таком обвинить не могу, - поспешил заверить Ингу Лютый.
– И тому доказательство - он живет с нами в одном посёлке, многое видит - но мы ни разу не попадали в засады Кривинских бойцов. И к тому же он несколько раз сообщал интересные вещи о том, что творится в Сопках. Когда случалось проходить мимо Кривина. Ну, там, что какая-то их группка выдвинулась в сторону Горинского округа - столько-то человек, столько-то автоматов, винтовок.

– Ты ему за это не доплачивал?
– осведомилась Инга, удивившись про себя такому альтруизму Араксина. Ага, батя как-то поведал, что такое альтруизм, она знала.

– Он отказался, а я не настаивал, - сказал Лютый.
– Как говорится, была бы честь предложена... И я у него тоже спросил, зачем он мне рассказывает. Сказал, что чем быстрее победит какая-то из сторон, тем быстрее воцарится мир, и тем проще будет жить мирным людям вроде него.

– Неожиданно, - хмыкнула Инга.
– И как... неоднозначно. 'Одна из сторон'.

– Я тоже удивился, - кивнул Лютый.
– А он пояснил, что округ просто сильнее. И надо помочь сильной стороне восстановить порядок. Тем более, что он тоже сомневается, что Кривин норовит захватить власть.

– И у Сколота есть такие сомнения?

– Насчет Князя не скажу, не знаю, - вздохнул Лютый.
– А я сомневаюсь, что Кривин метит во власть. Для него эта вялая грызня с внезапными змеиными укусами исподтишка просто образ жизни. Это ж не пахать в огороде, не пасти скот, не заниматься ремёслами. Знай себе, организовывай нападения да добычу дели.

– Ну, это тоже не так-то легко, - сказал Инга.
– Убить ведь могут.

– Это так кажется поначалу, что трудно. Потом привыкаешь. Главное, блюсти уговор, а там и зверствовать особо не будут.

– Это который?

– Девок не насильничать, посёлки грабить аккуратно, не поджигая, больших кровавых следов не оставлять, - отчеканил Капрал.
– Охотников лишний раз не трогать.

– А, ну да...

– Кривин его соблюдает, - продолжал Лютый.
– А Сколот, в свою очередь, не трогает родню тех, кто встал на кривую дорожку. В случае чего - репрессии такой волной прокатятся по деревням, что вой стоять до небес будет.

– И будет бунт, - вздохнула Инга.
– Кривин озвереет, и Горинску станет туже.

– Сколот на него поднимет всё, что есть. Надо будет - Змеезубов пригласит, они зачистят Сопки и принесут Сколоту голову Кривина на серебряном блюдце.

– Народ поднимется. И будет, как в Восьми Городах. Мой батя там был.

– Не будет, - заверил Лютый.
– Пошумят для порядка - Сколот не будет вырезать всех подчистую. Показательные суды над пособниками бандитов, где красноречиво и убедительно докажут их вину - и красочно развесят для наглядности.